Валентин Черных - Москва слезам не верит

Рудольф не торопился. Он расстегивал пуговицы на халате все ниже и ниже, и она опять оказалась голой. Он тоже разделся. Катерине очень захотелось посмотреть на него – она ни разу в жизни не видела голого мужчину, только маленьких мальчиков. Она приподнялась, разглядывая его.

Покрасневшее лицо Рудольфа нависло над ней. Она увидела его расширенные зрачки и даже немного испугалась, но тут же забыла про все. Она слышала его тяжелое дыхание, подумала, что, может быть, ему тяжело, он поднимал и опускал свое тело, и, когда он опускался, она поднималась ему навстречу. И вдруг с нею что-то случилось, горячая волна распирала ее бедра. Ей хотелось, чтобы он двигался быстрее, она не выдержала и сказала ему:

– Ну, быстрее! Я тебя умоляю!

Но Рудольф, наоборот, замедлил движения, и тогда заспешила она и уже не могла удержаться, обняла его, и ей показалось, что она на мгновение потеряла сознание.

Потом она услышала голос Рудольфа:

– Мне ни с кем не было так хорошо, как с тобой.

Она хотела спросить, сколько же у него было женщин, но не решилась.

– Мне сказать «спасибо» за комплимент? Что обычно отвечают женщины, когда их хвалят?

– По-разному, – Рудольф устало улыбнулся. – Что-то вроде: что ты, что ты, дорогой! Это не я, это ты был прекрасен!

– Здесь я пас, – призналась Катерина. – Мне не с кем тебя сравнивать. Ты первый и единственный.

– Я бы хотел таким и остаться, – сказал Рудольф.

– Я тоже этого бы хотела, – согласилась Катерина.

…Потом такие признания она будет выслушивать и от других мужчин. Один из ее любовников, он же деловой партнер, скажет:

– Ты талантлива во всем. И в постели тоже.

Катерина поверила ему. Она вообще хорошо чувствовала свое тело. Хорошо танцевала, играла в волейбол, в теннис, хорошо водила машину. Она чувствовала мужчину, как механизм со своими особенностями – так же, как чувствовала станок, испытательный стенд. Надо только понять особенности механизма и подстроиться. Позднее она была всегда готова на импровизации, если мужчина этого хотел, но стеснялся, не мог решиться – тогда она решала за него. Некоторые мужчины любили, чтобы решали за них, направляли, диктовали…

Катерина разбудила Рудольфа утром перед тем, как должна была прийти Людмила с вечерней смены. Рудольф снова потянулся к ней, но он спешил, и все быстро закончилось.

У двери он поцеловал ее, вернее, клюнул в губы и ушел.

Людмила вошла, оглядела ее и сказала:

– Сегодня ты не работник. Позвони, скажи, что заболела, отоспись.

– Мне надо обязательно, – объяснила Катерина.

Она смотрела, как завтракает Людмила, ей есть не хотелось.

– Ну, как он? – спросила Людмила.

– Не знаю. Мне не с кем сравнивать…

– Расскажи, как все было.

– Собственно, нечего. То ли было, то ли нет…

Катерина не стала рассказывать. И потом она никому никогда не рассказывала о своих отношениях с мужчинами.

– А как он отреагировал на то, что ты не дочь академика и через два дня съезжаешь с этой квартиры?

– Никак, – ответила Катерина.

– Совсем никак? – поразилась Людмила.

– Совсем никак, – подтвердила Катерина. – Мы об этом просто не говорили.

– А как же дальше?

– Как-нибудь!

– Ты тогда объясни все Изабелле.

– Может быть, – согласилась Катерина. Ей не хотелось думать, что будет через два дня или через два месяца. Что будет, то будет!

Катерина приехала на фабрику, увидела Леднева, он ругался с бригадиром слесарей, который не дал наладчиков в ночную смену, поэтому половина станков с утра не работали.

– Успокойся, – Катерина улыбнулась Ледневу, погладила его по плечу. Леднев почему-то смутился, посмотрел на нее внимательно и с удивлением спросил:

– А чего ты сегодня такая красивая?

– Только сегодня? – переспросила она.

– Всегда, но сегодня особенно…

Катерина улыбнулась ему и пошла договариваться с бригадиром. Опытного наладчика она отправила на совсем старые станки, а сама вместе с молодыми слесарями перешла на регулировку прессов. У нее все получалось в этот день. Она никогда еще не испытывала такого спокойствия и умиротворенности. Она не торопилась, в столовой встала в самый конец очереди. Почему мне так хорошо, думала она. Ведь ничего не изменилось в моей жизни! Может быть, изменилось?

Может быть, я теперь не буду одна? Если я перееду к Рудольфу, то нам, наверное, выделят маленькую комнату. Теперь разрешено вступать в строительные кооперативы. И Рудольф, и она во время отпуска могут поехать со строительным отрядом на заработки. За два года вдвоем они могут скопить на первый взнос.

Вечером она и Людмила пылесосили квартиру, перетирали книги.

Утром Людмила собрала свои вещи и уехала в общежитие.

– Чтобы не расстраивать хозяйку, – пояснила она. – Увидит меня, потом весь вечер будет проверять наличие вещей, а вдруг что-нибудь стащили.

– Изабелла не дурочка, – возразила Катерина.

– Не дуры как раз самые недоверчивые. Я бы и сама проверила, если бы в моей квартире кто-нибудь прожил месяц.

Тихомировы приехали на такси, привезли с юга виноград, груши, персики. Поужинали вместе, и академик удалился в свой кабинет читать накопившиеся за месяц газеты.

– Мне надо тебе кое-что рассказать, – сказала Катерина.

Изабелла насторожилась, но, когда Катерина стала рассказывать о Рудольфе, поудобнее устроилась в кресле, налила себе и Катерине ликеру и, не перебивая, выслушала весь ее рассказ.

– Что же мне ему сказать? – спросила Изабелла.

– Что мы переехали к бабушке. Рудольф будет звонить в общежитие.

– А признаться не хочешь?

– Хочу, но боюсь… Может быть, чуть позже.

– Признавайся, – посоветовала Изабелла. – Запутаешься.

– Может быть, и признаюсь при следующей встрече, – согласилась Катерина.

– Вот что, – решила Изабелла. – Я скажу, что вы уехали на каникулы в деревню.

– А если он спросит в какую?

– Я не обязана отчитываться перед незнакомым мне человеком.

– А почему я уехала и не позвонила?

– Не дозвонилась. На квартире у него нет телефона, а на работу не дозвонилась. Занято было. Пожалуйста, я могу тебе подыграть. Пригласишь этого Рудольфа к нам, поужинаем, я посмотрю на него, послушаю. Нынешние молодые устроены не так уж и хитро. В конце концов, он тоже не принц датский. После можешь сказать, что родителям, то есть нам, он не понравился, и встречайся с ним где угодно.

– Где? – удивилась Катерина.

– Это уж его заботы, – ответила Изабелла. – Он мужик, он должен организовать. Можно снять комнату, взять ключ у приятеля. Миллионы в таком положении, выкручиваются. У меня до академика был роман. И он брал ключ от квартиры у приятеля, и я у подруг.

– У меня нет подруг с отдельными квартирами.

– Не бери в голову, – отмахнулась Изабелла. – Это его проблемы. На этом, кстати, мужик проверяется. И насколько любит, и насколько оборотист.