Михаил Бубеннов - Белая береза

- Фу, черт возьми! - проворчал он. - Разбило всего.

- Сюда, сюда! - пригласил Лозневой.

Устроившись на снарядном ящике под дубом, майор Волошин, не снимая каски, обтер платком лоб и виски.

С минуту он молчал, жадно дымя папиросой. Лесок полнился шумом ветра. Раздавались голоса солдат, похрапывание лошадей, стук топора о дерево и крик сорок - они всюду разносили вести об осени. В светлом просторном небе гудели невидимые моторы. Где-то далеко шла бомбежка; в земле глуховато стукало, словно с перебоями билось ее сердце. Закашляв, Волошин бросил папироску под ноги, позвал:

- Озеров, сюда!

Передав коня автоматчикам, к палатке твердым шагом подошел капитан Озеров. Это был человек тоже крупный, в расстегнутой ватной куртке, с простым, слегка рябоватым лицом сибирского старожила.

- Комиссара не видел? - спросил его Волошин.

- Нет, не видел, товарищ майор.

- Хорошо, что тебя хоть встретил. Очень нужен.

- Новости?

- Да. Давай карту.

Капитан Озеров раскрыл планшет. Взяв карту, майор Волошин пригласил заместителя и комбата присесть рядом. Они быстро устроились: Озеров - на ящике, Лозневой - на своем седле. Майор Волошин тем временем надел на широкий угрястый нос очки, оглянулся по сторонам.

- Не беспокойтесь, - догадался Лозневой, - поблизости никого нет.

Майор Волошин повел глазами по карте.

- Ага, вот где! - Он остановил карандаш на маленьком зеленом пятнышке. - Мы здесь, да? Сколько осталось до Вазузы?

- Около двадцати, - ответил Озеров.

- Да, точно, - Волошин оторвался от карты. - Так вот, обстановка следующая. К переправе на Вазузе, как видите, углом сходятся две большие дороги. - Он кинул руку в одну сторону, затем в другую. - Одна - здесь, другая - здесь. По этим дорогам движутся две большие колонны немцев. Они спешат к переправе.

- Далеко они? - осторожно спросил Лозневой.

- К сожалению, мы плохо это знаем, - ответил Волошин. - У штаба дивизии точных данных, как видно, нет. - Он притих, помял мясистые губы. Так вот, вся наша дивизия, вслед за другими частями, идет проселками между этими двумя дорогами и к ночи должна, опередив немцев, вырваться к Вазузе. Если вырвется - будет очень хорошо. Но это не все. Для нашего полка как раз не в этом состоит главная задача.

Он опять с опаской оглянулся по сторонам и затем сообщил совсем тихо:

- Мы не дойдем до Вазузы... - Вздрагивающей рукой он провел по карте. - Наш полк остановится вот здесь, - сказал он и, заметив, что рука вздрагивает, убрал ее с карты. - На переправе большой затор. Говорят, что там собралось столько частей и беженцев, что не окинешь глазом! Так вот, наша главная задача - стать и задержать немецкие колонны до тех пор, пока все части, в том числе и два полка нашей дивизии, не окажутся за переправой. Мы можем уйти только последними. Вы понимаете, что на нас возложено? - Он строго осмотрел Озерова и Лозневого. - Мы должны стоять насмерть. До последнего. Должны умереть, но спасти других. Ясно?

Всю неделю отступления Лозневой ждал внезапных и грозных событий, но никак не ожидал того, что случилось: их полк, ради спасения других частей, был обречен на верную гибель. И Лозневой с ужасом почувствовал, что в груди его все заледенело, будто ворвалась в нее, как в распахнутую настежь дверь, лютая сибирская стужа.

- Да, это ясно, - ответил он, не слыша своего голоса.

- Что ж, будем стоять, - ответил и Озеров, щелкнув кнопкой на планшете, и быстро поднял отчего-то засиневшие глаза.

Майор Волошин хотел указать Лозневому рубеж, который должен занять его батальон для обороны, но в этот момент донесся высокий, хватающий за сердце вой мотора.

- Ложись! - крикнул Озеров.

Все рухнули на землю. Немецкий истребитель прошел над леском, почти задевая плоскостями вершины деревьев, а через несколько секунд с опушки донеслись голоса:

- Упал! Упал!

Вокруг поднялся гомон. С опушки леска, перекликаясь, понеслись солдаты в поле. Послышались выстрелы.

X

Вскоре на стоянку Лозневого привели захваченного в плен немецкого летчика. Он был высок и сух, как хвощ, но с энергичным лицом. На нем был изорванный комбинезон с блестящей застежкой-"молнией" на груди. Заложив руки за спину, он остановился близ дуба и осмотрелся неторопливо, спокойно и даже нагло, высоко подняв растрепанный белокурый чуб. Казалось, его нисколько не смутило, что он попал в плен. Он так презирал всех, кого видел у дуба, что не испытывал перед ними страха.

Майор Волошин впервые увидел фашиста в лицо. Его поразили наглость и самоуверенность врага. Содрогаясь всей грузной фигурой, Волошин закричал:

- Ты что же, сволочь, а? Что смотришь так?

Пленный летчик слегка приподнял голову. Губы его тронула едва приметная презрительная улыбка. Волошин сорвал с носа очки, и глаза его, большие, как у филина, глянули на немца, наливаясь кровью и злобой. Бешено стиснув огромные кулаки, он закричал:

- Как фамилия? Говори! Ну?

Пленный посмотрел на командира полка с еще большей дерзостью.

- Молчишь, тварь? Молчишь?

Еще с минуту майор Волошин подступал к немцу, потрясая кулаками, но тот в ответ на все его вопросы лишь трогал губы презрительной улыбкой или - изредка - легонько покачивал растрепанным чубом. Он не испытывал никакого страха. По щекам Волошина потекли струйки пота. Вытащив из кармана платок, он обернулся назад.

- Ничего, сволочь, не понимает!

- Разрешите мне? - спросил Озеров.

- Ах да, - спохватился Волошин. - Ведь ты, кажется, можешь по-немецки? А ну, валяй!

В эту минуту пленный успел вытащить из кармана небольшую ярко поблескивающую гармонику. Он легонько - для пробы - провел ею по губам: раздались мягкие, певучие звуки. Не глядя на окружающих, немец начал осматривать и пробовать лады... Озеров бросил на пленного взгляд и мгновенно потемнел лицом - на нем обозначились рябинки. Озеров сделал шаг вперед, и от его сильного голоса дрогнул воздух:

- Stillgestanden!*

_______________

* Смирно!

Гитлеровец на секунду приподнял глаза, но тут же вновь принялся за свое дело. Тогда Озеров, сделав еще один шаг вперед, без взмаха, но с бешеной силой ударил его кулаком под ребра. Вскинув руки, гитлеровец со стоном отлетел под ближний куст орешника, а его гармоника - еще дальше.

- Aufstehen!* - крикнул Озеров.

_______________

* Встать!

Фашист быстро вскочил, вытянулся у куста орешника, испуганно вытаращив глаза.

- О, и дылда! - долетело из ближних кустов.

- Имя? - неожиданно спросил Озеров по-русски. - Фамилия?

- Курт Краузе, - крикнул пленный.

- Ага, вы и по-русски понимаете, - заметил Озеров. - Видите? - сказал он, обращаясь к майору Волошину, но, судя по всему, желая, чтобы его слышали и солдаты, выглядывавшие из кустов. - Когда фашистов начинаешь бить, спесь и наглость слетают с них, как шелуха, и они становятся тем, что они есть. - Он повторил, рубанув воздух рукой: - Бить их надо! Бить! Тогда они поймут, с кем имеют дело!