Григорий Канович - Киносценарии, 1982. Второй выпуск [альманах]

Он остановился около траншеи и взглянул на Розмари. В свете луны ее лицо казалось бледным, в глазах волнение.

— Расскажите, что происходило здесь тогда.

— Вот здесь был мой окоп. Там стоял пулемет. А этот окоп взводного командира вырыл, мой друг, Коля Братченко… Сверху стреляли немцы.

— Дальше?

Александр не знал, что рассказывать дальше.

— Война, как боль, ее не поймешь с чужих слов, если не пережил сам.

— Вы видели их отсюда?

— Иногда. Во время коротких перебежек или когда они наступали. Днем передвигаться можно было только ползком. Вот так.

Александр лег на землю лицом вниз, осторожно поднял голову и огляделся по сторонам:

— Ого! Вот теперь узнаю эти места!

Розмари пробирала дрожь. Она обхватила себя обеими руками за плечи, съежилась и попросила:

— Встаньте… Прошу вас…

Александр встал, снял пиджак, набросил его на плечи Розмари. Она молча смотрела на гору и, не поворачивая головы, вдруг попросила:

— Дайте закурить.

Александр протянул ей сигарету и поднес зажигалку. Пальцы ее, державшие сигарету, мелко дрожали. Она глубоко затянулась.

— На этой горе вас ранили?

— Да, вон в том месте. На самом верху.

— Видели, кто стрелял в вас?

— Если б я увидел его, то он уже не выстрелил бы.

— Куда попала пуля?

— В шею. А осколки мины вот сюда, всего на четыре миллиметра от сердца. Врач сказал, что осколок прошел в тот миг, когда сердце сжалось, — это и спасло меня.

Розмари смотрела на Александра, качая головой:

— Мое существование — тоже игра случая.

Александр удивленно посмотрел на нее.

— Да, да. В конце сорок второго моего отца взяли в армию. Фашистов тогда интересовал больше грохот выстрелов, чем звуки скрипки. Несколько месяцев отца держали в тылу, где-то у Балатона. По состоянию здоровья он не был годен к военной службе. Потом все же отправили на фронт. По дороге на фронт его часть три дня стояла в Будапеште и ему разрешили эти три дня провести дома.

Розмари повернулась и пошла к дороге. Александр догнал ее и пошел рядом.

— Я все думала, что бы случилось, если б отца не отпустили тогда домой, неужели меня не было бы?

— Очень сложный вопрос. А что стало потом с отцом?

— Они ехали к фронту на грузовых машинах, когда с отцом случился острый приступ аппендицита. Это произошло где-то в этих местах. Об этом мама узнала после войны… Отец, оказывается, кричал от страшной боли. И тогда офицер-эсэсовец приказал высадить его из машины как паникера. Его, умирающего, оставили в степи ночью. Умереть на войне от такой мирной болезни — это так несуразно.

— Да, война располагает всеми способами убивать, в том числе и мирными.

— Знаете, со мной в комнате здесь живет одна туристка. Она немка. Ее зовут Ульрике. Веселая, добрая женщина. Я с ней дружу, но когда вспомню отца, смотреть не могу на нее… Это, наверное, нехорошо, когда помнишь зло…

— Что поделаешь — человек весь состоит из памяти.

Они шли некоторое время молча по освещенной луной дороге.

— Если бы вы знали, как я мечтала приехать сюда! — воскликнула Розмари. — Мне почему-то казалось, что где-то здесь я почувствую, вернее, встречусь с душой отца… Вы верите в бессмертие души?

Александр не ожидал такого вопроса, растерянно улыбнулся:

— Признаться, не верю. Но я верю в дружбу, любовь, добро, силу человеческого разума.

— Да, во что-то надо верить, иначе невозможно жить.

Они уже подошли к воротам турбазы. Розмари сняла пиджак и протянула Александру:

— До свиданья, Александр!

— До свиданья, Розмари!

Розмари повернулась и пошла к зданию турбазы. Александр стоял и смотрел до тех пор, пока она не скрылась за дверью.

Он шел по полю, весело насвистывая. Сердце его переполняло опьяняющее чувство счастья. А вокруг ничего, кроме луны да ветреной ночи…

Увидев знакомое дерево, Александр разбежался и, подпрыгнув, сорвал с ветви листок. Рассмеялся, подпрыгнул еще раз и сорвал листок с другого дерева…

Из окна гостиницы виднелся пробудившийся ото сна поселок. Александр возился у стола, готовя завтрак. Игорь брился перед зеркалом и рассказывал:

— Так вот, я думал: окончу школу, стану студентом и буду счастлив. Стал студентом и мечтал о том, как окончу институт и буду чувствовать себя счастливым… А тем временем началась война. Я сидел в окопе и думал: победим, вернемся к мирной жизни и вот тогда я буду действительно счастлив. — Закончив бриться, он снял крышку с электробритвы и подул на нее. — Оказывается, я был счастлив тогда, когда учился в школе, потом в институте, когда был молод и воевал. Это я только сейчас понимаю.

— Да, счастье, к сожалению, видишь всегда со спины, когда оно уходит от тебя, — откликнулся Александр. — Надо бы все угадывать вовремя. А может быть, мы именно сейчас счастливы? Мы живы, живем в мирное время и еще довольно молоды.

— Эх, наша молодость потеряна на дорогах войны.

Александр не стал ему возражать, о чем-то раздумывая.

— Как ты думаешь, только не удивляйся, молодая женщина может полюбить мужчину нашего возраста? — Александр, видимо, с трудом решился на этот вопрос.

— Все бывает, — серьезно ответил Игорь. — Любовь не знает логики.

Их разговор был прерван стуком в дверь.

— Товарищ Ражнов здесь? — в комнату заглянула администратор гостиницы.

— Да, это я.

— Товарищ Назаров просил передать вам приглашение, — она протянула ему билет. — Сегодня в молодежном клубе встреча ветеранов.

— А тебе почему не прислали? — Игорь повертел в руках билет.

— Кого интересует встреча с мертвым? — грустно усмехнулся Александр.

— Слушай, так ты не сказал Назарову, что ты живой?

— Я его всего один раз видел, и мы не узнали друг друга.

Игорь причесывался, стоя возле зеркала.

— В десять нам надо быть в клубе, — твердо сказал он. — И ты пойдешь со мной.

Александр и Игорь вышли из гостиницы и влились в оживленный людской поток. Неожиданно до слуха Александра донеслась немецкая речь. Он оглянулся и увидел Розмари, а рядом с ней молодую женщину с густыми вьющимися волосами, спадающими на плечи. Обе несли в руках большие бумажные пакеты.

— Ты извини, я сейчас тебя догоню, — сказал он Игорю, не выпуская из поля зрения двух женщин.

Розмари, увидев Александра, не смогла скрыть радости:

— О, Александр!

— Здравствуйте, Розмари! — он был не менее взволнован этой неожиданной встречен. — Гуляете?

— Мы купили сувениры. И на базаре были. Потратили почти все советские деньги, какие у нас были. Познакомьтесь, это Ульрике, моя подруга, — говорила Розмари, и глаза ее сияли.

Они представились друг другу.

— Мы и русскую водку купили, — оживленно продолжала Розмари. — Порадуем наших мужчин.

Из туристического автобуса, стоявшего неподалеку, уже звали их. Розмари махнула им в ответ.