Сергей Чупринин - Оттепель. События. Март 1953–август 1968 года

22 октября.В итальянской коммунистической газете «Унита» изложение пресс-конференции советских поэтов в Милане, во время которой Алексей Сурков, в частности, сказал:

Пастернак писал своему итальянскому издателю и просил его вернуть ему рукопись, чтобы он мог ее переработать. Как я прочитал вчера в «Курьере», а сегодня в «Эспрессо», «Доктор Живаго», несмотря на это, будет опубликован против воли автора. Холодная война вмешивается в литературу. Если это есть свобода искусства в понимании Запада, то я должен сказать, что у нас на этот счет другое мнение (цит. по: О. Ивинская, И. Емельянова . С. 206–207).

24 октября.Секретариат ЦК КПСС освободил Николая Атарова от должности главного редактора журнала «Москва» и назначил на этот пост Евгения Поповкина.

26 октября.От обязанностей министра обороны СССР освобожден маршал Советского Союза Г. К. Жуков. Министром обороны СССР назначен Маршал Советского Союза Р. Я. Малиновский.

Сообщение о том, что Пленум ЦК КПСС обсудил вопрос об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте и вывел т. Жукова Г. К. из состава членов Политбюро ЦК КПСС и из членов ЦК КПСС, появилось в «Правде» только 3 ноября (с. 1).

Как бы предваряя эту новость, Давид Самойлов еще 30 июля записал в дневнике:

Последние события выдвинули на первый план фигуру Жукова. Он решил дело. В нем растет будущий диктатор России ( Д. Самойлов . Поденные записи. Т. 1. С. 291) 290.

А вот и реакция на это событие – в дневниковой записи Любови Шапориной от 1 ноября:

Хрущев, пьяница и мужик, смеет поднять руку на человека, который спас Россию и Европу от Гитлера, спас правительство от Берии, спас Хрущева от его врагов. Полководец, каких у нас не было, – и на него замахнуться. Это всё страх мелких людишек, как бы кто-то не «оседлал революцию». Когда Сталин ее оседлал и бодро на ней гарцевал 29 лет, то они-то все на брюхе лежали. Подлецы злополучные ( Л. Шапорина . С. 370).

Рассказывают, – в записи от 21 декабря продолжает Л. Шапорина эту тему, —

что, когда Жуков был смещен, рабочие всех шахт Донбасса три дня бастовали. Выслали войска. Они сказали начальству: «Ваших войск нам не надо. Мы ничего не сделали плохого, но работать не будем. А если вы пустите в ход силу, вам же хуже будет».

Это замечательно. Не то что интеллигенция (Там же. С. 372).

На экраны страны выходит первая серия фильма Сергея Герасимова «Тихий Дон».

30 октября.В Большом зале Московской консерватории Государственный академический симфонический оркестр СССР под управлением Натана Рахлина впервые исполняет Одиннадцатую симфонию «1905 год» Дмитрия Шостаковича.

В основу симфонии были положены подлинные революционные песни («Слушай», «Вы жертвою пали», «Беснуйтесь, тираны», «Варшавянка», «Смело, товарищи, в ногу»), которые Шостакович «перевел» в чисто инструментальное звучание, без непосредственной опоры на конкретность словесного текста <���…> Слово «звучало» как бы через инструментальную музыку, ее тембровые краски ( С. Хентова . Шостакович. С. 325).

Анне Андреевне <���Ахматовой> принадлежит удивительно тонкое замечание о музыке Одиннадцатой симфонии Шостаковича. Об Одиннадцатой симфонии приходится слышать вещи уничижительные, поскольку автор дал ей название «1905 год». А Ахматова сказала, что там «песни летят по черному страшному небу, как ангелы, как птицы, как белые облака» ( С. Волков . Беседы с Иосифом Бродским. С. 320).

31 октября.В Ленинградском театре оперы и балета имени С. М. Кирова премьера балета Кара Караева «Тропою грома». Балетмейстер Константин Сергеев, художник Валерий Доррер, дирижер Эдуард Грикуров.

Журналы в октябре

В «Литературной Грузии» (№ 4, октябрь) четыре стихотворения Бориса Пастернака («Стога», «Липовая аллея». «Тишина», «Снег идет»).

В «Молодой гвардии» (№ 5, сентябрь – октябрь 291) повесть Юрия Бондарева «Батальоны просят огня» (окончание – № 6).

Полвека спустя Ю. Бондарев вспоминает, как главный редактор «Молодой гвардии» Александр Макаров просил его пойти на компромисс:

Представьте: он стал на колени: «Юра! Умоляю! Нас разгонят. Уберите конец – я уже сдаю повесть в набор!» Я посмотрел – у него чуть не слезы на глазах. «Батальоны…» ему нравились до сумасшествия. Я говорю: «Господи, но что ж я буду делать со своей совестью?» И тут я допустил слабость – потому что в книге, разумеется, мой конец печатать не стали, то есть не решились рисковать. А потом случилась беда – при переезде с квартиры на квартиру я потерял эти странички, и как ни силился потом, так и не смог по памяти восстановить текст. Я прекрасно помню содержание этих страниц, но текстуально восстановить их не могу с тем настроением и той болью (цит. по: В. Огрызко . Советский литературный генералитет. С. 305).

В «Советской музыке» (№ 10) негодующий отклик на опубликованные Игорем Стравинским в западногерманском журнале «Melos» «Тридцать пять ответов на тридцать пять вопросов». Композитору по-советски выставлен жесткий счет:

Он грубо отрекается от своей бывшей родины, от русской музыки, от принципов классического музыкального искусства. И всё это делается с предельным цинизмом, расчетливо и сухо, как будто речь идет о перемене квартиры или о приобретении автомобиля новой марки. <���…>

Стравинский кичится тем, что у него нет никаких идеалов, никакой привязанности к русской культуре. <���…>

Но мало этого! Касаясь музыкальной культуры СССР, он пытается огульно отрицать ее передовую, признанную всем цивилизованным миром роль, позволяет себе плоско иронизировать по адресу выдающихся советских скрипачей и пианистов, которым якобы «нечего играть, кроме музыки XIX века». Он глумится над советским балетом, над советскими оркестрами, которые, по его утверждению, «не в состоянии справиться с простейшими ритмическими задачами».

Именно поэтому мистер Стравинский спешит заверить своих читателей о полнейшей невозможности для него приехать в Советский Союз и дирижировать программами из своих сочинений (с. 123).

2 ноября.На сцене МХАТа премьера спектакля «Золотая карета» по пьесе Леонида Леонова. Режиссер Виктор Станицын.

3 ноября.Из письма Бориса Пастернака Жаклин де Пруайяр:

Как я счастлив, что ни Г<���аллимар>, ни К<���оллинз> не дали себя одурачить фальшивыми телеграммами, которые меня заставляли подписывать, угрожая арестовать, поставить вне закона и лишить средств к существованию, и которые я подписывал только потому, что был уверен (и уверенность меня не обманула), что ни одна душа в мире не поверит этим фальшивым текстам, составленным не мною, а государственными чиновниками, и мне навязанными. <���…> Видели ли Вы когда-нибудь такую трогательную заботу о совершенстве произведения и авторских правах? И с какой идиотской подлостью всё это делалось? Под гнусным нажимом меня вынуждали протестовать… против насилия и незаконности того, что меня ценят, признают, переводят и печатают на западе. С каким нетерпением я жду появления книги! ( Б. Пастернак . Т. 10. С. 276).