Леонид Волынский - Сквозь ночь

А за Севаном — к юго-западу — нагие горы в рубцах и складках, сухие и серые, будто слоновья кожа. Опускаемся вниз между Памбакским и Гегамским хребтами. Линии гор постепенно смягчаются. Невдалеке от дороги — механизированный карьер, здесь добывают беловатый камень, из которого делают необыкновенно прочное волокно, годное для различных тканей. Даже для тонких костюмных. Говорят, в павильоне Армении на ВДНХ можно увидеть такие ткани, но в магазинах пока еще не найдешь. Долог путь от изобретения до так называемого внедрения.

Навстречу, громыхая, мчатся машины с арматурным железом, досками. У дороги появились деревья, они выстраиваются двумя шеренгами. Ереван встречает — как большинство городов теперь — поднятыми приветственно стрелами башенных кранов.

В Киеве перед отъездом я встретился с главным архитектором Еревана Эдуардом Аветовичем Сарапяном и теперь позвонил ему. «Очень хорошо, — сказал он, — есть удобный повод для общего взгляда на интересующий вас предмет. Приходите завтра на лекцию в городской музей».

Было воскресенье; к двенадцати часам в лекционном зале музея собралось десятка три-четыре слушателей, — вероятно, очень малая часть «болельщиков», интересующихся перспективами городского строительства в Ереване. Впрочем, лекционный зал и не вместил бы больше; это одно из помещений «худжры», проще говоря — один из классов мусульманской духовной школы, находившейся при мечети. Мечеть, память недобрых времен сардарского владычества (теперь здесь разместились музеи — истории города и краеведческий), стоит на проспекте Ленина, напротив крытого рынка, законченного в 1952 году.

Мой друг — он побывал в Ереване тогда — очень хвалил это здание. Оно действительно эффектно и могло понравиться; но за прошедшее десятилетие многое изменилось, мы стали видеть иначе, и теперь крытый рынок представляется громоздким, тяжеловатым. Я побывал там по дороге на лекцию, и мне куда больше понравились горы винограда, яблок, дынь и персиков на прилавках, чем чугунные изображения этих плодов и всякой живности на отлично исполненных литых решетках-витражах.

По пути сюда я успел посмотреть еще кое-что, и прежде всего, конечно, гордость нового Еревана — площадь имени Ленина.

Армении повезло. У ее строителей есть два сокровища: туф и наследие Таманяна.

Зданий, построенных А. И. Таманяном, не так уж много в Ереване. Но все, что он сделал здесь, было как бы ударом камертона. Однажды взятая сильная нота звучит и сегодня, когда Таманяна давно нет.

Широко образованный архитектор, вице-президент Петербургской Академии художеств, он очутился после революции в Тегеране, куда его занесли события и собственные сомнения, и вернулся на родину, чтобы строить. Он приехал в город, куда больше похожий на пыльную большую деревню, беспорядочно слепленную из камня, глины и сырцового кирпича. На тесных немощеных улочках позванивали колокольцами верблюды; женщины с ведрами толпились вокруг луж у водоразборных кранов. Благоустроенные дома можно было пересчитать по пальцам.

Александр Иванович Таманян был автором первого генплана реконструкции Еревана. Этот план, разработанный в 1924 году, оказался первым социалистическим градостроительным планом в нашей стране.

Таманян задумал и распланировал сердце города — площадь Ленина, но успел застроить лишь ее северо-восточную часть. Правительственное здание — оно очерчивает четверть большого овала площади — облицовано артикским туфом, который принято называть розовым, хотя в действительности он имеет много оттенков — от сизо-розового до коричнево-красного цвета жженой охры.

Сочетание этих оттенков придает новым домам Армении особенную живописность. Каждый камень стены кажется мазком, живым ударом кисти. Правда, тут есть опасность некоторой мозаичности, пестроты, если мазки положены неточно.

В этом смысле более благодарен другой материал, другое богатство Армении — колагеранский фельзитовый туф нежно-кремового, теплого тона. Он более однороден, светел и жизнерадостен. Этим камнем облицовано административное здание, очерчивающее другую, юго-западную, четверть овала площади.

Григорян, Исраелян, Сарапян, Сафарян и Аревшатян — вот имена архитекторов, успешно продолжавших замысел Таманяна. Глубокие аркады, плеск воды, опадающей в бассейн, контрасты света и тени, тепла и прохлады, сочетание величественности и уюта — все это сообщает площади особую привлекательность, приближает ее к человеку. Такой площадью, ее цельностью и размахом, ее жизнерадостным звучанием, ее самобытностью, могла бы гордиться любая столица.

Когда Таманян приехал в Армению, в Ереване насчитывалось менее пятидесяти тысяч жителей. Работая над генпланом реконструкции, он исходил из расчета предполагаемого роста до ста пятидесяти тысяч. А к 1959 году население Еревана перевалило за полмиллиона. Город рос в таком темпе, как новые города Урала или Сибири. Планировщики и строители не поспевали за жизнью. Теперь в Ереване прибавилась еще сотня тысяч людей, а строительство ведется по генплану рождения 1951 года, рассчитанному на четыреста пятьдесят тысяч жителей.

Уменье смотреть далеко вперед и считаться с естественным ходом жизни — необходимое качество для людей, занимающихся планированием. Необходимое — но не всегда присущее. Иным очень трудно оторваться от единожды принятых формул, нормативов и «средних» цифр.

Госплан Армении планирует увеличение ассигнований на жилстроительство по общесоюзной формуле прироста населения; между тем хорошо известно, что в Армении эта формула непригодна. Люди здесь особенно чадолюбивы и смотрят на детей как на ценнейшее богатство. Тому есть причины — многовековые гонения, бедствия, истребления…

Тем, кто понимает это, нелегко сладить с непонимающими. Все же сейчас в итоге борьбы мнений пришли к цифре в один миллион — таково предполагаемое население Еревана в 1980 году. Исходя из этой цифры, будет разрабатываться новый генплан. Об этом и рассказал собравшимся Эдуард Аветович Сарапян.

Когда он сказал, что к восьмидесятому году на каждого жителя Еревана придется по комнате, к стрельчатым сводам худжры вознесся дружный вздох. Однако Сарапян не ограничился обнадеживающими картинами будущего. Он говорил и о сегодняшнем дне: о строительстве новых массивов и реконструкции центра и о том, что город на восемьдесят процентов потребности обеспечен школами и всего лишь на пятнадцать процентов — детсадами и яслями. Что кинотеатров по норме необходимо иметь в шесть раз больше, а канализационных сетей — едва ли не вдвое. Что новые дома в Ереване строятся, в сущности, по тем же типовым проектам, что и в Москве (изменены лишь частности), так как и Москва и Ереван отнесены планирующими инстанциями к одному и тому же «четвертому климатическому району»…