Михаил Анчаров - Самшитовый лес [litres]

Упала на крыше Десятинной церкви девушка, и лилия выпала у нее из волос.

И в ответ свистнула стрела! И ударила в открытый лоб татарина!

Пал татарин со стены, и только закружилось в воздухе перо голубое цапли.

И тотчас стрелы омрачили воздух.

И поднял лилию Митуса, и засмеялся, и слезы потекли у него по лицу.

И начался бой. Но и он не заглушил хохота Митусы…

Первым зданием города было придорожное кафе – стеклянный ящик, занавешенный изнутри белыми шторами. На двери болталась табличка «ЗАКРЫТО». Приезжий остановился. Возникло и пропало тиканье часов. Приезжий разжал кулак и посмотрел на спичечную коробку.

– Ящерица… – сказал он. – Это я, здравствуй, ящерица… Я накормлю тебя, маленький крокодил… А теперь смотри не высовывайся из коробки. А то придут пионеры, и ты умрешь. Они положат тебя в банку с формалином и сделают из тебя наглядное пособие… Потому что наука требует жертв, искусство требует жертв, любовь требует жертв, и черт его только не знает, что не требует жертв… Все требуют жертв, и никто не догадывается, что живые помогают прогрессу больше, чем покойники… А теперь я посплю, ящерица.

Он выбрал местечко на зеленой траве, неподалеку от дверей кафе, подстелил плащ и улегся удобно и привычно.

– Я очень долго шел, а теперь я посплю, – сказал он. – Сплю.

Но потом он приподнялся на локте.

– Батальоны все спят, – сказал он спокойно.

– Сплю… – сказал он. – Сплю… – И снова приподнялся. – Сон, а сон.

– Да… – ответил сон.

– Приснись мне, – сказал приезжий.

– Ладно, – сказал сон.

– Что-нибудь не очень глупое.

– Ладно, спи.

– Много лет назад я был в одном городке, ну ты знаешь такие города – в торговых рядах продают стиральные машины, сборники фантастики и шифер по справкам горисполкома. В сквере – памятники партизанам последней войны и войны с Наполеоном, а у церкви – пьяные велосипедисты. Утром и вечером мне хотелось поселиться там навсегда, а днем и ночью бежать куда глаза глядят…

– Хватит болтать, – сказал сон.

– Вот говорят, что любовь и голод правят миром, – сказал приезжий. – Интересно бы знать – куда это они правят! Городок-то ведь ждет… Там гуси отскакивают от мотоциклов, там воскресенье не начинается без водки, там в магазине я купил книжку «100 затей для умелых рук» и в речке поймал пескаря. Я не заметил в городке ни любви, ни голода, но я заметил тоску по необыденному. Как ты думаешь – может она править миром?

– Не мешай мне работать! – сказал сон. – Я не могу работать в таких условиях! Сейчас все другое.

– А что? – спросил приезжий. – Ты мне уже снишься?

– Да. Снюсь! – сказал сон.

– Вся моя беда, – сказал приезжий, – что, в сущности, я никогда не был уверен в том, где я нахожусь. То ли мне здесь снится, что я там, то ли мне там снится, что я здесь. Вот, например, дворник… надеюсь, он мне не станет пылить в нос.

«Вжик, вжик…» – сказала метла дворника, но пыли не было. Так разве что немножко, самую малость.

– В этом городе есть пивные? – спросил приезжий у дворника, когда тот приблизился.

– В этом городе нет пивных, – сказал дворник. – Вы нездешний?

– Я приехал издалека, – сказал приезжий.

– Амнистированный? Или турист? – Спросил дворник.

– Вы оригинально мыслите, – сказал приезжий.

– Эх, разве это сейчас ценят, – сказал дворник. – Работаю дворником, а мог бы быть фтизиатором.

– Что такое фтизиатор?

– Откуда я знаю? – сказал дворник.

– Вы, я вижу, тоже нездешний.

– Мы все нездешние, – сказал дворник.

– Слушай, дворник, – сказал приезжий. – По-моему, сегодня должно что-то случиться. Как по-твоему?

– Черт вас знает, – сказал дворник. – Так и шастаете тут, так и шастаете.

– Не твое дело, – сказал приезжий. – Я люблю видеть сны, какие мне хочется.

– Это приятно? – спросил дворник.

– Не всегда, – ответил приезжий. – Но всегда чревато.

– Чем?

– Событиями, – сказал приезжий. – Тебе не кажется, что сегодня должно что-то случиться?.. Уже случилось…

Он так сказал потому, что из-за угла кафе вышли две женщины. Одна средних лет. Другая помоложе.

– Это тебе снится, чудак, – сказал дворник.

– Нет. Это уже не сон, – сказал приезжий.

– Принесите мне чего-нибудь горячего, – попросила та, что постарше.

– Валентина Николаевна, – сказала молодая. – Здесь кто-то спит.

– Ничего. Поспит и проснется, – та, что постарше, наклонилась к спящему. – Ох!.. – сказала она, выпрямившись.

– Валентина Николаевна, что с вами?

Женщина тихонько засмеялась, потом вытерла слезы и наклонилась снова.

– Спишь, – сказала она. – Ты все-таки пришел, бродяжка… Дай я хоть погляжу на тебя… Похож.

– На кого похож? – спросила молодая.

– Изменился… На себя похож…

– Валентина Николаевна, а кто это?

– Это? Страшный человек.

– Господи…

– Самый большой лентяй на свете. Чемпион лентяев. Старая школа.

– Вы его знаете?

– Немножко. Это мой муж, – сказала она. – Бывший, бывший… Я его не видела полжизни…

Она тряхнула спящего за плечо.

– Проснись.

Приезжий открыл глаза.

– Ты знаешь, пока я спал, мне пришла в голову одна идея, – сказал он. – Я понял, почему я не люблю ходить в театр… Покупаешь билет, и тебе показывают живых людей, как в трамвае. Но в трамвае это стоит четыре копейки. Конечно, если без багажа. С багажом дороже… Ну ладно, я еще посплю. У меня там был ряд интересных встреч. Я не досмотрел, чем все это кончится.

Он опять закрыл глаза.

Но женщина схватила его за плечи и стала трясти.

– Э-э, нет, не выйдет, – приговаривала она. – Ты у меня сейчас проснешься как миленький. Ну… вставай.

Тогда приезжий поднялся.

– Может, поздороваешься наконец? – спросила женщина.

– Здравствуй, Валя, – сказал приезжий. – Я слышал, ты стала известной актрисой. Или мне это приснилось? И ты все еще играешь официанток?

– Валентину Николаевну знает весь свет, – с вызовом сказала молодая.

– По-моему, вы официантка, – сказал он ей. – В этом кафе.

– Откуда вы знаете?

– Знаю, – сказал приезжий. – У вас в кафе мухи есть?

– Начинается, – сказала актриса.

– Да вы что, гражданин, – сказала официантка. – Спятили? Наше кафе лучшее в районе… Какие мухи?

– В тех кафе, где бываю я, крошка, все официантки выносливые, – сказал приезжий. – И вежливые. Все. До единой.

– Я вас не оскорбляла…

– И умные, – добавил приезжий. – Там заказ клиента угадывают по глазам…

– Не люблю таких, – сказала официантка. – Все переиначиваете.

Приезжий стукнул кулаком себя по ладони.