Александр Браудо - Очерки и воспоминания

А. И. естественно стал в ряды поборников {12} распространения элементарного образования среди широких низов. Годами длились бурные прения на общих собраниях Общества просвещения. И не раз бывало, что тех результатов, каких не удавалось достигнуть долгими, горячими дебатами на общих собраниях, того добивался А. И. своими частными беседами с тогдашними руководителями Об-ва Просвещения: Горацием и Давидом Гинцбургами, Яковом Гальперном, и др. Когда нужно было добыть для этой новой цели средства в более широком масштабе, он ездил убеждать представителей ЕКО в Париж, и на переходное время стал даже секретарем О-ва Просвещения, оставив этот пост, как только стало ясно, что победа новому течению надолго обеспечена...

Позднее, под влиянием толков в еврейской общественной среде о тяжелом положении еврейских масс в черт оседлости, Браудо примкнул к группе, которая в другом центральном еврейском учреждении, "Обществе ремесленного и земледельческого труда среди евреев", в OPT'е, боролась за новые формы экономической самопомощи. Эта группа стояла за систематическое развитие профессионального образования, за общие мероприятия по насаждению промышленных и земледельческих занятий, - в противовес старым традициям, призывавшим продолжать оказание помощи отдельным лицам путем неорганизованной раздачи машин, денежных подачек, и т. д.

На общих собраниях OPT'a в течение ряда лет (1906-1911) стояла накаленная атмосфера. Враждовавшие партии мобилизовали все силы, разгорались страсти, и нужное для еврейских масс дело тормозилось непримиримыми разногласиями. А. И. был всецело вместе с оппозицией. Но как только цель была достигнута, и новый принцип восторжествовал, он с тою же энергией принимался за примирение обеих сторон, за безболезненное проведение оппозиционных кандидатов, и т. п. И тут сказывалась своеобразная черта А. И., хорошо подмеченная Д. А. Левиным: "всякий раз, когда он приходил в соприкосновение с самыми, казалось бы, неподатливыми, твердокаменными породами людей, - повторялось одно и то же чудодейственное преображение", и он размягчал самые упорные гранитные глыбы. Этот необычайный талант А. И-ча - утихомирить страстно враждующих между собой людей различного толка и {13} объединить их на общей работе - еще в памяти у всех, вместе с кем шло его общественное служение.

Между тем А. И. сам не менял при этом своих убеждений, оставался им неуклонно верным, - но своим появлением среди спорящих сторон он сразу настраивал всех на примиряющий лад.

Годы шли. Правительственная реакция все углублялась, и наряду с тем росло острое недовольство во всех слоях населения, а в начале 1900-х годов оно упорно рвалось наружу. Народное брожение искало выхода, и громко напоминало о себе крестьянскими волнениями, рабочими забастовками, уличными демонстрациями и т. д.

Даже наиболее мирно настроенные люди приходили к выводу, что "нельзя молчать", что так дальше жить нельзя. Волна коснулась, конечно, и чуткого к происходившим кругом событиям Александра Исаевича.

Из сферы мирных общественных и культурных начинаний он начинает переходить на иной путь - путь политической борьбы. Он стоял уже в это время во главе другого отдела Публичной Библиотеки - Rossica, того отдела, куда стекалось все, что писалось о России в иностранной печати цензурного и нецензурного. А. И. был в ту эпоху одним из лучших знатоков этой литературы, и пребывание на таком посту укрепляло в нем мысль о том, каким могучим орудием в борьбе против "временщиков самовластия" является выходящая за рубежом пресса.

Необычайную осведомленность А. И-ча широко использовал выходивший заграницей в Штутгарте еженедельник "Освобождение". А. И. стоял близко к кругам, основавшим этот орган, и старался доставлять редакции такую информацию о событиях, для которой были закрыты столбцы русских газет. И эти фрагменты информации, всегда точные, без преувеличений, словно выхваченные из бесстрастной летописи, особенно ценились "Освобождением" и его тайными читателями, жадно глотавшими каждую строку запретного органа. А. И. умел обставлять свое сотрудничество в заграничной вольной печати чрезвычайной осторожностью и конспиративностью. Еще поразительнее было искусство, с каким он организовал получение из-за границы №№ "Освобождения" и др. нелегальных изданий, а затем распространение их в самой {14} России. Отрезанные от страны революционные органы сразу стали ближе, слышнее на родине!... Заслуги А. И. Браудо на этом поприще прошли, как и многое в его политической работе, совершенно незаметными, и они еще ждут своего историка.

А реакция тем временем выше поднимала голову, и всесильный Плеве неограниченно правил Россией. Произошел Кишиневский погром (1903), предуказанный из Департамента полиции. Началось кровавое подавление крестьянских беспорядков, пошли бесчисленные аресты, высылки, казни.

А. И. делает еще один шаг на облюбованном им поприще политической работы. С огромным риском для себя и своей семьи, он принимается за систематическое осведомление общественного мнения заграницей о том, где корень зла, о том, куда сходятся нити произвола, творящегося на всем пространстве обширной Российской Империи. Он связывает свое осведомление об общеполитических условиях тогдашней России с разоблачением антиеврейских махинаций. При его участии возникают в Германии, Франции и Англии специальные информационные органы (1903-1910 годы) под названием: "La Correspondance Russe", "Russische Korrespondenz", выезжают молодые писатели для сотрудничества в этих изданиях и т. д.

И опять он же, Браудо, является главным источником снабжения их неиссякаемым запасом новостей, никому не ведомых. Недаром о нем, шутя, говорили в кругу приятелей, что в любой момент он знал о том, что происходит в чайной Дубровинского "Союза русского народа", и о том, чем заняты в каждый данный момент в министерских кабинетах. Ему всегда было известно, о чем говорят в придворных сферах, и что творится в подпольном мире русской революции.

Эта широкая осведомленность помогла ему и в тех замечательных разоблачениях, которые - как мало кому известно - составляют самоценную, крупную историческую заслугу покойного А. И.

По его инициативе были собраны официальные документы, определенно свидетельствующее о том, как в эпоху 1903-1905 г. еврейские погромы либо подготовлялись, либо поощрялись местными властями под покровительством центральных {15} органов в Петербурге. Напечатанная под его редакцией книга "Материалы по истории контрреволюции в России" является настоящим памятником его усилий в этом направлении.

Ему принадлежит также инициатива по производству частного расследования об убийстве членов 1-ой Государственной Думы - Герценштейна и Иоллоса, расследование, неопровержимо доказавшее причастность к убийству ни кого иного, как членов Союза Русского Народа, действовавших под прикрытием местных гражданских чинов.