Олесь Бенюх - Подари себе рай (Действо 3)

- Ведаешь! - Василевская подняла стеклянную перегородку, отделявшую шофера от салона. - Следующий раз будет с тем же вопросом приставать, прямо скажи - народ ностальгирует по дореволюционным порядкам.

- Хорошо, так и скажу! - он рассердился на явную абсурдность предложения, которое она сделала вполне серьезно. А Ванда, видя, что он смолк и продолжать не собирается, заговорила:

- Меня обескураживает другое. Обожествление вождя начинают и с чрезмерным усердием осуществляют верховные партийные бонзы. Он их сам не раз осаживал. Так было и с учебниками истории, и с присланной ему на прочтение повестью о Сосо, и с пьесами, о которых ты знаешь, и с известным памятником Вучетича для берлинского Трептов-парка, и со многим другим. Нет, их усердие неистребимо.

- А, может, он только делает вид? - Корнейчук на всякий случай проверил, надежно ли прикрыта перегородка. - Ведь такое его отношение всех этих... - он все же не решился дать стоявшим у трона достойный эпитет... руководящих товарищей только раззадоривает на дальнейшие, еще большие "подвиги" на ниве лести и холуйства. Не знаю... Когда я имею нечастые возможности с ним общаться, он очень естественен, прост, мудр - без подсказок советников и секретарей.

- А ты заметил, с какой злостью проехался Хрущев по Кагановичу. Когда-то были друзья - водой не разлить.

- Старая хлеб-соль забывается легко. Лазарь Никиту в начале тридцатых опекал как сына.

- Они же почти одногодки!

- Это неважно. Каганович стоял гораздо выше на партийной лесенке. Кошка между ними пробежала, когда Сталин прислал своего верного еврея на "подмогу" Никите вот уже сейчас, в сорок шестом. Да еще какая черная кошка! Ты помнишь, Никита отвел меня сегодня в сторонку, как он сказал "пошептаться"? Нашептал наушко любопытные вещи. Оказывается, Хозяин переводит его в Москву, потому что доверяет. Сказал ему - "Против меня плетут сети заговора и в Ленинграде и в Москве". Вознесенский, Кузнецов, Попов. Раскрыли, как Никита выразился, "целое кубло".

- Боже мой, неужели снова грядут аресты и чистки? - Ванда с такой тягостной болью произнесла эти слова, что Корнейчук обнял ее за плечи, привлек к себе: - Ну что ты так убиваешься, родная? Это ведь пока всего лишь слова. Будем надеяться, что гроза так и не разразится. Начнутся торжества. Глядишь, юбиляр и помягчеет. Тем более, Никита ни в какие заговоры не верит. Считает, что старая гвардия боится за свои места, ревнует молодежь.

- Саша, вливание свежей крови только укрепило бы руководство партии и страны. Неужели они не понимают это?

- Это понимает Он. А они видят в молодежи только угрозу их власти. За каждым чрезмерно приблизившимся пристально следят и при первой же возможности на стол Самого ложатся доносы, начинается тайная игра на его подозрительности.

- Вот тебе, драматургу, благодатнейший материал для трагедии! Ты ведь и начинал с трагедии - "Гибель эскадры".

- Я, радость моя, не раз и не два думал об этом. И наброски делал...

- Которые даже я не видела!

- Не видела, - вздохнул он. - Ибо такая театральная трагедия могла бы обернуться для нас с тобой трагедией жизненной. Шекспировской былью на шевченковской батькiвщiне.

Сталин сам утвердил регламент празднования семидесятилетия. Был банкет в Большом кремлевской дворце, был банкет на Дальней даче. Однако, самым важным и престижным был банкет на Ближней даче, на который были допущены члены Политбюро и Секретариата ЦК. Гостям было велено явиться в 21.00. Часы пробили девять раз и в гостиной появился хозяин в форме генералиссимуса, со звездами Героя Советского Союза и Героя Социалистического труда и орденом Победы, веселый, оживленный. Жестом пригласил всех в столовую и первым пошел к торцу длинного стола.

- А где Молотов и Ворошилов? - шепотом спросил Никита шедшего рядом Берию.

- Не приглашены! - приглушенно хохотнул тот в кулак. - Сами виноваты, космополиты! Кто им велел жениться на еврейках, а? Будто русских баб мало.

Хозяин подозвал их, усадил Берию справа, Хрущева слева от себя. Посмотрел на Маленкова, проговорил полушутя:

- Георгия, в наказание за то, что во время войны (правда, вместе с Шахуриным) выпускал бракованные самолеты, отправим на Чукотку... - все гости замерли, обратили сочувственные взоры на готового упасть в обморок коллегу, внезапно отправленного в далекую ссылку. - ...на Чукотку нашего стола, - улыбнулся хозяин. - Пока - стола.

И все деланно засмеялись над этой мрачной шуткой.

- Предлагаю тамадой назначить Булганина. Он, как бывший министр вооруженных сил, а ныне их куратор, привез нам сегодня певцов и танцоров ансамбля Александрова. Командуйте и тостами, товарищ маршал. Только прошу никаких славословий в мой адрес. Я от них не только устал, они мне противны. Надеюсь, как и вам, - Сталин прошелся взглядом по всем лицам, словно желал удостовериться, все ли его поняли. - Объявляю конкурс на самый веселый тост.

- Слово для тоста имеет Лаврентий Павлович, - объявил Булганин, увидев красноречивый жест своего соседа. "Андреев или Шаталин может и поверят словам Иосифа, - подумал Берия. - Все остальные знают, что это самая коварная проверка на вшивость. Славословие ему противно!" И он завернул такой залихватски льстивый, такой бесподобно верноподданнический, такой неподражаемо артистичный дифирамб бескорыстной преданности до гроба, что Никита громко скрипнул зубами. "Чертов мингрел! - вздохнул он. - Такое отчубучил, что месяц будешь думать - лучше не придумаешь. Да еще окончил по-грузински. Чем же его перебить? Пожалуй, только..."

- Дорогой Иосиф Виссарионович! Разрешите, я вместо тоста для вас станцую? - и, в ожидании ответа вождя, замер от ужаса - впервые, от избытка чувств, он осмелился обратиться по имени-отчеству. Однако, Сталин, настроенный благодушно, стерпел недопустимую в иных обстоятельствах фамильярность.

- Твои танцы, Микита, я уже видел. Вот если бы ты спел...

В это время в дверях появились Ворошилов и Молотов с большими букетами пунцовых роз. Но войти не решались, дожидаясь реакции хозяина.

- Ааа, - он увидел их первый и тотчас все повернулись к ним. - Сейчас я загадаю загадку, а вот Молотов ее отгадает. Тем более, он у нас знаток русского фольклора. Какая пословица пришла мне сейчас на память?

Молотов молчал, близоруко щурясь.

- Ну, тогда ты, Клим, скажи.

- Да мы приехали поздравить тебя, Иосиф, - промямлил он, натянуто улыбаясь. Сталин повернулся к Хрущеву, негромко сообщил:

- Для этих двоих годится: "Незваный гость хуже татарина". Но ради сегодняшнего случая простим их. - И, обращаясь к переминающимся с ноги на ногу старым соратникам, громко: "Лучше позже, чем никогда". Проходите, садитесь. Кстати, Микита нам петь собрался. Давайте дуэтом с Климом. А мы подтянем. Да пригласите александровских певцов. Всем по доброй чарке, опоздавшим штрафной и...