Валентин Черных - Москва слезам не верит

– Перестань, – отмахнулся Петров. – То, что я получаю в этом пайке, любой рабочий в Чехословакии может купить в своем обычнейшем магазине.

– В Чехословакии – да, – согласилась Катерина, – но наш стоит часами в очередях за куском колбасы, в которой больше крахмала, чем мяса.

– Но ты ведь не стоишь, – возразил Петров. – Тебе директор столовой готовит пакет, и шофер подносит его до двери квартиры.

– Мне никто ничего не готовит, и никто не подносит.

– Значит, будут готовить и подносить. И здесь нет ничего ненормального. Это просто высвобождает твое время, которое ты с большей пользой сможешь употребить на благо производства. Да, кстати, и военные против. Во всяком случае, они не будут ввязываться в ситуацию, где замешаны политические мотивы.

– Но хоть какие-то шансы выиграть у меня есть?

– Практически нет, – Петров развел руками. – Ну, проиграла ты. Бывает. Не всегда же выигрывать! Смирись!

– Нет, – отрезала Катерина. – Как говорил один мой знакомый, война не проиграна, пока полководец не отказался от решающего сражения.

– Это говорил Наполеон. – Петров усмехнулся. – Катя, не надо против меня сражаться. Я очень неудобный, хитрый и коварный противник.

– Я это знаю. А когда знаешь не только сильные стороны противника, но и слабые, шансы выиграть всегда остаются.

– А какие слабые? – заинтересовался Петров.

– Это ты скоро сам увидишь. Спасибо за кофе!

Петров проводил Катерину до двери. Она понимала, что проиграла. И никакого выхода из этой ситуации не видела. Ни ее логика, ни доказательства никого не заинтересуют, все будут высчитывать: кто стоит за ней и кто против нее. За ней никто не стоял, кроме директора Новосибирского завода, на котором эти установки производили. Двое уже лучше, чем одна, но согласится ли он участвовать в борьбе, да и сможет ли понять все эти московские игры?

С Катериной здоровались, она почти автоматически отвечала. И когда в третий раз встретила юную девицу из секретарш, чей начальник, вероятно, отсутствовал, поняла, что ходит по одному и тому же коридору.

Конечно, надо уезжать отсюда, подумала она, но все решалось здесь, в министерстве. Она перебирала начальников главков, членов коллегии, заместителей министра, ей нужен был человек, который подтвердил бы, что она проиграла, или утвердил ее в надежде, что шансы еще остались. И тут она вспомнила о разговоре с Людмилой, пожалела, что не поехала в Таллинн, ведь там, ужиная с министром, многое можно было ему внушить и сделать его если не сторонником, то хотя бы не противником ее проекта. Разговора с ним все равно не избежать, решила она, и, если он скажет, что ее затея бессмысленна, отступит.

Она зашла в приемную министра, поздоровалась с секретаршей, дамой после пятидесяти, не скрывающей своей седины, сказала:

– Мне нужно поговорить с министром.

Катерина давно поняла, как много зависит от секретарей, помощников и референтов. Им привозили сувениры, поздравляли на праздники, помнили дни рождений, говорили комплименты. Катерину этому научила Изабелла. Но секретаря министра она видела второй раз в жизни. Поможет, если станет сообщницей, подумала Катерина, поскольку в эти минуты в приемной никого не было, быстро пересказала ей суть своих затруднений. Секретарша посмотрела лист с записью на прием к министру.

– Подождите. – Она прошла к министру.

Катерина посмотрела на часы, автоматически засекая время. Секретарша вышла через две минуты. Значит, успела пересказать министру суть ее проблемы. Может, так оно и лучше, подумала Катерина. Откажется принять или назначит через неделю, значит, ее проблемы остаются ее проблемами.

– Проходите, – пригласила секретарша.

Министр встал, когда вошла Катерина, предложил ей сесть в кресло за небольшим столиком, сел сам. Петров подражает министру, подумала она, или они все кому-то подражают. Министр предложил Катерине сигарету, она взяла, министр щелкнул зажигалкой, Катерина закурила. Министр молчал, молчала и Катерина. Она вдруг почувствовала такую усталость, что ей просто хотелось посидеть, выкурить сигарету. Но надо было начинать разговор, неизвестно, сколько минут ей выделил министр. Когда Катерина знала суть проблемы и знала, как ее решить, она с посетителями разговаривала предельно коротко. Вопрос – ответ, вопрос – ответ, спасибо за предложение, извините, ничем не могу помочь.

– Людмила рассказывала о Таллинне? – неожиданно спросил министр.

По предположениям Катерины, он об этом должен был упомянуть в конце разговора.

– Рассказывала, – подтвердила Катерина. – Я сожалела, что не поехала с ними.

– Моя жена утверждает, что Людмила – не жена этого генерала с Лубянки.

– Не жена. Любовница. Но давняя, в этом году будет уже двадцать лет.

– Черт возьми, – восхитился министр. – Всегда завидовал таким мужикам! И жена, и любовница! И все по-хорошему. У меня никогда так не получалось.

– У вас это вторая жена, – сказала Катерина и добавила: – По предположению Людмилы.

– Она правильно высчитала, – признался министр. – Я остался вдовцом. И ухаживал за вашей родственницей. Кстати, как она? Я ее давно не видел.

– Выглядит Изабелла замечательно. Но у них свои проблемы. Академик в больнице.

– Что с ним? – поинтересовался министр.

– По-видимому, что-то с предстательной.

– Нормальная стариковская болезнь, – министр постучал по столу. – Слава богу, меня с этой стороны еще не ударило. – И сразу перешел на интересующую Катерину тему: – От кого Петров узнал о ваших планах?

– Сама сказала.

– Ну и зря! Он сам тебе кислород перекроет.

– Уже перекрыл, – призналась Катерина. – Не только на Старой площади, но и в Праге тоже.

– Военные тебя поддержат?

– Вряд ли. Из ЦК наверняка уже позвонили в Главное политическое управление, а те нажмут на моего генерала.

– Значит, тебя зажали. – Министр вздохнул.

– И никаких шансов у меня нет?

– Ну, атака твоя захлебнулась. Придется переходить к позиционным боям. Значит, так. Подключи сибиряков. Им терять нечего. Тебе надо выходить на уровень выше, чем вышел Петров.

– На Политбюро?

– Не обязательно. На секретаря, который отвечает за промышленность. А он?…

– Из Красноярска, – подсказала Катерина. Нынешний секретарь, вспомнила она, был еще недавно директором Красноярского комбината.

– Правильно, – подтвердил министр. – Пусть новосибирцы выходят на него с помощью красноярцев. Сибиряки – мужики настырные. Пусть нажимают они, а ты пока уйди в тень. Да, у меня недавно для телевидения интервью брали, так корреспондент интересовался, нет ли у нас в отрасли молодых перспективных руководителей. Я назвал тебя. И молодая, и красивая, и перспективная, и с работниц начинала. Корреспондент обещал про тебя передачу сделать.