Сергей Чупринин - Оттепель. События. Март 1953–август 1968 года

6‐го, – рассказывает ленинградка Любовь Шапорина, – была на траурном митинге в Союзе писателей. Зал был полон. Первым выступил сочинитель пошловатых эстрадных номеров и пьес В. Поляков. Говорил просто и тепло. За ним Леонид Борисов – чуть что не рыдал. Лицо искажалось судорогами, нижняя челюсть дрожала, он якобы старался не разрыдаться. <���…> Поэты начали читать свои стихи. У всех слышались одни и те же слова и рифмы. «Отец» рифмовалось с «сердец». Елена Рывина, в черном, взойдя на эстраду, долго не могла начать, кусала губы, всем видом показывая, что еле удерживается от слез. Крашенная стрептоцидом Вера Панова говорила умно, не забыла слегка упомянуть о своем троекратном лауреатстве: «Какое счастье, когда твой труд понравился ему…»

Я была там с А. А. Ахматовой, которая зашла за мной. Она была в Союзе первый раз после 46‐го года. Всё же и теперь у нее вид королевы ( Л. Шапорина . С. 229).

7 марта.В «Правде» сообщение о том, что на совместном заседании Пленума ЦК КПСС, Совета Министров Союза ССР, Президиума Верховного Совета СССР Председателем Совета Министров СССР назначен Г. М. Маленков, его первыми заместителями – Л. П. Берия, В. М. Молотов, Н. А. Булганин, Л. М. Каганович. На пост Председателя Президиума Верховного Совета СССР рекомендован К. Е. Ворошилов с освобождением Н. М. Шверника от этих обязанностей.

Членами Президиума ЦК КПСС утверждены Г. М. Маленков, Л. П. Берия, В. М. Молотов, К. Е. Ворошилов, Н. С. Хрущев, Н. А. Булганин, Л. М. Каганович, А. И. Микоян, М. З. Сабуров, М. Г. Первухин. Кандидаты в члены Президиума – Н. М. Шверник, П. К. Пономаренко, Л. Г. Мельников, М. Д. Багиров. Секретарями ЦК КПСС избраны С. Д. Игнатьев, П. Н. Поспелов, Н. Н. Шаталин, Н. А. Михайлов (с. 1). Хрущев в этом последнем перечне еще не упомянут.

«Сталина еще не похоронили, а министры уже пересели на местах, и появился Жуков. А может быть, будет и хорошо?» – комментирует эти сообщения Михаил Пришвин (М. Пришвин. С. 305).

Поминальные стихи опубликовали: в «Правде» – Александр Твардовский, Константин Симонов (7 марта), Николай Грибачев, Анатолий Софронов (8 марта), Михаил Исаковский, Степан Щипачев (9 марта), Анатолий Софронов, Михаил Луконин (11 марта), Ольга Берггольц (13 марта), Вера Инбер (15 марта); в «Известиях» – Сергей Михалков (8 марта), Лев Ошанин (9 марта), Владимир Луговской (11 марта); в «Литературной газете» – Александр Яшин (7 марта), Анатолий Софронов, Николай Грибачев, Назым Хикмет (10 марта), Владимир Луговской, Алексей Сурков, Платон Воронько, Юхан Шмуул (12 марта), Николай Рыленков, Павел Беспощадный, Маргарита Алигер (14 марта), Самуил Маршак (17 марта), Борис Лихарев (21 марта); в «Огоньке» – Александр Твардовский, Николай Тихонов, Сергей Орлов (8 марта), Сергей Смирнов, Александр Прокофьев, Владимир Луговской, Евгений Долматовский, Лев Ошанин, Самуил Маршак (15 марта); в «Новом мире» – Маргарита Алигер, Николай Асеев (1953. № 4). В этом же хоре – голоса Семена Кирсанова, Александра Межирова, Сергея Городецкого, Евгения Евтушенко и других поэтов 4 4 Однако же не всех. «Эта смерть, – вспоминает Зинаида Николаевна, жена Б. Пастернака, – его потрясла, но, когда я попросила его написать стихи на смерть Сталина, он наотрез отказался, сославшись на то, что умер очень жестокий человек, погубивший всю интеллигенцию» ( Б. Пастернак . Второе рождение. С. 403). .

Среди тех, кто в газетах откликнулся на кончину Сталина, Михаил Шолохов («Прощай, отец!»), Александр Фадеев («Да живет и побеждает дело Сталина!», «Гуманизм Сталина»), Алексей Сурков («У гроба И. В. Сталина», «Великое прощание»), Николай Тихонов («Животворящий гений»), Федор Гладков («Бессмертие»), Борис Полевой («Вчера на Красной площади»), Леонид Леонов («Слово прощанья»), Константин Федин («Сталинские наследники»), Илья Эренбург («Великий защитник мира»), Николай Грибачев («Плечо к плечу. Сердце к сердцу»), Александр Яшин («Слова потеряли силу…»), Василий Ажаев («Он всегда с нами»), Галина Николаева («Не ослабев, не дрогнув…»), Валентин Овечкин («Сталин – жизнь!»), Николай Погодин («Единство»), Назым Хикмет («Вспоминаю…»), Анатолий Софронов («В Колонном зале…»), Дмитрий Шостакович («Самый близкий друг»), Арам Хачатурян, Юрий Шапорин, Тихон Хренников, Сергей Герасимов («Гордое знамя человечества»), Алла Тарасова («Родной, близкий»), Поль Робсон («Борьба будет продолжаться!»)…

Вчера утром, – пишет Борис Пастернак Галине Гудзь, жене Варлама Шаламова, – вдали за березами пронесли свернутые знамена с черною каймой, я понял, что случилось. Тихо кругом. Все слова наполнились до краев значением, истиной. И тихо в лесу ( Б. Пастернак . Т. 9. С. 721).

И еще одна цитата из пастернаковского письма, на этот раз Александру Фадееву от 14 марта:

Как поразительна была сломившая все границы очевидность этого величия и его необозримость! Это тело в гробу с такими исполненными мысли и впервые отдыхающими руками вдруг покинуло рамки отдельного явления и заняло место какого-то как бы олицетворенного начала, широчайшей общности, рядом с могуществом смерти и музыки, могуществом подытожившего себя века и могуществом пришедшего ко гробу народа. <���…>

Какое счастье и гордость, что из всех стран мира именно наша земля, где мы родились и которую уже и раньше любили за ее порыв и тягу к такому будущему, стала родиной чистой жизни, всемирно признанным местом осушенных слез и смытых обид! (Там же. С. 722–723).

7–8 марта.В Колонном зале Дома Союзов продолжается прощание с И. В. Сталиным. Доступ к телу открыт с 6 утра до 2 часов ночи.

В почетном карауле у гроба стоят, среди прочих, А. Фадеев, И. Эренбург, К. Федин, Н. Тихонов, Л. Леонов, К. Симонов, А. Сурков. Непрерывно звучат произведения Моцарта, Генделя, Гайдна, Бетховена, Брамса, Шуберта, Шопена, Грига, Чайковского, которые исполняют, в частности, Д. Ойстрах, С. Рихтер 5 5 «Над нами, – рассказывает Святослав Рихтер, – стоял гроб, его не очень хорошо было видно, да я и не старался смотреть. <���…> когда я начал играть, обнаружилось, что правая педаль этого дрянного инструмента не действует. <���…> Я собрал партитуры и попросил кого-то из оркестра помочь мне подсунуть их под педаль, чтобы она хоть как-то действовала. Мне нужно было играть медленную часть ре-минорного концерта Баха. Пока возился с педалью, я заметил, что люди на галерее вдруг засуетились. Верно, решили, что я подкладываю бомбу!» ( Б. Монсенжон. Рихтер: Диалоги; Дневники. С. 28). , Т. Николаева, Квартет имени Бетховена, Р. Баршай 6 6 «Я не плакал, – вспоминает Рудольф Баршай. – Я с удовольствием смотрел на Давида Ойстраха, который в перерывах между выступлениями своего трио спокойно играл в шахматы, и думал: какой умница» (Нота. С. 127). с Квартетом имени Бородина, «оркестр Союза ССР, оба радио, Большого театра» ( Е. Мравинский . С. 122) под управлением К. Кондрашина, Э. Грикурова, К. Иванова и Е. Мравинского, А. Мелик-Пашаева.