Николай Данилов - Граница проходит рядом [Рассказы и очерки]

Машину пограничники остановили в узком ущелье между высоких гор. Один из солдат с фонариком в руке склонился к шоферу, другой открыл кабину, где сидели пассажиры.

— Савельев Василий Иванович, — громче, чем следовало, прочитал ефрейтор и, взяв автомат наизготовку, приказал: — Выходите, гражданин Савельев!

— В чем дело? — Козел старался быть спокойным, уравновешенным. Выходить не торопился. В его зубах не без цели была незажженная папироса, в руках спички.

— Выходите! — настойчиво скомандовал солдат. — Дальше вы не поедете. На заставе разберутся, что к чему.

К машине приближались еще несколько пограничников во главе с офицером. Козел не успел разобраться в деталях, но уже понял, что завалился. Он чиркнул спичкой и потянулся к шляпе, но ее рядом не оказалось. Филимон через открытое боковое окно подавал ее пограничникам.

— Дядя Сергей! — взвизгнул «племянник». — Куда вы суете мою шляпу?

— Все дело в шляпе, — спокойно произнес Филимон, и перебежчик не понял, кого это касалось — его или пограничников. Он метнулся к своему головному убору, но опоздал. Шляпа была в руках у офицера, и тот, словно сам сделал тайник, уже извлекал из него крохотные рулончики фотопленок.

— Ах, гад! — Козел бросился на Филимона. — Продал!

Но тут ефрейтор схватил не в меру ретивого пассажира за воротник и с силой вытащил из машины.

Стоя с поднятыми руками, перепуганный Козел не сопротивлялся. Из его карманов выкинули два пистолета, финку, кусачки, бумажник и блокнот.

Бешенство пришло минутой позже, когда он увидел перед собой Филимона.

— Заложил! — заорал Козел. — Сам хочешь остаться чистеньким? Номер не пройдет! Он вор! Тихоня его кличка. Этот шкурник дня на Советскую власть не работал. И пенсию он украл у государства! Это такая…

— Прекратите истерику! — оборвал его офицер и, повернувшись к Филимону, пожал ему руку. — Мы все о вас знаем. Спасибо, отец!

На мгновенье под слабыми ногами старика заколебалась земля, на которой когда-то жили его честные родители, на которой он сам так долго и трудно искал себя. У Филимона защекотало в горле, зачесались глаза. Но он не шевельнул руками. А то, чего доброго, в темноте люди могли подумать, что он заплакал…

ни подружились год назад: дед Ахмед из другой страны и семилетняя Ленка, дочка советского офицера-пограничника.

Два раза в неделю во дворе склада торгового представительства появлялась полосатая грузовая машина с высокими деревянными бортами. Иностранцы въезжали во двор, улыбались, приветливо кивали из кузова пограничникам и, конечно, ей, Ленке. Она знала их всех в лицо, но из шести человек отчетливо выделяла троих — низенького, толстого, очень подвижного и крикливого приказчика, длинноногого, флегматичного шофера и седенького, слегка сгорбленного деда Ахмеда. Трое остальных смуглых грузчиков были схожи между собой, как братья-близнецы. Крепкие телосложением, они, казалось, нарочито подделывались один под другого: короткая стрижка черных волос, тонкая скобочка смоляных усов, залатанная одежда — все было поразительно схоже; и улыбались они даже одинаково, обрывисто и красиво. Никто из шестерки не говорил по-русски, если не считать шофера, который с трудом выговаривал отдельные слова.

Ленка любила смотреть, как иностранцы разгружали машину. Грузчики работали быстро и слаженно. Обычно один из них оставался в кузове, остальные вставали цепочкой в двух шагах друг от друга. Увесистые картонные коробки передавались из рук в руки и аккуратно складывались под навесом. Вот так Ленка играет в кубики; одну пирамиду разбирает и одновременно строит другую.

Пока машина разгружалась или нагружалась, подвижный приказчик бегал по двору с бумагами, по несколько раз подходил к Ленкиному отцу и переводчику. Они что-то вместе подсчитывали, при этом иностранец часто сдвигал чепчик на затылок и чесал голову тупым концом карандаша. Закончив дела с бумагами, приказчик мячиком катился через двор к машине и тогда и без того проворные грузчики шевелились еще быстрее.

Иногда, не спеша выкурив сигарету и посмотрев на часы, шофер подменял кого-нибудь из грузчиков. Это означало, что иностранцев прижимало время, надо было торопиться.

Ленка видела, как однажды длинноногий хотел встать вместо деда Ахмеда, но тот испуганно посмотрел на него и замотал головой. «Нет, только не меня! Подменяй другого!» — говорил его вид. А ведь со стороны заметно было, что больше всех из бригады уставал он, дед Ахмед. Непонятные какие эти иностранцы!

Как-то грузчик до крови поранил руку. Ленкин отец показал ему на медицинский пункт, и тот, кланяясь и прижимая ладонь к сердцу, заспешил к пограничному врачу. Когда иностранец вернулся, его обступила бригада. Все что-то спрашивали, прищелкивая языками, а грузчик с больной рукой счастливо улыбался. И только приказчик смотрел на них издалека пристально и зло.

Не все, ой, не все понимала Ленка в поведении иностранцев. Ну, почему же старенький и малосильный дед Ахмед отказался от помощи молодого и сильного шофера? Не поясни отец, никогда бы Ленка не подумала, что дед Ахмед боится показать свою слабость приказчику. Тот давно уже к нему придирается и денег начисляет меньше, чем молодым. Толстяк может выгнать его с работы, как слабосильного. Что тогда делать? А у старика есть еще жена, тоже старенькая и больная. И ее кормить надо.

А почему грузчик с больной рукой так улыбался, вернувшись от врача? И опять отец заставил Ленку удивляться. Иностранец был доволен, что травму получил здесь, на советской стороне, а не там, у себя, где за медицинскую помощь пришлось бы платить какими-то туманами. А грузчики все бедные. Это же видно по их одежде. И едят они постную пищу, чаще чурек с чаем. Видно, трудно живется за границей таким людям.

Досадно, что дед Ахмед не понимает по-русски. Ленка расспросила бы его про ту, непонятную ей страну, откуда он приезжает.

Дед Ахмед добрый и хороший. Это девочка чувствовала всем своим детским сердцем.

Как только полосатая машина въезжала во двор склада, пожилой грузчик отыскивал ее глазами, находил, приветливо улыбался, обнажая поредевшие желтые зубы. Иногда Ленка даже хитрила. Издалека увидев знакомую машину, она забегала под навес и оттуда тайком смотрела на приезжих. В таких случаях дед Ахмед беспокойно крутил головой, осматривая двор. И Ленка знала — он искал ее. Чуточку выждав, она выходила из-под навеса. Лицо старика преображалось, оно сияло мило и радостно. В такие минуты и у Ленки приятно было на душе.

Они никогда не разговаривали между собой даже жестами. Но девочка всегда чувствовала ласковый взгляд старика и дарила ему свою улыбку.