Сергей Чупринин - Оттепель. События. Март 1953–август 1968 года

Теперь уж народ ждет от вас, что вы в дальнейших своих работах поднимете свое творчество, подтянете его к уровню того, что было выдано вам раньше, так сказать, авансом (Там же).

20 декабря.Шестой день съезда писателей.

Маргарита Алигер говорит о праве критиков на самостоятельное мнение и ошибки, о самодовольстве в творческой среде.

Мне кажется, что, пожалуй, самым ярким примером самодовольства в литературе можно считать эпизод из романа Бабаевского «Свет над землей», в котором приехавший в город Сергей Тутаринов приходит в театр и смотрит на сцене не Гоголя и не Шекспира, которые могли бы его заставить его отвлечься от собственной личности и поразмыслить о многом, а инсценировку романа «Кавалер Золотой Звезды» с главным героем Сергеем Тутариновым…

В неудачах советской литературы, по мнению М. Алигер,

виноваты общие условия литературной жизни, обстановка, сложившаяся в последние годы в Союзе писателей, где творческий разговор подменялся нередко стучанием кулаком по столу, а всякое раздумье, попытка по-своему осмыслить и решить тот или иное вопрос, всякое доброе критическое намерение сразу именовались разными страшными словами. Литература наша очень устала от страшных слов, от стучания кулаком по столу, от командования и проработки, с одной стороны, и от парадной шумихи, снижения качественных требований, самодовольства и успокоенности, с другой. Литературе нашей все это категорически противопоказано, и она с этим мириться больше не хочет (Там же. С. 282).

Михаил Соколов защищает С. Бабаевского от резкой критики в содокладе К. Симонова.

Это слишком большое расточительство – списывать «в расход» достижения нашего хозяйства – и ничего хорошего принести не может. <���…> Этого никому не надо. Надо критиковать наши недостатки самым решительным образом, но надо дорожить писателями и помогать друг другу в работе, чтобы лучше писать книги, которых ждет от нас народ. До сих пор же было известно, в частности, что народ учится жить по книгам Бабаевского, хотя они и содержат ряд недостатков (Там же. С. 291).

Мирза Ибрагимов резко критикует выступление В. Овечкина на съезде, предполагая, что, «видимо, кое-кто, в том числе небезызвестный Померанцев, преподнесли т. Овечкину слишком усиленную дозу хвалы, вызвали в нем некоторые симптомы самомнения» (Там же. С. 295). Оратор напомнил, что В. Овечкин,

которого Померанцев пробовал использовать в качестве оружия в своих руках, в качестве козыря в фальшивой игре, до сегодняшнего дня ничем и никак не определил свое отношение к статье Померанцева <���…> Согласен ли т. Овечкин с Померанцевым в том, что он, Валентин Овечкин, является единственным искренним, правдивым писателем во всем Советском Союзе, или он считает это утверждение ложью, клеветой на нашу прекрасную советскую литературу? (Там же. С. 295, 296).

С содокладом «Об основных проблемах советской критики» выступает Борис Рюриков, подвергший критике как «вульгарный социологизм», так и «эстетский нигилизм», который «нашел свое выражение в выступлениях группы театральных критиков, космополитические тенденции которых осудила партийная печать» (Там же. С. 309), а также в ряде статей, опубликованных недавно «Новым миром».

20–26 декабря.Фестиваль китайских фильмов в Москве, Ленинграде и столицах союзных республик.

21 декабря.Седьмой день съезда писателей.

Александр Яшин выступает против лакировки в искусстве и защищает К. Симонова от «бестактных» выпадов В. Овечкина.

Мы больше сделали бы для партии, для народа, если бы глубже чувствовали свою ответственность за все стороны жизни в стране и ни при каких обстоятельствах не прятали голову под крыло.

Мне кажется, что Александр Твардовский, который в эти годы, к глубокому сожалению, вообще перестал писать о советской деревне, поступил именно так – он спасовал перед сложной обстановкой, создавшейся в ряде наших колхозов после войны, спрятал свою голову под крыло.

И поэтому мы все были особенно благодарны писателям Валентину Овечкину, Владимиру Тендрякову, Сергею Антонову, Анатолию Калинину, которые первые начали искупать нашу общую вину перед народом и партией, найдя путь для честного, прямого и страстного разговора о новых противоречиях и контрастах в колхозной деревне (Там же. С. 340).

Ольга Берггольц замечает:

Мне кажется, что одна из первых причин отставания не только поэзии, но и драматургии и критики состояла в том, что оценка художественных произведений проводилась зачастую не с идейно-эстетических позиций, не с позиций мастерства и художественности, а совсем с других позиций, нередко конъюнктурных (Там же. С. 344).

Поэтому и превозносились роман Федора Панферова «В стране поверженных», пьеса Сурова «Зеленая улица» и не замечалась драматургия Михаила Светлова и Е. Л. Шварца.

Семен Кирсанов подвергает резкой критике поэму А. Софронова «Батожок», стихи Н. Грибачева и Л. Ошанина.

Михаил Шолохов (длительные, бурные аплодисменты, все встают) 76 76 «Съезд, – в тот же день записал в дневник Евгений Шварц, – встал, встречая его, – и не без основания. Он чуть ли не лучший писатель из всех, что собрались на съезд. Да попросту говоря – лучший» ( Е. Шварц . Живу беспокойно… С. 426). Представим, однако, точку зрения Вениамина Каверина: «Это – ложь. Встали – не все. Оставшиеся сидеть и были те, кто впоследствии основал «Литературную Москву» и поддержал Солженицына, когда он обратился со своим знаменитым письмом к Четвертому съезду» ( В. Каверин . Эпилог, 343). заявляет:

Спору нет, достижения многонациональной советской литературы за два истекших десятилетия действительно велики, вошло в литературу немало талантливых писателей. Но при всем этом остается нашим бедствием серый поток бесцветной, посредственной литературы, который последние годы хлещет со страниц журналов и наводняет книжный рынок (Там же. С. 374).

Издевательски острой критике подвергнуты главный редактор «Литературной газеты» Б. Рюриков: «И чем меньше будет в редакциях газет и журналов робких Рюриковых, тем больше будет в печати смелых, принципиальных и до зарезу нужных литературных статей» (Там же. С. 375) и, в особенности, К. Симонов:

Чему могут научиться у Симонова молодые писатели? Разве только скорописи да совершенно не обязательному для писателя умению дипломатического маневрирования. <���…>

Не первый год пишет т. Симонов. Пора ему уже оглянуться на пройденный им писательский путь и подумать о том, что наступит час, когда найдется некий мудрец и зрячий мальчик, который, указывая на т. Симонова, скажет: «А король-то голый!» Неохота нам, Константин Михайлович, будет смотреть на твою наготу, а поэтому, не обижаясь, прими наш дружеский совет: одевайся поскорее поплотнее да одежку выбирай такую, чтобы ей век износу не было! 77(Там же. С. 377).