Олег Блоцкий - Письмо из дома

- Письмо тебе тут, - пробормотал, пряча глаза, Юрка и неловко ткнул им в руку солдата. - Бери. Я не стал... при всех.

Николай развернул сложенный вдвое конверт, подписанный большими печатными буквами. Вверху аккуратно выведено: "Николаю Нефедову", внизу адрес обратный: "Петр Нефедов". Братишка учился во втором классе и с буквами окончательно совладать не мог.

Нефедов сел на шершавый заветный валун и надорвал конверт. Тщательно выведенные слова на кривоватых ножках старались ровненько выстроиться друг за дружкой, но не всегда у них это получалось.

"СДРАСТУЙ НИКОЛАЙ. ПИШЕТ БРАТ ПЕТР. КАК ТЫ ЖЕВЕЖ? МЫ ЖЕВЕМ ПЛОХА. МАМКА В БАЛЬНИЦИ. У НЕЙ ПАЛАМАЛАС НАГА И РУКА. ПРИШОЛ ПИЯНЫ БАТЬКА ХАТЕЛ НАС УБИТ ТАПАРОМ. МЫ ЗАКРЫЛИ ТВЕРЬ. ОН ИЕ РУБИЛ. МЫ ПРЫГНУЛИ В АКНО. Я ЖЕВУ ТЕТИ РИМЫ. АНА МАМКИНА ВРАЧИХА. МАМКА ПЛАЧИТ. МЫ НИ ЗНАИМ КТЕ ЖИТ. БАТКА ХОДЕТ ПИЯНЫ ПА ДЕРЕВНИ И ГАВАРИТ ФСЕМ ШТО НАС УБЕТ. КОЛЯ ПРИХАДИ БЫСТРА ИЗ АРМИИ. НАМ БИЗ ТИБЯ СТРАШНА. МАМКА ГАВАРИТ ЕСЛИ БЫ КОЛЯ МЫ ЖИЛИ ХАРАШО. ТЕТА РИМА ХАТЕЛА ПАСЫЛАТ ПИСМО ТВАИМУ КАМАНДИРУ. МАМКА ОЧЕН ПЛАКАЛА ГАВАРИЛА НЕ НАДА. КОЛЯ НИ ГАВАРИ МАМКИ ПРА МАЕ ПИСМО. МИ ТИБЯ КРЕПКА ЛЮБИМ И ЖДИОМ. ДАСВИДАНЯ. ТВОИ МЛАДШИ БРАТ ПЕТР НЕФЕДОВ. МНЕ ВСЕ ЗАВИДУЯТ ШТО ТЫ В АВКАНЕСТАНИ. КОЛЯ ПРИВАЗИ СВОИ ПУЛИМЕД. Я ПАКАЖУ ИГО САНЬКИ И ФЕТЬКИ. ОНЕ ГАВАРЯД ШТО Я БРИШУ И У ТИБЯ ИГО НЕТ. А ИСЧО МЫ УБЕМ БАТЬКУ ЗА ТО ШТО ОН НАС ХАТЕЛ УБИТ".

Нефедов спрятал письмо в нагрудный карман и достал полупустую, рассыпавшуюся сигарету.

Высоко в небе медленно плыла крохотная жемчужина.

Солдат поднял на нее глаза и глубоко затянулся. Жемчужина растворялась, теряясь в расплывающемся небе. Николай спрыгнул с валуна и побежал по каменистой дороге за длинные металлические склады.

Нефедов бросился в заброшенный расплывшийся окоп. Солдат сжался в комок и... заплакал. Слезы хлынули потоком, и остановить их Нефедов не мог.

2.

В волосатой сильной руке черной змеей извивается ремень. Рука размеренно ходит вверх-вниз. Стальная блестящая пряжка терзает тело, оставляя красные квадратики, которые потом превращаются в багровые кровоподтеки.

Голова маленького Кольки зажата отцовскими коленями, штанишки спущены, а рубашонка сбилась у вздрагивающих, острых лопаток.

Колька обхватил ноги отца, дергает худеньким тельцем и молча кусает пальцы.

"Заплачешь! Я га-ва-рю - заплачешь, - все больше распаляется пьяный отец и сечет сына с каждым ударом сильнее. - Эт-та на батю волком зыркать!? Щ-щенок со-п-пливый! Я га-ва-рю - заплачешь!"

Колька разжимал ручонки, сползал на пол, терял сознание и закатывал сухие глаза.

3.

Заветной мечтой матери был цветной телевизор. Она тянулась изо всех сил, горбатилась на двух работах, складывала копейку к копейке, рубль к рублю. Стал подрабатывать Николай, и тоже часть денег откладывалась в сторону. Даже Петька не остался в стороне от такого большого дела. Он приходил из школы, где учился в подготовительном классе, и тайком вкладывал в руку брата десять копеек, которые мама давала ему на завтрак. Николай ругал Петьку, шлепал, но тот в упрямстве не уступал брату. Малыш начинал кусать губы, опускал голову и только шептал: "Ко-о-оль, возьми. Ну, возьми, Коль. Это же для нас - на телевизор цветной!"

Когда отца не было дома, мать иногда доставала из потайного места деньги, завернутые в тряпицу и уложенные в жестяную баночку. Пестрая полоса вытягивалась на столе. Втроем они стояли вдоль нее и мечтали, как вот-вот купят телевизор. Даже не такой, как у Верки Низовой, а больше и дороже.

Деньги отец после долгих розысков нашел, исчез из дома на неделю и все до копейки пропил. Сельчане видели его в районном центре, в крохотном привокзальном ресторане. Пьяный Нефедов покупал водку, коньяк, вино и наливал всем желающим. Пустые бутылки катились по полу, а в тарелки с едой втыкал Нефедов-старший папиросы. Со стороны казалось, что на столе замерло несколько причудливых ежиков.

Нефедов рвал пачку денег из кармана: "Уг-г-гощаю, мужики!" На пол пересохшими листьями опускались купюры. На них забулдыга демонстративно не обращал никакого внимания.

Заплаканная и растрепанная мать не находила места: все валилось из рук. Николай, чтобы унять нервную дрожь, занимался тяжелой мужской работой по дому, а Петька ходил за ним хвостиком и все никак не мог поверить: "Ко-о-оль! Мои десять копеечек он тоже забрал?"

Казалось в эту минуту Нефедову: попадись сейчас отец - разобьет он ему голову ударом топора, да так, что мозги за околицу улетят.

4.

- Почему, почему Серега? - плакал Марат Ахмеджанов и, захлебываясь, проливая жидкость на гимнастерку, глотал темную брагу прямо из котелка.

Нефедов сидел рядом с пьяным, растерянным другом, курил и молчал.

Серега погиб неделю назад и гроб с сопровождающим отправили позавчера в Союз.

Все трое были они из одной учебной роты. В Афган попали в один взвод, что было делом почти невиданным.

- Почему Серега? Ерсендин, сволочь, живой. В Союзе тащится, а Серега мертвый! Как так? - все спрашивал Марат и мокрыми глазами вопросительно смотрел на Нефедова.

- Наверное, потому, что был добрым и смелым, - отвечал тот. - За нас не прятался, всегда вперед шел. Трус и гад не скоро погибнет.

Ахмеджанов закрыл лицо руками и зарыдал.

Николай обнял друга.

- Не надо плакать, Марат. Успокойся и слезы вытри. Они делают человека слабым. А мы должны быть сильными, чтобы выжить.

5.

Слезы высыхали. Солдат курил и смотрел на шершавую стену окопа. По ней упорно лез вверх крохотный паучишко. Путь был долгим и непростым, но паучок добрался до цели, исчезая за бруствером.

Нефедов выкурил еще сигарету, растер лицо руками, выбрался из окопа и побрел обратно, цепляясь ногами за камни.

Солнце укрылось в горах. Серебристое озеро стало темно-зеленым.

- Э, бача, поди-ка сюда, - взводный Чижов стоял возле модуля, широко расставив ноги, и указательным пальцем манил подчиненного.

Солдат приблизился к старшему лейтенанту. Тот подозрительно посмотрел на опухшее лицо и красноватые глаза Нефедова.

- Косячок долбил?

- Нет.

- Не свисти. Зрачок покажи.

Рядовой пальцем оттянул щеку вниз.

Вперед-назад маятником качнулся Чижов. Разочарованно хмыкнул.

- Смотри, бача. Выловлю - все зубы посчитаю. Ты у меня давно на примете, - успокоился взводный и для острастки ткнул напряженным пальцем в солдатскую грудь.

Большая алюминиевая пуговица пребольно ужалила своим полукруглым зубом Нефедова.

Солдат развернулся и молча пошел в казарму.

- Постой, - окликнул его опешивший от такой покорности Чижов. - Может, случилось чего? Заболел или все еще писем нет? Говорят, не пишут тебе?

- Дома все хорошо, товарищ старший лейтенант. Письма часто приходят. Вам неправильно доложили.