Семен Бронин - История моей матери

- Это так.- Он поглядел загадочно и проницательно.- Вообще каждый, кто занят делом, его практической стороной, имеет свой взгляд на вещи. Отличный от теоретиков... Тут кроется половина наших раздоров,- прибавил он и снова поглядел на нее, как бы запоминая.- А что у тебя за знакомство с Дорио? Что он тебе такие секреты выкладывал?

- А он ни от кого ничего не прячет. И никаких особых отношений у меня с ним не было. Просто разговаривали. Как сейчас с вами.

- Он сомнительный человек,- сказал как бы по обязанности Кашен.- Деньги тратит на что не надо. Если ты догадываешься, о чем я.

Это она уже слышала. Странная связь вдруг пришла ей в голову: Морис-полицейский с его любовью к поэзии - и Кашен с художниками...

- И это уже говорили,- загадочно произнесла она.

- Кто? - Он почувствовал неладное. Рене решилась.

- Один высокий чин из полиции. В "Максиме",- приврала она, потому что не знала названия ресторана, в котором тогда побывала.

- Где? - Глаза его расширились от неожиданности. Он не сразу пришел в себя: потрясение было не меньшим, чем у Морена при известии о профессии Люка.- С тобой не соскучишься. Вот уж где я никогда не был - так это в "Максиме". Там же чудовищные цены?

- Я не платила. Да и он тоже.

- Ну конечно... Я все забываю - азы классовой борьбы... И что же вы там делали? Говори, раз начала,- и стал смотреть мимо, уверенный в том, что имеет дело с осведомительницей, проболтавшейся по молодости лет о своих связях.

- У меня подруга в лицее была, а у нее отец в полиции.

- И что с того?

- Пригласил обеих в ресторан.

- Вас двоих? Никогда этому не поверю.

- Не просто так, конечно.- И Рене рассказала, как было дело. Он по ходу ее рассказа смягчался и приходил в себя.

- И чем все кончилось?

- Швырнула в его сторону тарелкой с креветками и сюртук ему испачкала.

- Да? - он уже верил ей.- А с подругой как?

- Не дружим. Потому что она знала, зачем он меня позвал, и не сказала.

- Так оно, наверно, и было,- окончательно признал он.- Про креветки они б не выдумали. Я имею в виду провокаторш. Слишком уважают своих начальников... Да те и не водят их в "Максим".... Это после плакатов было?

- Ну да. Из-за них весь шум. После этого ко мне в лицее стали хуже относиться.

- А ты как хотела?.. Ладно, Рене. Я тебе только один совет дам...- Он помолчал, соразмеряя слова.- Ты анкету уже заполняла? Которую у нас активисты пишут? Там, где тысяча вопросов и кажется, что все ненужные.

- Нет. Даже не знаю про нее.

- Как это?

- Не знаю... Может, потому, что я несовершеннолетняя?

Он кивнул.

- Это может быть. Все-таки страна римского права - считается с условностями. Хорошо, раз так. Когда будешь заполнять - а там будет уйма вопросов: и про родственников и друзей - не пиши ничего про "Максим" этот. Там будет вопрос: встречались ли вы прежде и при каких обстоятельствах с полицейскими чинами и, если да, то что на этих встречах говорилось... Не было у тебя ничего. Анкета эта неизвестно куда потом пойдет, и кто ее читать будет... Понятно?

- Понятно,- сказала Рене (и была потом всю жизнь благодарна ему за это предупреждение)...

Они вышли из кабинета.

- Долго вы там были,- Марсель на миг приревновала отца к Рене.-Рассказывал ей что-нибудь?

- Не столько я ей, сколько она мне. У нее, несмотря на юный возраст, много жизненных впечатлений...- Он поглядел еще раз, и в последний, на недавнюю собеседницу.- Познакомились - может, еще встретимся. Пойду в Бюро партии. Там новое заседание по поводу этого банка. Денег нет.

- Возьмите у русских,- посоветовал Ориоль.

- Каких русских? - не понял Кашен и сделался неприветлив: Ориоль перешел границу дозволенного.- Белогвардейцев? Они не дадут ничего. А других русских мы во Франции не знаем.- И ушел пасмурный: ему предстояло неприятное объяснение с "группой молодых", пытавшейся в последнее время узурпировать власть в партии. В эту группу входил и Дорио, и здесь крылась главная причина его личной к нему антипатии.

- Что это ты про русских сморозил? - выговорила Марсель Ориолю.- Такие вещи вслух не говорят.

- Так я ж не из вашей компании. А все остальные во Франции только об этом и судачат.

- Что мы берем деньги у русских?..- Марсель взглянула на него с легким превосходством.- А мы вот сегодня наоборот сделаем. Русским денег дадим.

- Это как? - насторожился Серж: у него, как у всякого сотрудника "Юманите", лишних денег не было.

- Пойдем в русский ресторан. Там казаков послушаем. А то говорим все русские да русские, а сами их в глаза не видели. Поют хорошо,- объяснила она Рене.

- Икру будем есть? -Ориоль хоть и был богаче Сержа, но на икру и его бы не хватило.

- Не обязательно икру. Зачем разорять вас? Что мы, капиталисты? Там блины можно взять. И икра есть не черная, а красная. Она дешевле, но тоже вкусная. Пойдем, Рене? - спросила она новую подругу, будто согласием тех двоих она уже заручилась.

- В следующий раз как-нибудь.- Рене была полна впечатлений, которым следовало отстояться.- Надо в Стен ехать. Меня дома потеряли.- И Серж взглянул на нее с невольной благодарностью.

- В следующий так в следующий,- сказал Ориоль.- Попробую взять деньги у редактора. Скажу, необходимо для раскрытия тайны колониальной выставки. Если соберемся пораньше, пока интерес к ней еще не остыл, то я всех угощаю.

- Вот это разговор,- сказала Марсель.- Рене, теперь от тебя все зависит. Что ты, интересно, отцу рассказала? Спрошу его завтра за завтраком.

- Не скажет,- сказала Рене.

- А ты откуда знаешь?

- Знает,- сказал за Рене Ориоль.- Потому что она в деле сидит, а ты около...

Русский ресторан был недалеко от Монмартра: в северной части Парижа, где осели русские - возле русского посольства и русского же кладбища. Они сели за свободный столик и представились для пущей важности журналистами. Делать этого не следовало. Француз-официант, который до того любезно их обслуживал, здесь как-то загадочно заулыбался, замер и поинтересовался, из какой именно прессы.

- "Досужий парижанин",- отвечал за всех Ориоль.- А это что: важно очень?

- "Досужий парижанин" - это что-то новенькое? Развлекательное? спросил тот и, получив подтверждение, пояснил: - Тут хотят знать. Красные ходят - всем русским интересуются.

- Так хорошо же? Больше клиентов.

- Я тоже так считаю. А хозяева нет. Красных не любят. Я бы даже сказал, остерегаются. Так что будем заказывать?..

Они взяли блины, но не с красной икрой, которая тоже кусалась, а с рубленой селедкой: официант заверил их, что это любимая закуска русских. От обязательной в таких случаях водки отказались, потому что и она была дорогой и, со слов официанта, нерусского происхождения - скорее всего, польская Выборова.

- Возьмите лучше нашего красного,- посоветовал он им.- С водкой шутки плохи. С ног валит.