Виктор Астафьев - Пермский рассказ

Серега настолько вошел в свою роль, что даже родной матери было бы трудно разубедить его в том, что он вовсе не Переверзев, а ее сын Сережа.

— Жизнь артистов полна различных комбинаций и вариаций. Артист должен уметь делать все: рубить уголь, ловить рыбу, пить вино, любить… В новой картине я играю роль шахтера, влюбленного в хорошую девушку, — самозабвенно сочинял он.

— Как ее звать? — поинтересовалась Светлана, искренне веря во все, что мелет ей Серега.

— Светлана, — не моргнув глазом, соврал Криница. — Она очень красивая и умная, у нее серые глаза, большие ресницы. Впервые я познакомился с ней в парке. На ней было платье в красный горошек. Я пригласил ее выпить шампанского, а потом пошел провожать домой. По дороге встретился ее поклонник, и мы с ним подрались.

Светлана поняла, что ее новый знакомый играет, на ходу сочиняет сюжет картины.

— Мне кажется, у вашей героини не было поклонника, — кокетливо улыбнулась девушка.

— Был!

— Не было!

— Был! — настаивал Серега. Ему не верилось, что у такой девушки, как Светлана, нет знакомого парня. И если он сегодня встретится где-нибудь и начнет приставать, то непременно получит. Это Серега решил твердо.

— Не было, — доказывала Светлана.

— Не было так не было, — сдался наконец Серега. — Это даже лучше.

Когда вышли из буфета, Криница попросил у Светланы разрешения проводить ее домой. Девушка не возражала. Она только, улыбнувшись уголками губ, заметила:

— Как в новой картине?

Серега промолчал. Они медленно шли по центральной аллее, думая об одном и том же. Криница мучительно решал: взять девушку под руку или нет, а Светлана ждала этого, гадала словно на ромашке: возьмет не возьмет, возьмет не возьмет…

В голове у нее немного шумело от выпитого вина. Хотелось смеяться.

— А вдруг сейчас появится поклонник? — озорно спросила она.

Серега усмехнулся и решительно взял спутницу под руку.

«До самого дома не отпущу», — твердо решил он, сжимая маленький острый локоток.

В конце аллеи его внимание привлек силовой аттракцион. Около высокой планки с делениями толпились мужчины. Один из них стукнул кулаком по тряпичной голове фашиста — и вдоль планки скользнул вверх квадратик с пистоном. До конца планки он не достал.

— Слабак, — засмеялся какой-то парень, — дай-ка я попробую.

— Пожалуйста, молодой человек, — пригласил его старичок-аттракционщик.

Парень раздал плечи, размахнулся и опустил кулак на лысую макушку фашиста. Квадратик подпрыгнул, но пистон остался цел.

Вокруг снова рассмеялись.

— А ну-ка, дай я, — раздвинул Серега плечом толпу и очутился около тряпичной головы. Ему очень хотелось доказать Светлане, на что он способен.

— Удар — двадцать копеек, — напомнил аттракционщик.

— На все, — бросил Криница, протягивая старичку рублевку. Краешком глаза он наблюдал за Светланой. Девушка весело улыбнулась ему, подбадривая. Широко расставив ноги, Серега подтянул рукава пиджака, чтобы сподручнее было бить, и, собрав все силы, резко опустил кулак на голову чучела. Квадратик метнулся вверх. Послышался треск разбитого пистона. Запахло дымком.

— Есть у парня силенка, — послышалось из толпы.

Серегина рублевка не пропала даром. Пять раз бил он по фашистской голове, и пять раз стреляло на конце планки. Пять раз ахала толпа.

— Вы так у меня все боеприпасы израсходуете, — пошутил аттракционщик.

— Ну, как? — спросил Серега у Светланы, снова беря ее под руку. Ведь для нее одной старался он сегодня. Ей одной хотел доказать, что никакие поклонники ему не страшны.

— Вы сильный, — похвалила его девушка.

Серега только хмыкнул и подумал: «Посмотрела бы ты, как я уголь в шахте рубаю».

Светлана жила недалеко от парка, и Серега пожалел, что так быстро они дошли до ее дома. Даже поговорить толком не успели. Прощаясь у калитки, Серега долго не хотел отпускать руку Светланы и даже попытался поцеловать девушку.

— Артисты, наверно, все такие? — обиделась Светлана и вырвала пальцы из горячей Серегиной руки.

— Какие? — удивился он.

— Нахальные.

Серега хотел возразить, но было уже поздно. Девушка скользнула в темный двор и захлопнула за собой калитку.

— Подождите, Светлана! — крикнул Серега и рванулся за ней.

Калитка была заперта.

— Светлана, — уже тише позвал Криница.

— Ну, что? — спросила она через щелку.

— Вы на меня обиделись?

— Немного.

— Давайте постоим еще.

— Уже поздно.

— Где же мы встретимся завтра?

Светлана молчала.

— Вы слышите?

— Слышу.

— Почему же не отвечаете?

Светлане впервые назначали свидание, и она не знала, что ответить.

— Вы слышите? — снова спросил Серега.

— Не знаю, — ответила девушка.

— Давайте встретимся на старом месте, — горячо предложил Серега.

— Хорошо.

— В семь часов вечера.

— Хорошо.

— Спокойной ночи!

— Спокойной ночи.

Серега долго еще стоял у калитки. Он слышал, как легонько простучали во дворе каблучки босоножек, как скрипнула дверь в доме, как чей-то голос спросил:

— Почему так поздно?

«Отец, наверно», — подумал Криница, закуривая папиросу.

«Спокойной ночи!» — звучали в его ушах последние слова Светланы. Какой у нее хороший, певучий голос! И вся она такая хорошая и светлая. Недаром назвали ее Светланой.

Нет, не будет сегодня у Сереги спокойной ночи. Ворочаться ему в постели, вспоминать серые глаза и полудетскую улыбку, маленькие руки с розовыми ноготками…

Стало стыдно за обман. Ну какой он, к чертям, артист! А Светлана поверила. Завтра обязательно надо сказать ей, что все это ерунда, что никакой он не артист, а простой горняк с шахты «Великан». Так-то будет лучше! Приняв это решение, Серега вынул из кармана карточку Переверзева и тут же порвал ее на мелкие кусочки. Прощай, товарищ Переверзев! Завтра — воскресенье. Отработав смену, пойдет Серега в парк, встретится со Светланой и скажет:

— Давайте знакомиться еще раз: Серега Криница — донецкий шахтер.

Серега рубил уголь и чувствовал, как во всем теле гудят молодые жилы. Пика отбойного молотка по самую шейку уходила в пласт, откалывала от него тяжелые глыбы угля. Черный резиновый шланг сильно дрожал на стойках, упруго извивался, как живой. Холодный сжатый воздух вовсю шел по нему, отчего отбойный молоток на месте соединения со шлангом покрылся легкой изморозью.

Смена подходила к концу. «Помоюсь, пообедаю и — в парк», — думал Криница и уже представлял, как встретится со Светланой, как расскажет о своем обмане. А может быть, пока не надо говорить об этом? Еще обидится и уйдет. Может быть, девушка согласилась прийти на свидание потому, что принимает его за артиста? От этой мысли становилось обидно.

Вдруг прекратилась подача воздуха. Отбойный молоток бессильно замер в руках.