Камиль Зиганшин - Возвращение росомахи [Повести]

Эта неудача стала очередным уроком для Топа: возле норы нападать бессмысленно. Нужно дать намеченной жертве отойти от входа подальше и атаковать, перекрыв путь к отступлению.

Определив направление ветра, он залег в отдалении, но так, чтобы был виден выход из норы. Потянулись часы ожидания. Сумерки медленно густели, звезды замерцали, как глаза невидимых зверей. Топ заметил за ними удивительное свойство: если задремлешь, то когда откроешь глаза, они оказываются в другом месте. По этим небесным светлячкам он впоследствии научился определять время. Днем делал это по солнцу.

«Когда же этот толстяк выйдет?! Так хочется есть! — страдал Топ, но тут же сам себя успокаивал: — Терпение! Терпение!»

Наконец белесая голова с черными полосками по обеим сторонам морды высунулась из норы. Оглядевшись и ничего подозрительного не приметив, барсук поковылял по косогору к ручью. Пора!

Нагнав увальня, Топ с парализующим волю ревом запрыгнул на него сзади. Сомкнув клыки на шее, он вскоре почувствовал, как слабеет сопротивление жертвы… От ярости и непривычного напряжения челюсти свело судорогой. С трудом разомкнув их, он ощутил такую бьющую через край радость, что, издав счастливый стрекот, несколько раз высоко подпрыгнул над заслуженной добычей.

Никто никогда не обучал его охоте, а вот получилось! Для Топа стало откровением то, что мясо, добытое в борьбе, гораздо вкусней. Он решил не возвращаться к людям.

Услышав на следующий день голос хозяина: «Топ! Топ! Ау! Топ! Ау!» — он понял: его ищут! Хотел было побежать навстречу и уже даже рванулся, но что-то остановило: понял — его дом здесь.

Однако не все в его новой жизни было легко и гладко. Уже на следующий день рысь отняла у него остатки барсука. Топ был молод, его мускусная железа, извергающая обезоруживающую струю, еще не созрела, а силенок противостоять крупной, поджарой кошке не хватало. Возмущенно урча, он удалился. Но голодать не пришлось: мясо беспечной куропатки оказалось даже вкусней барсучьего.

Без устали рыская по лесу, зверь учился различать звуки леса. Голоса пернатых подсказывали ему, где добыча, где опасность. А по тому, как бежит тот или иной зверь, Топ стал понимать, спасается тот или сам кого-то преследует. Вот и сейчас мимо него размашистой рысью пронеслись лоси. Все ясно! Кто-то их потревожил. Точно — вон и волки показались.

Поохотившись и нагулявшись, Топ отправлялся отдыхать на ближайшее продуваемое возвышение. Дремал, правда, чутко и при малейшем шорохе зорко осматривался, принюхивался, прислушивался. Однажды, нежась на обрывистом берегу, он услышал громкий треск сучьев. Из леса на плес вышла медвежья семья: мамаша, пестун и медвежонок. Широколобая медведица, с колышущимися от жира боками и широкой спиной, показалась Топу громадной глыбой. Ступала она сосредоточенно, лишь изредка бросая исподлобья взгляды по сторонам. Когда семейка подошла ближе, он разглядел выглядывающие из пасти мамаши желтые кончики клыков.

Покачивая головой в такт шагам, она вела своих деток к шумному, заваленному валунами порожку, соединяющему верхний и нижний плесы. Перейдя пенистый поток, медведица, уверенная, что пестун поможет братишке, направилась по травянистому косогору в лес. Но тот, не останавливаясь, побежал следом. Малыш же, напуганный шумом пенящейся воды, остался скулить на берегу.

Топ ожидал, что мать бросится ему на помощь, но ошибся. Медведица подскочила к пестуну и отвалила ему такую затрещину, что тот кубарем покатился к реке. Урок пошел впрок: пестун, прыгая по мокрым валунам, подсобил братишке перейти порожек.

Ошалев от первых успехов, Топ настолько осмелел, что решил попытаться завалить лосенка, жившего с мамашей в затянутом молодью горельнике. Но как к нему подступиться? Лосенок всегда следовал в двух-трех шагах от матери, а подставляться под удары ее мощных копыт Топу не хотелось.

Как-то, наблюдая за ними в отдалении, Топ увидел, что лосиха спрыгнула с крутого яра к воде, а малыш залег в траве. Тут уж молодой хищник не устоял. Заметив приближение бурой торпеды, лосенок, вместо того чтобы кинуться к матери, припал к земле и замер, чем и предопределил исход атаки…

Топ не стал сразу есть добычу. Сначала следовало успокоить рвущееся от ликования из грудной клетки сердце и насладиться сознанием своего могущества. Снизу донесся скрежет гальки. Это поднималась от ключа лосиха. Опьяненный победой, Топ приготовился было защищать добычу, но интуиция подсказала, что благоразумнее затаиться. Он быстро вскарабкался на дерево и распластался на толстой ветви.

Ждать, когда лосиха оставит бездыханное дитя, пришлось долго. Зато потом молодой разбойник столовался безбоязненно. Отдыхать заполз под буреломный отвал: там было прохладно. Но прежде, чтобы на жаре остатки недоеденной добычи не портились, перетащил все к ключу. Притопив мясо в родниковой воде, завалил его сверху валунами.

Всласть поспав, Топ потянулся во всю длину. Оттягивая задние лапы, широко зевнул, сощурил черные глазки и, взобравшись на поваленный ствол, прошел по прогретой коре. Еще несколько мощных прыжков, и он, перелетев кусты, оказался на уступе скалы. Отсюда удобно было обозревать окрестности.

Вдали за отрогом поблескивал край озера. Где-то там живут его кормильцы и верный друг — Амур. В глазах Топа мелькнула грусть, но окружающий простор, сознание того, что он может сам решать, куда идти, чем заниматься, и припрятанная гора мяса не оставляли сомнений — он сделал правильный выбор!

Прошел год. Незаметно подкралась очередная слезливая осень. Топ возмужал и чувствовал себя на оконтуренном пахучими метками участке полноправным хозяином. До совершенства отточив умение выслеживать, ловить и умерщвлять добычу, он редко голодал.

Погожие дни сменились ненастными. По небу лениво ползли низкие, лохматые, наполненные влагой тучи. То и дело начинал сеять мелкий, нудный дождь. Топ спасался от него под старыми елями — их покатые шатровые кроны не пропускали ни капли.

По утрам траву в распадках выбеливал иней. Заморозки с каждым днем крепчали. Отряхнули ржавый головной убор деревья. По оголившейся тайге свободно загулял стылый ветер. А вскоре и водоемы начали затягиваться тонким, стрельчатым ледком.

Ходить по лесу стало намного легче: траву прибили морозы, а листья осыпались. Теперь любое движение зверя и птицы бросалось в глаза, зато и сам Топ стал более заметным для тех, к кому подкрадывался. Приближение стужи его не страшило: пышная зимняя шуба была надежной защитой.

Иногда ему вспоминалось теплое логово вскормивших его двуногих, но ни разу, даже мимолетно, не возникало желание вернуться в него. Наоборот, хотелось расширить пределы освоенной территории. Разведать, какое там зверье и сколько его. Особенно манила трехгранная вершина, венчающая соседний, оскалившийся зубастыми скалами кряж. Однажды любознательный Топ не удержался и отправился к ней.