Александр Чаковский - Блокада. Книга 4

Как-то Королев по телефону вызвал Звягинцева к себе.

– С картами? – привычно спросил Звягинцев.

– Не нужно, – ответил Королев.

Встретил он Звягинцева довольно продолжительным молчанием. Казалось, не замечал устремленного на него вопросительного взгляда. Потом обеими руками отодвинул от себя лежавшие на столе бумаги и угрюмо начал:

– Вот какое дело… Да ты садись, расти уже некуда…

Звягинцев сел.

– Вот какое дело… – повторил Королев. – Сегодня утром назначен новый командующий фронтом – генерал-лейтенант Хозин.

– А… Федюнинский? – удивленно спросил Звягинцев.

– Получил назначение командовать пятьдесят четвертой.

Звягинцев ждал, что еще скажет Королев, отлично сознавая, что полковник вызвал его не для того, чтобы сообщить об этих перемещениях.

Но Королев умолк.

– Ставка недовольна ходом операции у Дубровки? – спросил, не выдержав, Звягинцев.

– Довольной быть не с чего.

– Но я не вижу здесь никакой вины командования фронта, – пожал плечами Звягинцев. – Если бы немцы не начали наступления…

– Немцы, значит, виноваты? – мрачно усмехнулся Королев. – С нами своего наступления не согласовали – это хочешь сказать?

Теперь замолчал и Звягинцев.

– Ну, чего молчишь? – рассердился Королев.

– Жду, пока скажете, зачем вызвали, товарищ полковник.

– Логично, – кивнул полковник. – Так вот, имеется задание генерала Федюнинского отобрать из работников штаба фронта несколько человек, которые вместе с ним отправятся в пятьдесят четвертую. Как ты посмотришь, если включим в эту группу тебя?

Звягинцев на мгновение растерялся:

– Меня – из Ленинграда?.. Я просился на Невский плацдарм, а не в тыл! Пятьдесят четвертая – по ту сторону кольца… Я не могу покинуть Ленинград, пока не прорвана блокада! – уже твердо и решительно закончил он.

Королев понимал, в каком состоянии находится майор. Он и сам бы, наверное, так же реагировал на подобное предложение. Но позволить себе посочувствовать Звягинцеву, а тем более отказаться от уже принятого решения не мог, не имел права.

– Ты военный человек или нет? – строго спросил Королев.

– О дисциплине напомнить хотите, товарищ полковник? – поднимаясь со стула, сказал Звягинцев.

– Сядь! – приказал Королев. – Напоминать майору Красной Армии о дисциплине считаю излишним. – И уже мягче продолжил: – Ты что, сложившейся обстановки не понимаешь? Не отдаешь себе отчета в том, что значит сейчас для Ленинграда пятьдесят четвертая?

Полковник встал, прошелся по кабинету, по привычке задержавшись на мгновение у висевшей на стене карты. Вернулся к столу и снова сел напротив Звягинцева.

– Час назад вызвал меня командующий, сообщил о переменах, – медленно, точно размышляя вслух, произнес Королев. – Ну, я не удержался, спросил: «Почему?» А Федюнинский ответил: «Так будет правильнее. Генерал Хозин обладает бóльшим опытом командной и штабной работы». И все… Но я, если хочешь знать, ему не поверил.

– Чему не поверили? – не понимая, зачем все это говорит Королев, спросил Звягинцев. – Хозин – заслуженный генерал. К тому же он и званием старше, чем нынешний командующий…

– Это я и без тебя знаю, – оборвал его Королев. – Не поверил я в то разъяснение, которое мне Федюнинский дал. Думаю, что он сам напросился в пятьдесят четвертую. Понимает, что именно там теперь судьба Ленинграда решаться будет. Тихвин и Волхов – вот сейчас главные звенья. А Волхов ведь на фланге у пятьдесят четвертой находится! Соображаешь, что к чему?

Звягинцев молча кивнул.

– А если соображаешь, – повысил голос Королев, – то громкие свои фразы забудь! «Покинуть Ленинград не могу…» – иронически повторил он слова Звягинцева. – И когда ты только отвыкнешь от этого?! В начале войны рапортами одолевал. «На фронт хочу, врага остановить желаю!» Когда на Кировский посылали – тоже фордыбачил. Неужели и сейчас еще война тебя не научила понимать, что каждый военный человек нужен на своем месте и не ему решать, где это место находится!

– Я приказам всегда подчинялся.

– Еще бы!.. Тем, кто приказы нарушает, место не в штабе фронта, а в трибунале. О другом сейчас речь: неужели не понимаешь, что, выбрав тебя, я и интересы дела и твое благо в виду имел?

– Паек там побольше? – съязвил Звягинцев.

– Мальчишка ты еще, как я посмотрю, – на этот раз всерьез рассердился Королев. – Болтаешь не думая, дружбой нашей старой пользуешься… Да если бы я был уверен, что на передовой ты нужнее, чем в штабе, не раздумывая под пули послал бы! Погиб бы – пожалел, но раскаиваться, что послал, не стал бы. Война есть война, раз дело требует – умри, а пока жив, воюй!.. Неужели не соображаешь, в каком положении пятьдесят четвертая? Ее главные силы на Синявино направлены, а немцы хотят отсечь ее с тыла! Помочь новому командующему усилить штаб армии – наша первая задача. Это хоть тебе ясно?

Звягинцев понуро молчал. Хотел спросить: «Почему именно меня?!» Но понимал, что такие вопросы задавать бессмысленно.

Через несколько часов, безлунной октябрьской ночью, вместе с несколькими сослуживцами Звягинцев погрузился на старый миноносец с мирным названием «Конструктор», чтобы пересечь Ладогу. Федюнинского он видел только мельком – командующий находился в отдельной каюте, а на берегу был встречен членом Военного совета и начальником штаба 54-й, которые тотчас же увезли его на КП.

…Сейчас Федюнинский сидел за дощатым столом, на котором была расстелена карта и стояли полевые телефоны.

– Где Микульский? – встревоженно спросил он Звягинцева, едва тот доложил о своем прибытии.

– Остался в расположении войск Волховской группы, товарищ командующий. Оттуда собирался проехать на КП группы в Плеханове. Приказал доложить вам, что войска группы продолжают отходить по обоим берегам реки Волхов.

– Об этом я знаю, – с нескрываемой злостью прервал его Федюнинский. – Что еще?

– Еще мне приказано доложить, что, по данным разведки Волховской группы, противник усилил свой первый армейский корпус частью сил восьмой и двенадцатой танковых дивизий.

– Перебросил их из района Тихвина?

– Так точно, товарищ командующий.

Федюнинский бросил взгляд на другую, пришпиленную к бревенчатой стене карту. Потом снова посмотрел на майора:

– Это все?

– Никак нет, товарищ командующий. Генерал-майор Микульский приказал доложить, что в войсках группы ощущается нехватка продовольствия.

– Это еще почему?

– Насколько можно судить, – несколько замявшись, ответил Звягинцев, – трудности возникли из-за того, что командование группы слишком далеко отвело свои тылы. А дороги в условиях зимы…

– Знаю, что не лето, – опять прервал его Федюнинский. – Что еще?