Александр Романов - Конструктор космических кораблей

— Пригласите.

Кабинет небольшой. По стенам — деревянные панели. Скупой солнечный луч проходит через окно и застывает на столе, на котором ни одного предмета. Нет даже календаря. Позади на стене маленькая доска. Тряпка, мел. На коричневом поле ее — следы написанных цифр. Сбоку в углу — столик с телефонным пультом. Бронзовый бюст В. И. Ленина. Справа от меня, на специальной подставке, — глобус Луны. Слева на шкафу — модель первого искусственного спутника Земли.

Начинается незначительный разговор, который порой необходим, как ступеньки, ведущие к главной теме.

Естественно, что речь заходит о космических проблемах и, неожиданно, о космическом дневнике, который я веду несколько лет.

Королев. Наш разговор — очередная страница вашего дневника?

Автор. Не скрою. Если бы вы рассказали хотя бы кратко свою биографию!

Королев. А почему мою биографию? (В голосе недовольные нотки.)

Автор. Вы — Главный конструктор.

Королев. Вот что я попрошу…

Ученый вышел из-за стола, прошелся по комнате и остановился возле меня. Я встал…

Королев. В одном из репортажей кто-то из вас, журналистов, написал примерно так: «Главный конструктор — мозг, душа, сердце всего дела». Да, я один из руководителей. Но не забывайте: все, что сделано, делается и будет сделано по созданию ракет-носителей, космических кораблей, подготовке космонавтов, — это результат усилий значительной группы ученых, конструкторов, людей подлинного таланта. Прошу это всегда помнить… Надо рассказывать о многих десятках людей, о многих десятках ученых, воспитанных нашим народом, нашей партией.

Автор. А может, разрешите начать с вас, Сергей Павлович?

Королев. Одно из ярких воспоминаний в моей жизни — это встреча с Константином Эдуардовичем Циолковским… Шел 1929 год. Мне было тогда что-то около 24-х. Вместе с друзьями мы уже в то время увлекались самолетостроением, разрабатывали небольшие собственные конструкции…

Сергей Павлович на минуту умолк, положил на стол свои руки и задумался. Видимо, вспомнил давние годы, когда он вместе с товарищами-энтузиастами работал над первыми ракетами. Многие из его друзей стали видными учеными, многие приняли участие в создании первых искусственных спутников Земли, космических кораблей, ракетно-космических систем.

Королев. Собственно говоря, после взволновавшей нас встречи с Циолковским мы с друзьями и начали активные действия и даже кое-какие практические опыты.

Автор. Если можно, расскажите о них.

Королев. Как известно, энергетическим элементом космических ракет являются ракетные двигатели в основном на жидком топливе, или так называемые ЖРД — жидкостные ракетные двигатели. Наши исследования прежде всего шли именно в этом направлении. Нам необходимо было топливо, способное дать такое количество энергии, которое может оторвать ракету от Земли… Приведу один пример: килограмм определенного топлива при сгорании выделяет, допустим, тысячу калорий, а, например, водород и кислород на каждый килограмм смеси — раза в три больше… Замечу, что идея рождения ракетного двигателя, работающего на жидком топливе, полностью принадлежит нашему великому соотечественнику К. Э. Циолковскому.

Автор. Ваши практические работы основывались на теории Циолковского?

Королев. Да, именно. Теорию мы осваивали, однако творчески, привнося в нее немало своего, что, впрочем, естественно для такого нового дела. Практика расширяла наш кругозор, уточняла наши планы, рождала новые идеи. Так совершенствовалась теория. В 1933 году в стране был организован первый Реактивный научно-исследовательский институт, объединивший энтузиастов ракетного дела двух городов — Москвы и Ленинграда. Начался новый этап в развитии отечественного ракетостроения. 1934 год стал для меня памятным: в свет вышла моя первая печатная работа. В ней я изложил некоторые мысли о роли полетов в стратосфере.

Автор. Не можете ли вы мне, Сергей Павлович, все-таки рассказать о своем жизненном пути?

Королев. Мне думается, что уже и так рассказал, пожалуй, больше, чем следовало. Но от вашего вопроса, видимо, не уйти. Ну что же, но очень кратко…

С интересом слушаю рассказ ученого о годах учебы в Киевском политехническом институте, затем в Московском высшем техническом училище, о замечательных педагогах, о том, что именно в стенах высшего учебного заведения он узнал впервые о существовании Общества изучения межпланетных сообщений, слушал лекции энтузиастов освоения космоса. Учебу приходилось, однако, совмещать с работой на производстве…

Автор. Где же вы работали в те годы, Сергей Павлович?

Королев. В основном на предприятиях тогда еще молодой авиационной промышленности. Теория и практика, практика и теория — очень полезные вещи. В 1929 году окончил учебное заведение. Впереди — работа по избранной профессии и мечта о создании новых видов летательных аппаратов.

Автор. Если можно, назовите тему вашей дипломной работы.

Королев. Секрета тут никакого нет. Когда я защищал ее, она уже летала… Мною был сконструирован и построен двухместный легкомоторный самолет. Вам будет, наверное, интересно знать, что руководил моей дипломной работой Андрей Николаевич Туполев. Он первый и мой самый любимый учитель. Несмотря на его 75 лет, его ум молод, полон новых дерзких планов.

Автор. Вы закончили аэромеханическое отделение. Значит, вы дипломированный конструктор самолетов?

Королев. Да, забыл вам сказать. В 1930 году я окончил еще школу летчиков. Таким образом, имею еще одну профессию — летчика.

Автор. И много вы летали?

Королев. Мне удалось сделать довольно много полетов, в том числе и испытательных. Мне как конструктору это дало исключительно много. Одно дело — когда ты слушаешь доклад летчика о машине, которую он испытывает, другое дело — когда сам сидишь за штурвалом и как инженер оцениваешь все «за» и «против».

Академик рассказывает, что в 1932 году Центральным советом Осоавиахима был образован научно-исследовательский центр — Группа изучения реактивного движения (ГИРД).

Королев. Вскоре наши исследования увенчались известными успехами. 17 августа 1933 года — весьма знаменательная дата. В небо в тот день умчалась первая советская ракета на жидком топливе. Эта удача заставила всех нас окончательно, твердо поверить в свои силы… Я уже говорил, что в конце 1933 года создается первый в стране реактивный научно-исследовательский институт. Меня назначили заместителем директора по научной части, а затем я стал руководителем одного из конструкторских бюро, разрабатывал конструкции новых ракет. Это была увлекательная пора разнообразной научной, конструкторской и экспериментальной работы. Воспользоваться непосредственной консультацией Константина Эдуардовича, к сожалению, мы уже не могли. В 1934 году он стал чувствовать себя все хуже и хуже. В 1935 году его не стало. Мир потерял величайшего ученого. Этот человек примечателен и тем, что с первых дней революции понял великую миссию ленинской партии и ее роль в прогрессе человечества. За несколько дней до кончины он написал в ЦК партии письмо: «Все свои труды по авиации, ракетоплаванию и межпланетным сообщениям передаю партии большевиков и советской власти — подлинным руководителям прогресса человеческой культуры. Уверен, что они успешно закончат эти труды». Мы осиротели. Но идеи, оставленные ученым, по-прежнему были нашим компасом. Мы продолжали искать и искать. Проводилось бесчисленное количество опытов. Далеко не все удавалось. Но мы не теряли надежд.