Наиль Гаитбаев - Светят окна в ночи

— Что же ты не приехал ни разу на завод? — только и спросил он Яруллина.

— О, дорогой Зариф Мифтахович, здесь дел невпроворот, а я ведь могу только как вы учили — с полной отдачей. Некогда.

— Да-да, — неопределенно кивал головой Зариф Мифтахович.

Конференц-зал тем временем опустел, и Яруллин стал прощаться.

Если бы Зариф Мифтахович наблюдал эту сцену со стороны, как все присутствовавшие на совещании, он бы подумал, что встретились старые знакомые, причем демократичный молодой начальник не гнушается поговорить с бывшим шефом запросто, отбросив чины и субординацию… Но Зариф Мифтахович стоял неподвижно с напряженным лицом и долго смотрел, как по коридору широко шагает Яруллин, важно, с достоинством неся свое крупное тело и отбрасывая назад длинные вьющиеся волосы.

Он знал, что бывший главный инженер приезжал за своими вещами в воскресенье, когда Зариф Мифтахович был в отпуске, и что трудовую книжку и все документы с завода ему высылали почтой. Знал, что ремонтники на заводе вернулись к прежней системе, потому что мелкие неполадки вовремя не устранялись и это вело к авариям. А стенд, о котором инициатор его создания забыл спросить своего бывшего начальника, разобрали за ненадобностью и потому, что он устарел: смежники с Украины давно от него отказались. Все прожекты главного инженера вылились, конечно, в копеечку, но не этого было жаль Зарифу Мифтаховичу. И не места за столом в президиуме рядом с Урмановым — тоже. Все можно было пережить — и это, и слезы жены, и усмешки или сочувствие соседей, знакомых, и обет молчания, который негласно, без его ведома, установился на заводе, как будто не было там никогда человека по фамилии Яруллин… Одного только не мог Зариф Мифтахович забыть и простить себе — как любовался главным инженером, стоявшим у окна его кабинета и покачивавшимся с носков на пятки — как перед забегом на большую дистанцию. А Зариф Мифтахович подумал тогда с острой тоской, с какой никогда в жизни не переживал до этого: «Вот такого бы иметь сына…»

«Такого мне не надо», — почти вслух сказал он, позже всех заходя в столовую.

Там были накрыты для участников совещания столы и оставались свободными только столики в конце зала. Зариф Мифтахович направился было к ним, как вдруг услышал голос своего однокашника, начальника планового отдела объединения.

— Зариф, иди к нам, у нас есть место.

Уже усевшись и поздоровавшись со всеми, Зариф Мифтахович заметил неподалеку Яруллина. Тот оживленно беседовал с двумя незнакомыми мужчинами.

— Из обкома, — шепнул однокашник, проследив взгляд Зарифа Мифтаховича.

И тут что-то подтолкнуло Зарифа Мифтаховича.

— Ты помнишь Кольку Соколова из нашей группы? — громко спросил он.

— Как не помнить, это ж наш куратор в министерстве, — удивился тот. — Если б не он, неизвестно, как бы мы план вытягивали. А что?

— Да встретил его недавно в Москве — случайно, в театре. Потолстел, полысел, но по-прежнему такой же, как зацепит кого-нибудь, не отпустит…

И краем глаза заметил, что Яруллин прислушивается к их разговору.

— Ты помнишь, — загорелся начальник планового отдела, — как он разнес в пух и прах старосту нашего: карьериста и тому подобное? Но ты его лучше меня знаешь — вы же были не разлей-вода!

— Да. Он и сейчас такой же, все воюет за справедливость… Расспрашивал про мои дела…

Пообедав и попрощавшись с однокашником, Зариф Мифтахович быстро пошел на первый этаж к гардеробу. Там возле вахтера в стенных нишах были неосвещенные телефоны-автоматы. Зайдя в кабинку, он закрыл за собой стеклянную дверь и стал ждать.

Вскоре в вестибюле появился Яруллин. Он спускался по лестнице и, оглядываясь вокруг, направился к подскочившему со стула вахтеру, потом вышел на улицу.

Зариф Мифтахович терпеливо ждал.

Вернувшись назад, Яруллин остановился неподалеку от кабинки телефона-автомата, как бы в раздумье, рассеянно поглядывая на проходящих. И когда вестибюль опустел, оглянулся и напрягся лицом — из кабинки Зарифу Мифтаховичу было прекрасно видно, как он нервно покусывает губу. Зариф Мифтахович изучал его лицо, как будто впервые его увидел.

И только удивлялся тому, как раньше не почувствовал этого человека, прожив столько лет на земле и научившись понимать других людей с полуслова, полувзгляда… Как будто затмение какое-то нашло!

Если такой дешевый крючок заглотил, подслушав нарочный рассказ о друге-кураторе из министерства, и стоит сейчас, соображая, куда подевался его бывший директор, что от него ждать? И ведь подошел бы и заговорил, постарался бы обворожить. А зачем? На всякий случай. Чтобы обойденный им по службе не перекрыл пути наверх. А может, еще и вышел бы на высокого друга, похлопотал… Он, Яруллин, далеко вперед смотрит и дорогу туда мысленно уже проложил…

«Интересно, на что бы он пошел, пообещай я ему похлопотать? — подумал Зариф Мифтахович. — Закукарекал бы, коли потребовалось? Закукарекал бы!» — решил твердо и однозначно, толкнул дверцу кабинки и зашагал мимо Яруллина — с той усмешкой на лице, с которой изучал его мгновение назад через стекло.

Впереди, по краям центральной дороги заводского парка, горят фонари. Им-то все равно, когда светить, — в будни или праздники. А вот дежурить в праздничную ночь — нет ничего тягостнее. Правда, при виде фонарей настроение у меня улучшилось и ноги понесли быстрее. Как будто вместе с ними легче будет всю ночь без сна куковать.

Вот и наш цех. В полном безмолвии заводских корпусов он неузнаваем. Темные, унылые окна. Серые, застывшие стены. Кажется, встретил меня с укором: не надоело ли, товарищи дорогие, праздновать?

Не успел я зайти в дверь, как увидел, что навстречу бежит мастер с соседнего участка. Он дежурил передо мной и едва дождался пересменки.

— Здорово! Тут все в порядке, — намолчался, видно, за весь день, и поговорить хочется, и домой побыстрей убежать. — Ты ложись и спи, ничего не случится, — посоветовал он. — Вот только в три часа ночи не забудь печи включить.

— Да понятно, — успокаиваю я его. Меня начальник участка Калимуллин уже предупреждал об этом. — Тяжело рубильник, что ли, включить?

— Смотри, а то завтра весь цех полдня простоит: они ж должны к началу работы прокалиться как следует…

Припустил он по центральной аллее: в самый разгар успеет в компанию…

Обойду-ка я, хоть он и успокаивал, весь цех. Надежнее будет.

Дежурный следит, чтобы не произошло чего-нибудь чрезвычайного. Пожар, например, чтобы не возник… Но откуда тут пожару взяться, если в цехе все остановлено и источники энергии отключены? Что поделаешь: приказ начальства. А он, как известно, обсуждению не подлежит. Его надо исполнять, и точка.