Валентин Черных - Москва слезам не верит

Катерина позвонила Петрову по прямому телефону, не через секретаря. Этот номер телефона знали немногие. Услышав голос Катерины, Петров суховато ответил:

– Слушаю вас.

– У меня проблемы с установками из Праги. Надо бы обсудить.

Петров молчал, он предполагал, о чем будет говорить Катерина.

– На следующей неделе во вторник, в десять утра, – предложил Петров.

– Завтра, – потребовала Катерина.

– Не получается.

– Мне не хотелось бы идти в обход тебя.

– Куда же ты пойдешь?

– Туда же, куда и ты ходишь. Я тебе благодарна за науку.

Петров ее действительно научил ориентироваться в сложной системе взаимоотношений государственных и партийных ведомств.

– Хорошо, – согласился Петров, – завтра в десять.

– В одиннадцать, – уточнила Катерина.

– Нет, у меня на это время встреча в Министерстве внешней торговли.

Дает понять, что все ее предложения через час будут известны в Министерстве внешней торговли, а еще через час – в международном отделе ЦК КПСС.

– Хорошо, – согласилась Катерина. – После тебя я зайду к Сайфуллину.

Сайфуллин в другом главке отвечал за внедрение и производство отечественных технологий.

– Проиграешь. – Петров все понимал мгновенно. – Ты ведь еще не волшебник, ты только учишься.

– Но я хорошая ученица?

– Хорошая, – согласился Петров. – Но прямолинейная. Приходи. Я тебе объясню нюансы. – И повесил трубку.

Катерина задумалась. Первый ход она проиграла. У Петрова в запасе почти сутки. За сутки многое можно сделать, чтобы если и не завалить, то притормозить любое предложение. Ну и я получу кое-какую информацию, которая мне может пригодиться. Вчера вечером позвонила Людмила и сообщила, что она познакомилась с ее министром и что она и Еровшин ужинали с министром и его женой и говорили о ней. Больше Людмила ничего не сказала, и они договорились встретиться сегодня после работы.

Катерина заехала к Людмиле. Они расцеловались и прошли на кухню. Людмила успела приготовить еду. Они выпили по рюмке водки.

– Рассказывай, – попросила Катерина.

Людмила любила рассказывать с подробностями. Катерина узнала и о старомодном костюмчике министерской жены, и о выражении ее лица при упоминании фамилии Катерины. Катерина давно научилась слушать, пропуская несущественное и сосредоточиваясь на главном. Главным было, что министр ее запомнил, не потерял интереса. Но этот интерес чисто прагматический – сможет ли она провести реконструкцию комбината? Главным был и давний роман министра с Изабеллой. Она еще не знала, как это повлияет на ее отношения с министром, но понимала, что как-то повлияет. Судя по сегодняшней реакции Петрова, он сделает все, чтобы заблокировать ее предложение, и без помощи министра ей не обойтись. Еще Катерина отметила – в Людмиле после поездки с Еровшиным в Таллинн появилось что-то новое: то ли уверенность, то ли спокойствие. В таком состоянии, по наблюдениям Катерины, всегда находились жены крупных начальников. В них не было ни страха, ни угодливости, они знали, что находятся под надежной защитой, у них прочный тыл.

– Что-то в тебе сегодня особенное, – заметила Катерина, – будто ты стала генеральшей.

– Я и так генеральша, – призналась Людмила, – если двадцать лет живу с генералом.

И вдруг Катерина догадалась.

– У Еровшина умерла жена?

– Еще год назад.

– И ты ничего об этом не говорила?

– Ты же не спрашивала.

– И что же теперь?

– Все то же самое. Ничего не меняется. Он живет со взрослой дочерью, которая разведена.

– Но у дочери, наверное, есть своя квартира. Может быть, есть смысл объединять твою и ее, а дочери останется хорошая генеральская.

– Этот вопрос в стадии обсуждения. – Людмила перевела разговор: – Ты лучше расскажи о своем новом претенденте.

Катерина поняла по реакции Людмилы, что предложения о замужестве не было, и поэтому квартирный вопрос обсуждаться не мог.

Они еще выпили водки. Катерина решила, что переночует здесь, на тахте, позвонит Александре и предупредит ее. А свежую блузку на завтра возьмет у Людмилы.

– В подробностях! – попросила Людмила. – С самого начала знакомства. Что он сказал, что ты ему ответила?

Катерина рассказывала не торопясь, ей самой хотелось осмыслить происходящее.

– Не пьет ли? – насторожилась Людмила, когда Катерина закончила рассказ о пикнике.

– Вряд ли… Но под хорошую закуску и в хорошей компании не отказывается.

– Кто ж отказывается под хорошую закуску и в хорошей компании! Но все-таки не теряй бдительности в этом вопросе! – предупредила Людмила. – А сколько раз в день ты про него думаешь?

– Не считала… Но когда вижу нового мужика, всегда сравниваю с ним, или на похожих сразу обращаю внимание. На таких мосластых, вроде бы худых, но крепких, ты сама знаешь каких.

– Большая редкость нынче, – заметила Людмила. – Мужик пошел пухлый и жирный, даже молодежь.

– А у тебя кто-то из молодых появился?

– Не появился. Но интерес ко мне испытывают.

– Это понятно. Как старшеклассники к учительницам.

– Чего-чего, а научить я могу. Лучшую школу пройдут, но не обо мне речь. Когда ты засыпаешь, тебе хочется, чтобы он рядом лежал?

– Хочется, – призналась Катерина.

– А он чистоплотный?

– Да. Очень.

– А когда он небритый, как ты реагируешь?

– Он всегда бритый.

– А рубашки каждый день меняет?

– Я его всего четыре раза видела, и все в разных рубашках.

– А тебе хочется к нему прижаться, погладить?

– Хочется.

– Знаешь, это похоже на любовь.

– Такое у меня было только один раз, с Рудольфом. Мне все в нем нравилось.

– Нашла кого вспомнить! Это вычеркнуто и забыто.

– Меня это новое знакомство вначале забавляло, а теперь я каждый день жду его звонка.

– Мне аж завидно стало, – вздохнула Людмила. – За последние годы ничего такого со мной не случалось. Все повтор. Как по кругу. Этот на того похож, а этот на другого. Лучше Еровшина никого у меня не было. Он просто угадывает, чего я хочу.

– Он тебя знает, – предположила Катерина.

– Он угадывает. Сидим мы вечером в Таллинне. Я ему говорю: «Поставь какую-нибудь музыку». Он берет кассеты, откладывает одну, вторую, третью, ставит четвертую, а это «Манчестер – Ливерпуль», ну, та музыка, что на погоде по телевизору. А я именно ее и хотела, очень мне нравится. Клянусь! Я аж обмерла. И всегда так: я думаю, а он уже об этом говорит.

– А ты угадываешь, что он думает?

– Я его понимаю. Когда он недоволен, когда ему приятно, когда у него что-нибудь болит. Но мысли угадать не могу. Ладно обо мне! Что с этим Гошей делать будем?

– Расскажу ему все, и пусть решает.

– Не торопись! Он в тебя влюбился. Это главное. Кто ты, неважно вроде бы. Но мужики не любят, когда женщина выше их стоит. Ведь он не захотел тебе поверить, когда ты ему пыталась рассказать правду про себя. Значит, это ему неприятно даже в шутку. Значит, он очень самолюбивый, будет хозяином положения.