Ксения Букша - Дом, который построим мы

- Да что за елки-палки! - воскликнула расстроенная госпожа Денежкина. Не дадут человеку наукой заняться!

- Я так понял, - поднял голову Рябинин, - что наш Президент хочет помереть и вручить власть над страной Яну?

- Совершенно верно, - кивнул Паша Ненашев. - Потому что для всего мира после этих спекуляций нет Российского государства, а есть Корпорация Россия, как есть Корпорация Америка. А Веселуха этого совершенно не хочет, он откажется, и вся Россия опять полетит к чертям собачьим, потому что Ян вот только что нам заявлял: "Пусть, кто желает, - а я избегаю", и сваливал всю политику на Тугина. Принять официальный чин Веселуху не заставят даже такие обстоятельства.

- А что же делать? - всполошилась Денежкина. - Кто у нас есть еще, чтобы предотвратить?

- Что делать, - передразнил Рябинин. - В глазах его загорелся огонек, как в дупле, и сучковатые пальцы схватили ситуацию за горло. - А не дать этим олигархам провернуть все впотай! Надо подключить к делу народ. В конце концов, по стране, да и в других странах, до хрена наших приборов!

- Но что? - медленно спросил Паша, начиная понимать, к чему клонит истинный друг народа.

- Но то! - вскричал Рябинин суворовским петухом - и прошелся, отбивая дробь. - Пусть народ направит всю свою волю - все свое желание - на то, чтобы Тугин остался жив! Государственного переворота не было - Тугин президент!

- А как ты будешь объяснять Айн Раф и Мортаре, что Россия и Корпорация, которую они покупали - это две разные вещи?

- Это потом! - отмахнулся Рябинин, снял с ржавого гвоздя китайскую куртку, прожженную во многих местах искрами, и пулей вылетел в ночь.

За ним, путаясь в рукавах, бежала госпожа Денежкина, отдыхиваясь и вспоминая очереди за колбасой. За госпожой Денежкиной стелил по земле менеджер по продажам Паша Ненашев. Его хвостик то метался, когда следовал поворот, то плавно плыл под сиреневыми небесами ранней весны. За Пашей, круша тонкими острыми копытцами хрупкую сухую траву прошлой осени, скакала Алиса. Они проскакали через мостик, потом по широкой улице, потом через Лиговку и мимо Мальцевского рынка, и в уютную редакцию журнала "Специалист". Специалисты не спали; они ругались; редактор, сияя нараспашку желтым брюхом, гневно критиковал Катю Руннову, а та истерично и язвительно отбивалась; здесь же скакали друг по другу вразброд фотограф Эннушкин, Петя Варвар и прочие достойные люди.

Подельники ворвались в редакцию, шмякнулись на пол, и Рябинин завопил:

- Пренеприятнейшее известие!

- Что, война? - ужахнулся редактор, пытаясь упрятать пузо в штаны.

- Да! Война, революция, все сразу! - выдал Рябинин, и только когда все в редакции замолчали, оставили свои дела и раскрыли рот, производственник поведал им, что происходит.

Редактор сглотнул, потер бородку и рассудительно сказал:

- Надо спешить. Надо спешить очень сильно. Все ко мне в машину - едем к моим друзьям на телецентр.

И они поехали. Ездил редактор плохо, но очень быстро и крепко: резко тормозил, вцепившись в руль, и чертыхался, а старушки, несмотря на поздний час, так и порхали из-под колес. Наконец, впереди замаячила башня, окрашенная кубовой краской, посреди голого сада с ивовыми прутьями и остатками снега. На башне вертелись, как на елке, красные огни.

- Сюда, - позвал редактор куда-то вбок.

Там был узенький проход, деревянная дверца, и редактор, несмотря на благодать и мощь фигуры, показал тут чудеса ловкости и последовательности. Сначала он открыл ту из створок, что была придавлена пружиной, потом отвел крючок, и так, в обе створки, скользнул сам, как мяч. Потом он придержал створки с той стороны, чтобы дамы могли без лишней поспешности пройти на темную лестницу. А потом уже в прикрытую створку протиснулись Рябинин и Паша. Внутри было совершенно темно, но эта темнота была не страшная, не мрачная, а деревянная, как в чулане или внутри буфета, и пахло там малиновым вареньем.

- Куда мы идем? - закричала Алиса, быстро поднимаясь по винтовой лестнице и ощупывая руками своды, чтобы не упасть: так получилось, что она шла первой.

- Вперед, - уверенный голос редактора вселил в них спокойствие, женщины устремились вперед, Паша Ненашев и Рябинин не стали отставать - и вот наконец впереди оказалась такая же деревянная дверца, а под ней луч неяркого света.

На этом месте редактор всех предостерег:

- Сегодня Диана дежурит, не беспокойте ее вдруг, а так интеллигентно, аккуратненько постучитесь.

Алиса постучалась, вложив в это занятие всю свою интеллигентность.

- Кто там? - поинтересовались за дверью, и приоткрылась маленькая щелочка.

- Это мы, - проговорил редактор, - я и мои друзья из холдинга "Амарант".

- Ах, Амарант! И господин Веселуха с вами? - дверь широко распахнулась, и, так как редактор был все-таки тучен, а коридор узок, все пятеро быстро ввалились в маленькую комнатку, жмурясь от света маленькой лампочки на стене.

Не было в той комнатке ни окон, ни телевизора, ни компьютера, а вместе с тем отчего-то складывалось ощущение, что оттуда видно всю Россию. Более того: казалось, что вся Россия сможет смотреть на того, кто сидит на этом продавленном диване. Для такого публичного места комнатка была удивительно мала и бедна. Хозяйка ее, та самая Диана, стояла посреди комнаты в красивых шерстяных носках, с зализанными белыми-белыми волосами, и приветливо улыбалась.

- Не хотите ли чаю? - спросила она, показывая пузатый чайник весь в пятнах, а рядом другой, электрический.

- Не до чаю нам сейчас, - отказался редактор. - И не до улыбок. Мы хотим на всю Россию нечто важное объявить.

Диана сбледнула с лица и как будто постарела на десять лет:

- Что случилось?

- Заводи свою волынку, - приказал редактор, тоже смертельно бледнея, а то поздно будет!

Мигом была потушена лампа, мигом загорелась на деревянной стене огромная карта России; Диана скрипнула диваном, и извлекла оттуда огромный хайтековский шлем с наушниками и микрофоном впереди.

- Кто будет говорить? - спросила она быстро.

Куда и девалась ее неспешность, ее душевность! Перед ними был человек дела, дежурный на посту, понимающий, что от минуты могут зависеть века.

- Я, - так же быстро показал на себя Рябинин, и нырнул в колючую тьму шлема. Впереди оказалась какая-то кнопка - Рябинин поспешно ощупал ее языком - но не успел он освоиться там, внутри, как вспыхнул ярчайший свет, и голос Дианы приказал:

- Говорите!

Рябинин сделал шаг вперед вслепую и заговорил:

- Граждане! Россияне! Случилась ужасная вещь. Наш Президент не хочет жить. Он хочет умереть и оставить страну на произвол судьбы. Ему кажется, что жить в таких условиях - бесчестно, что это западло. Я призвал бы вас молиться за него, но молитвы тут вряд ли могут помочь, потому что нежелание жить - это как самоубийство, это можно только предотвратить силой этого мира. В связи с этим, граждане! Если вы на самом деле любите вашего государя, наш прибор воскресит его, потому что он ведает ваши желания. Но вы должны были об этом узнать... почему я и обратился к вам сегодня. Все!