Анатолий Злобин - На повестке дня

- Объясните комитету, товарищ Анисимов, почему вы до сих пор не освобождаете общежития?

Лысый начинает барабанить скороговоркой:

- В этом году, Николай Семенович, в нашем районе почти не было нового ввода. К тому же мы выполняем известное вам решение о предоставлении жилой площади в первую очередь инвалидам Отечественной войны второй и первой группы. Это решение в настоящее время почти закрыто нами целиком на сто процентов. Тем не менее я должен доложить комитету, что товарищ Глебовский, мягко говоря, не в курсе дела: решение райисполкома о выводе общежития со шрифтолитейного завода уже состоялось, и оно безусловно будет выполнено.

- Когда же оно состоялось? - невольно удивляется вслух Глебовский.

- Вчера вечером, - не моргнув глазом, отвечает лысый.

- Как же так, товарищ Глебовский, - поучительно говорит Воронцов. Восемь месяцев вы не могли добиться решения такого простого вопроса, а теперь за три часа взяли и решили?

Глебовский явно не ожидал такого поворота событий. Ему вообще сегодня приходится несладко: бьют со всех сторон. Однако он еще держится:

- Я уже докладывал вам, Николай Семенович, что имел вчера разговор в райисполкоме, и этот разговор происходил в присутствии инспектора народного контроля.

- Ах так, - довольно ухмыляется Воронцов. - Значит, вам няньки нужны в образе народного контроля? Почему же вы раньше сами не пришли в комитет, а сидели и дожидались, пока вас сюда за уши вытянут?

- Я могу только порадоваться тому обстоятельству, что решение наконец-то состоялось. - Глебовский с вызовом глядит на Воронцова. Спасибо вам за помощь.

- Когда вы освободите общежитие? - спрашивает Воронцов у Анисимова.

- К первому августа, - радостно сообщает тот. - Как в решении записано, так мы и исполним.

- Хорошо. Мы потом проверим ваше заявление. Можете садиться. А сейчас попросим выступить товарища Матвееву.

Тут и непосвященному ясно, о чем речь. Матвеева - представитель механического завода, на который жаловался Глебовский. Такой уж порядок издавна заведен в народном контроле: на заседании присутствуют все заинтересованные стороны. Чуть попробуешь соврать, тебя сию же минуту выведут на чистую воду...

Только так может выявиться истина.

Сейчас мы узнаем, правду ли говорил главный инженер, ссылаясь на механический завод. Глебовский, видимо, знаком с Матвеевой: я замечаю быстрый взгляд, которым они переглянулись меж собой.

К тому же и у Матвеевой, наверное, есть подарок для Глебовского: с пустыми руками в народный контроль не приходят.

Время 12.22.

16

Однажды зазвонил телефон. В трубке раздался женский голос:

- Это Виктор Игнатьевич?

- Да. Слушаю вас.

- Сейчас с вами будет говорить председатель комитета народного контроля города, депутат Верховного Совета РСФСР, член бюро горкома партии Николай Семенович Воронцов.

- Хорошо. Я слушаю.

- Одну минутку, соединяю вас... Простите, Виктор Игнатьевич, Николай Семенович говорит сейчас по другому телефону, сейчас он освободится. Простите, пожалуйста.

Я с недоумением ждал. Наконец в трубке что-то щелкнуло и заговорил бодрый мужской баритон.

- Воронцов слушает.

- Вы хотели говорить со мной?

- Это Виктор Игнатьевич Ставров?

- Да.

- Вы могли бы приехать в горсовет, в комитет народного контроля?

- Когда вы хотите, чтобы я приехал?

- Прямо сейчас.

- У меня на двенадцать часов назначена встреча в Обществе по распространению научных знаний.

- Если вам не трудно, перенесите ее.

- Хорошо, я приеду.

- Комната девятнадцать, второй этаж.

Я положил трубку. Что бы все это значило? Народный контроль? Для хороших дел туда не вызывают. Однако разговаривали со мной весьма благожелательно, вряд ли так разговаривают с людьми, когда их вызывают для того, чтобы пропесочить.

И все же - за что меня туда вызывают?

Я быстро собрался и поехал. Жена только и сказала на прощанье:

- Ни пуха тебе, ни пера. Но если что-нибудь плохое, ты сразу позвони мне из автомата: "У меня портсигар сломался".

- Портсигары не ломаются.

- Тогда часы - мои часы сломались. Или подметка прохудилась. Что-нибудь любое нехорошее. Я пойму.

Я ехал в троллейбусе и мучительно раздумывал - в чем же я проштрафился? И ничего не мог придумать: перед своей партийной совестью я чист как стеклышко.

И все же?

Вдруг на меня жалобу написали? На работе ведь всем не угодишь. Кто-нибудь взял да и капнул. А может, бывшая жена написала на меня заявление? От нее вполне можно ожидать такого поступка. Впрочем, вряд ли такие дела разбираются в народном контроле.

А может решили меня проверять? Весь наш институт. Кто из нас без греха? Построили загородный пансионат для сотрудников, а назвали его испытательной станцией. Двух молодых кандидатов держу на трех ставках.

Ну и пропесочат меня...

Так и не решив ничего путного, я поднимался по широкой мраморной лестнице на второй этаж. Секретарша предупредительно распахнула передо мной дверь в кабинет.

- Николай Семенович ждет вас.

Воронцов поднялся мне навстречу, первым протянул руку:

- Здравствуйте, Виктор Игнатьевич. Как доехали?

- Транспорт у нас в городе плохой, - ответил я. - Всегда битком набито.

- Да, - звучно подхватил Воронцов. - И средние скорости движения низки. Мы еще отстаем по скорости от других городов. Да вы садитесь, Виктор Игнатьевич.

Я опустился в глубокое кожаное кресло. Пока еще ничего страшного не произошло: разговор развивается благоприятно для меня.

- Итак, разрешите. - Воронцов зачем-то переложил на столе папку с бумагами. - Мы с вами люди партийные, я и буду говорить без дипломатии. Какие у вас общественные нагрузки?

Вопрос не страшный.

- В Обществе по распространению...

- И больше нигде?

- Ну, разумеется, член партбюро института... Пока что оказывают доверие. - Я запустил этот пробный камень, чтобы показать Воронцову, что я хороший человек и что меня, по всей видимости, по ошибке вызвали в народный контроль.

Но я никак не мог ожидать того, что скажет мне Воронцов. А сказал он буквально следующее:

- Как вы смотрите на то, если мы предложим вам быть членом комитета народного контроля города.

- Что же я должен буду у вас делать? - растерянно спросил я. - Вы хотите снять меня с института?

- Помилуй бог. Комитет это общественная организация. Туда входят разные люди, представители различных профессий: тут и профсоюзные работники, и представители печати, и директор Стройбанка, и представитель от рабочего класса, и писатель, и комсомольский работник. Но тут мы посмотрели и решили, что нам нужен представитель от науки, то есть вы - это нужно нам для проверки научных организаций. Как-никак, у нас в городе десятки научных институтов.