Тарас Бурмистров - Ироническая Хроника

Но Бог с ним, с Западом, ему давно уже пора уступить место другим народам. Но что же Россия, почему у нас население сокращается еще быстрее, чем в Европе? Который век идут дискуссии о том, моложе ли русская нация западного "суперэтноса", и если моложе, то насколько именно. Не углубляясь особо в этот вопрос, могу заметить, что достаточно просто пройтись по Невскому (где сейчас, в пору белых ночей, иностранная речь слышна еще чаще, чем русская), чтобы увидеть разницу: ужасная печать вырождения явственно виднеется на лицах немцев, англичан, голландцев, шведов. Веничка Ерофеев, конечно, иронизировал над глазами нашего народа; в них действительно, может быть, "полное отсутствие всякого смысла"; но зато какая у нас свежесть лиц, "буйство глаз и половодье чувств"! Мы несомненно моложе - если не на пятьсот лет, как утверждал Л. Н. Гумилев, то все равно очень основательно. Но, как видно, наши суровые исторические испытания нам даром не прошли; как писал еще К. Н. Леонтьев, больше отмеренного нациям срока (1200 лет) прожить невозможно, а меньше - очень даже возможно. Уж не знаю, кому достанутся наши пресловутые пространства, но мы их заселить уже точно не сумеем. Когда Византия несколько сотен лет агонизировала, раздираемая на клочки Востоком и Западом, столичный Константинополь еще долго оставался в руках византийских императоров, удерживавших полуразрушенный город, окруженный, как остров, со всех сторон врагами. Мне почему-то кажется, что в России последним погибнет Петербург - единственный русский город, в который за всю его историю ни разу не ступала нога завоевателя (в то время как в Кремле кто только не сидел - и татары, и поляки, и французы, и грузин с усами). Это будет неимоверно впечатляющее зрелище - что-то похожее на "Последний день Помпеи" Брюллова, только с рушащейся на переднем плане Александровской колонной. Гибель Петербурга всегда была излюбленной мифологемой русской культуры: Пушкин писал на эту тему "Медного Всадника"; Лермонтов изображал и кистью, и пером волны бушующего моря, среди которых вздымался одинокий ангел Петропавловской крепости; Достоевского одолевала "странная, но навязчивая греза": "А что, как разлетится этот туман и уйдет кверху, не уйдет ли с ним вместе и весь этот гнилой, склизкий город, подымется с туманом и исчезнет, как дым, и останется прежнее финское болото, а посреди его, пожалуй, для красы, бронзовый всадник на жарко дышащем, загнанном коне?". Как же может еще что-то не сбыться после такого количества пророчеств?

24 Июля 2000 года Heil Stauffenberg!

Как сообщила радиостанция "Deutsche Welle", в Берлине на прошлой неделе состоялась торжественная церемония по случаю 56-й годовщины со дня покушения на Адольфа Гитлера. Поразительно, как сильно иногда с течением времени переосмысливаются исторические события. Еще немного, и немецким школьникам будут рассказывать на уроках истории о героической борьбе народов Германии с немецко-фашистскими захватчиками. И кульминационным моментом этой борьбы станет взрыв портфеля с бомбой, заботливо положенного графом Штауффенбергом к ногам фюрера на оперативном совещании 20 июля 1944 года. Граф заблуждался: ход истории невозможно переломить такими простыми средствами, как адская машина, даже самого лучшего британского производства. Как сказал Наполеон в 1812 году: "Я чувствую, что меня влечет к какой-то цели, которой я не знаю. Когда я ее достигну, достаточно будет атома, чтобы меня низвергнуть, но до тех пор все человеческие усилия против меня бессильны". Когда Штауффенберг оставил свою бомбу на полу неподалеку от Гитлера и вышел "позвонить", как он сказал, один из участников совещания, полковник Хайнц Брандт, машинально задвинул мешавший ему портфель под массивный стол с картами. В это время генерал Хейзингер делал доклад о положении дел на Восточном фронте. "Русские наступают крупными силами в западном направлении", говорил он. "Если мы немедленно не перебросим туда группу армий, произойдет непоправимое...". В этот момент раздался страшный взрыв. Стол, под которым лежал портфель с бомбой, разлетелся на куски, потолок рухнул, и густые клубы дыма заволокли помещение. Двадцать четыре человека были убиты на месте, еще несколько умерли позднее от ранений. Но сам Гитлер остался жив; он отделался легкими повреждениями и вскоре уже лично руководил подавлением мятежа.

Однако то, что не получилось в свое время у графа Штауффенберга, с легкостью удается сделать теперь современным немецким политикам. Хоть и невозможно по своей воле направить ход истории в другое русло, но нет ничего легче, чем переписать ее наново, когда историческая драма уже сыграна. Лгать при этом вовсе не обязательно: достаточно лишь слегка сместить акценты, подчеркнув одни события и затушевав другие. Впрочем, немцев можно понять. Конечно, их вина огромна и непростительна, но сколько же можно жить целому народу с постоянным сознанием своей исторической вины? Всемирная история это бесконечная череда войн, вторжений и завоеваний; вся она замешана на крови и насилии. В конце концов, от России в уходящем столетии тоже немало народов "сильно потерпели", но все же мировое сообщество совсем не третирует сейчас русских так, как немцев (несмотря на то, что Советский Союз рухнул относительно недавно, а в Германии со времен Третьего Рейха сменилось уже два поколения). Похоже, что США, олицетворяющие ныне это самое "мировое сообщество", по-прежнему придерживаются своей старой доброй доктрины: "to keep Russians out" и "to keep Germans down".

С чем же связано столь ревностное желание Америки поставить немцев на место? Вашингтонская политика - это удивительный сплав усилий самых различных групп влияния. Иногда складывается впечатление, что никакой самостоятельной американской линии в мировой политике и вовсе нет, а все решения в США принимаются под давлением тех или иных национальных лобби, выражающих волю своих стран и народов. Шестимиллионная еврейская община здесь играет далеко не последнюю роль. В чудесном старом рассказе Исаака Бабеля небезызвестный Беня Крик заявляет: "Разве со стороны Бога не ошибкой было поселить евреев в России, чтобы они мучились, как в аду. И чем было бы плохо, если бы евреи жили в Швейцарии, где их окружали бы первоклассные озера, гористый воздух и сплошные французы? Ошибаются все, даже Бог".

Еврейский Бог исправил свою ошибку - он поселил свой народ даже не в Швейцарии, а в Америке, этой стране обетованной, с ее молочными реками и кошерными берегами. Как же теперь этому народу не взять реванш, хотя бы психологический, за долгую цепь исторических унижений?

17 Сентября 2000 года Московская эстетика

Правительство Москвы приняло закон "О потребительской корзине", в котором детально расписываются потребности среднего москвича. Составители этой самой "корзины", кажется, предусмотрели все, вплоть до туалетной бумаги, которой на год каждому столичному жителю полагается целых 36 рулонов (около пяти метров в день). Тем не менее закон вызвал некоторое недовольство Юрия Лужкова, который заметил буквально следующее: "Квашеная капуста есть, а эстетического раздела нет. Человек должен реализовывать свои эстетические потребности. Тем мы и отличаемся от братьев наших... других".