Илья Миксон - Святое дело

Великолукскую операцию действительно называют «маленьким Сталинградом», но мне самому трудно сравнивать: я воевал в Сталинграде, а на Западном фронте мы шли через Вязьму, Смоленск, Витебск.

Гитлеровцы двенадцать месяцев готовили Великие Луки к долговременной обороне. 3-я ударная армия сокрушила ее за тридцать один день. Немецкий командующий успел выбраться самолетом. Вместо сбежавшего Шерера начальником гарнизона стал подполковник фон Засс. Он поддерживал связь прямо со ставкой. Фюрер лично шесть раз отдал приказ держаться до последнего солдата, обещал помощь. Немецкие свежие пехотные, мотомеханизированные и бронетанковые соединения пытались пробиться через наши позиции. Временами над городом одновременно кружило до трехсот боевых самолетов.

Военно-транспортная авиация сбрасывала осажденным консервы, мины, кресты всех степеней. Каждому солдату посулили офицерский чин и отпуск. Большинству не было известно, что остатки еще недавно мощного гарнизона в стальном кольце. Кто знал или догадывался — молчал. Благоразумие расценивалось как малодушие и предательство: расстрел на месте.

Все гуманные предложения советского командования о капитуляции фон Засс отвергал. Специальный самолет доставил ему железный крест и полковничьи погоны. Вдобавок Гитлер обещал переименовать Великие Луки в Гроссфонзассбург, город фон Засса… И новоиспеченный оберст щедро расплачивался чужой кровью за будущие личные блага и почести. Бои за железнодорожный узел и крепость шли еще шестнадцать ночей и пятнадцать дней.

Крепость блокировал 1188-й полк 357-й стрелковой дивизии. Для штурма полку придали два тяжелых танка КВ.

Мы сошли по каменной лестнице, пересекли молодой послевоенный парк и поднялись в крепость. Опять зачастил дождь. Цепляясь за звезду обелиска, низко нависали свинцовые облака.

С гребня крепостного вала просматривался весь город, круговая панорама его. Крутая излучина реки, остров Дятлина, Воробецкие высоты, площадь Ленина…

— Похоже, что распогодится, — заметил Карпов. — Погода у нас часто меняется.

И в самом деле, поднялся ветер, отогнал серую тучу к горизонту. Над головой засинело небо с белыми облаками.

В январе сорок третьего морозы перемежались оттепелью, свирепые метели — мокрым снегопадом. А вокруг крепости все было черным. От гари, от взрывной копоти, от воронок.

Боевое донесение № 6/6 штадив 357безым. выс. 2 км зап. Великие Луки 4.1.43 23.00 карта 50.000

В период с 1 по 4.1.43 1188 сп блокирует противника в «Крепости» г. Великие Луки. За этот период было девять попыток штурма как днем, так и ночью, при этом все они успеха не имели. В связи с тем, что в штурме участвовали каждый раз не более 70 стрелков, т. е. весь личный состав пехоты 1188 сп, следует считать эти попытки как разведку боем.

В результате 4-х дневной блокады выявлен характер оборонительных сооружений противника и его группировки…

«Крепость» представляет собою старинную городскую крепость площадью 150×300 м. Естественная приподнятость в изгибе реки обнесена крепостным валом, земляным, с двойной крутизной в 50—60°. Высота вала около 16 м, толщина у подошвы 20—25 м. Скаты вала обледенены и без дополнительных приспособлений не допускают движения на вершину вала. Подступы находятся под фланговым огнем пулеметов из углов «Крепости». На валу вырыты траншеи и построены дзоты. На внутренней стороне вала — контрэскарпы [3] Контрэскарп — противотанковое препятствие — крутой откос. и проволочные заграждения, находящиеся под фланговым огнем и огнем из подвалов. Внутри «Крепости» имеется тюрьма, обнесенная кирпичной стеной, и подвалы, используемые как дзоты. Такие же подвалы имеются и под двумя казармами. Снаружи с окрестных зданий внутренняя часть «Крепости» не просматривается…

Это надо запомнить: снаружи внутренняя часть крепости не просматривается. Сейчас — все как на ладони. С вала крепостная площадь похожа на осенний безлюдный стадион. Никаких строений, кроме дощатого сарайчика у озера. Горка щебня от церковного фундамента. На месте, где была тюрьма, — футбольные ворота… А город отсюда хорошо, очень хорошо просматривается. И просматривался.

…Наличие у противника опорного пункта в «Крепости» нарушает всю систему обороны города, так как огнем из «Крепости» простреливается половина площади города во всех направлениях.

Мы сошли с вала и приблизились к озеру. К самому берегу не подступиться: низкие берега залиты, как в половодье.

— Вон там, — Карпов показал рукой на середину озера.

Не верилось, что в такую серенькую лужу может погрузиться с башней тяжелый танк. Тем более что в боевом донесении штаба дивизии написано:

В 15.00 после расчистки артиллерией северных ворот с 39 квартала через проход в «Крепость» ворвался танк и непосредственно за проходом взорвался и сгорел.

— Это ошибка, — твердо опроверг старый документ Карпов. — Штурмовая группа, которая двигалась за танком, была отсечена пулеметами и отошла. Никто тогда и не мог видеть, что произошло внутри крепости. Это вам всякий подтвердит.

— Кто? — осторожно спросил я.

— Слободян, Дивин Дмитрий Ильич. Дивин живет в Гродно, а тогда служил в том самом батальоне, штурмовал крепость. Слободян командовал вторым танком КВ. Их же два придали полку, даже батальону, можно сказать: людей в полку было мало…

Кроме подробных выписок из документов и писем, собранных директором архива, я увез домой несколько адресов. В дополнительной командировке на Украину и в Белоруссию не отказали, но потребовали заранее связаться с людьми, не зря чтоб проездить. Мало ли что: подполковник Слободян, весь израненный на войне, еще в 1947 году уволен из армии по состоянию здоровья.

В Гродно удалось дозвониться. В село Андрушевка Житомирской области отправил телеграмму.

День жду, два, семь. Неужели опоздал? Наконец скупое, как радиоотзыв в атаке: «Жду приезда. Слободян».

И не так далеко, кажется, но пересадки — будь они неладны! Ленинград — Киев — Житомир, а из Житомира уже на попутке. «ТУ», «АН», «ГАЗ-АА». Старенькая, еще довоенная «полуторка». Будто не в мирное украинское село едешь, а к линии фронта…

И от Слободяна до Дивина добираться не легче: Житомир — Киев — Минск — Гродно. Двое суток летел.

— Очень советую повидать Кострецова, — заинтересованно наставлял меня Дивин.

Школьный учитель Василий Семенович Кострецов живет в Москве. Туда все равно надо, в военный архив.

Из боевого донесения штаба 357-й стрелковой дивизии:

По данным военнопленного, гарнизон «Крепость» — до 500 солдат и офицеров противника.

С наступлением темноты штурм «Крепости» возобновился, но ни одной штурмовой группе ворваться в «Крепость» не удалось.