Валентин Черных - Москва слезам не верит

– Ну и что?

– А ничего. Не могут. Ни руками. Ни головой. Ты не отпугивай этого Гогу. Сколько у нас по дому дел накопилось!

– Ты очень меркантильная, – заметила Катерина.

– Мне до тебя далеко.

– В каком смысле? – насторожилась Катерина.

– В хорошем, – успокоила ее Александра.

На следующий день Катерина вспоминала Гогу несколько раз, но до воскресенья было еще далеко. Она забрала на станции техобслуживания свои «Жигули». Принимая машину, открыла капот, осмотрела двигатель, проверила уровень масла, завела, вслушалась. Ей рассказывали случаи, когда за ночь подменяли дефицитные детали. Двигатель работал безупречно. Она проверила в багажнике инструмент, запаску.

– Катерина Александровна, обижаешь. – Директор станции наблюдал за ее действиями. – Не посмели бы, ты мой личный клиент.

– Береженого бог бережет, – ответила Катерина.

Александры дома не было. Катерина села в кресло, положила ноги на журнальный столик, так снимать усталость Катерина научилась у Людмилы. И тут зазвонил телефон. Она сняла трубку.

– Это Георгий Иванович. Здравствуйте.

– Здравствуйте, – ответила Катерина и замолчала.

– Это Гоша.

Она впервые слышала его голос по телефону и не узнала.

– Есть предложение, – заявил Гоша.

– Давай.

– Сходить в кино. Билеты я уже взял.

Ни за что, решила Катерина: ехать в центр, в переполненном метро, потом возвращаться. А если он зайдет после, она должна будет пригласить его на чашку чая. Вечер пропал.

– Кинотеатр рядом с твоим домом. – Гоша как будто почувствовал ее сомнения.

– Ну, не рядом, – возразила Катерина, все еще раздумывая, как ему отказать.

Кинотеатр в пяти минутах ходьбы, если через сквер. Его построили недавно, и Катерина в нем еще не была. Она согласилась. Сеанс начинался через час.

– Заходи, – разрешила Катерина.

– Я погуляю. Не люблю, когда ко мне врываются, и сам не люблю врываться. Я тебя встречу перед сеансом. – И Гоша повесил трубку.

Катерина подумала, что пока он не сделал ничего такого, что бы ее раздражило. А может быть, он постоянно думает: приятно мне или неприятно, обрадует или не обрадует, поставит в затруднительное положение или не поставит. Таких мужчин в ее жизни не было. Всегда она думала о мужчине.

Катерина не спеша собралась, надела кардиган, который только входил в моду. У нее улучшилось настроение. Ее ждали.

Гога ее встретил еще в сквере. Она протянула ему руку, он поцеловал ее. Молодой парень, пробегавший мимо, изумленно посмотрел на них.

В фойе кинотеатра они купили мороженое, потом лимонад. Она снова удивилась, как он мог почувствовать, что после мороженого ей захочется пить.

Катерина присмотрелась к пришедшим в кино. Были молодые пары, стариков почти не было: пенсионеры ходили на дневные сеансы, покупая более дешевые билеты. Было много женщин ее возраста, в основном с подругами. И она вдруг почувствовала некую гордость, что она не одна, не с подругой, а с мужчиной.

Как всегда, перед фильмом показывали киножурнал «Новости дня». Половина журнала была посвящена поездке Брежнева в Азербайджан – генсек с трудом спустился по трапу самолета, и было видно, что он не может отщипнуть от каравая кусочек. На экране крупным планом он был только один раз. Катерина увидела отсутствующий взгляд, старый человек двигал челюстью, будто пережевывал пищу. По наступившей тишине Катерина поняла, что весь зал рассматривает его так же, как и она. По Москве давно ходили слухи о неизлечимой болезни генсека, и все видели, что за эскортом машин, сопровождавших его, всегда ехал черный ЗИЛ с надстройкой – реанимационный автомобиль.

Потом показывали венгерскую комедию. Катерина комедий не любила, особенно эксцентрических, когда бросались тортами и падали в канализационные люки. Она закрыла глаза и проснулась к концу фильма на плече Гоши.

– Извини, – сказала она, – устала.

– Ты на двух работах работаешь?

– На одной, но ненормированный рабочий день.

– А где ты работаешь? Я же про тебя ничего не знаю.

– На химкомбинате. Я про тебя тоже ничего не знаю.

– В воскресенье все узнаешь, – пообещал Гоша. – Уже сейчас идет подготовка к показательным выступлениям.

– И кто готовится?

– Мои друзья.

– Вспомнила. Молодые кандидаты наук. Ты тоже кандидат наук?

– Я больше.

– Доктор наук?

– Я между кандидатом и доктором. А подробности – в воскресенье.

Они дошли до подъезда ее дома.

– Пойдем, чаем напою, – предложила Катерина.

– Спасибо. Отдыхай. Извини, если нарушил твои планы.

– Тебе спасибо. Хоть фильм и не посмотрела, зато выспалась.

– Я тебе содержание перескажу, – пообещал Гоша. – И вообще, мы можем поделить обязанности. Сначала я буду смотреть и пересказывать содержание, а ты спать. В следующий раз я буду спать, а ты перескажешь.

Гоша привлек ее к себе, слегка коснулся губами ее щеки и зашагал к троллейбусной остановке. Через несколько шагов он оглянулся и помахал рукой. Она тоже подняла руку, но у нее это не очень получилось, и она поймала себя на том, что первый раз в жизни кому-то махала рукой.

Катерина открывала дверь квартиры, когда услышала, что звонит телефон. Перезвонят, решила она, но телефон звонил не переставая. А вдруг это он, подумала Катерина и бросилась к телефону. Но это звонила Людмила:

– Тебе заказывать билеты в Таллинн?

– Я же работаю.

– Выедем в четверг вечером, – пояснила Людмила. – Утром будем в Таллинне. Пропускаешь один рабочий день. Зато три дня на море, а в воскресенье вечером вылетим на самолете.

– Не получится. – Катерина вспомнила о воскресенье, на которое намечались показательные выступления.

– А где ты была? – спросила Людмила.

– В кино.

Людмила замолчала, потом переспросила:

– В кино? А что смотрела?

– Какую-то венгерскую комедию, забыла название.

– С Сашкой, что ли? – допытывалась Людмила.

– Со знакомым.

– С Петровым?

– С новым. В воскресенье в электричке познакомилась.

– Кто такой? Давай основные параметры.

– Не хочется, – ответила Катерина. – Как-нибудь сама увидишь.

– Понятно, – решила Людмила. – Значит, несерьезно.

– Возможно, – согласилась Катерина.

– Ладно, вскрытие покажет. А я еду с Еровшиным.

– Может, не надо? И Еровшин, и этот режиссер – как ты их разведешь?

– Как-нибудь.

– Смотри, – предупредила Катерина. – Не отдохнешь, изнервничаешься, а если чего-нибудь не учтешь, потеряешь обоих.

– Не потеряю!

– Приедешь, расскажешь, как выкручивалась.

– А ты – как закручивалась, – рассмеялась Людмила. – Чао, бамбино!

После разговора с Катериной Людмила не то чтобы забеспокоилась, но задумалась. Как же все-таки действительно развести Еровшина и режиссера? Терять Еровшина ей не хотелось. Он был единственным мужчиной, на которого она могла надеяться. За двадцать лет их отношения стали почти супружескими, она его понимала по взгляду, даже когда он молчал. Она по-прежнему не знала, чем он занимается в своей конторе «глубокого бурения». Знала, что он стал генерал-лейтенантом. Семь лет назад вынул из коробочки две генеральские звездочки, бросил их в стакан с водкой – оказывается, существовал старый обычай обмывать звезды при получении очередного звания.