Юрий Гейко - Твой друг. Сборник по собаководству. Выпуск 3
- Название:Твой друг. Сборник по собаководству. Выпуск 3
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Издательство ДОСААФ
- Год:1986
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Юрий Гейко - Твой друг. Сборник по собаководству. Выпуск 3 краткое содержание
Для широкого круга читателей.
Твой друг. Сборник по собаководству. Выпуск 3 - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
5
Мы вышли при попутном ветре и при слабом волнении на воде, однако с каждым часом ветер крепчал.
Ночью в море разыгрался свирепый шторм. Перегруженный транспорт тяжело ложился с одного борта на другой. За стенами каюты, где вместе со мной, Миртой и ребенком был еще добрый десяток пассажиров, стояли оглушительные гул и грохот; от непрерывно чередовавшихся ударов волн содрогался корпус корабля. Тем, кто находился на палубе, было приказано держаться друг за друга, чтобы их не смыло.
Перед рассветом, когда шторм начал немного стихать, на нас напали фашистские бомбардировщики. Сбросив осветительные бомбы на парашютах, они принялись один за другим пикировать на транспорт.
Разгорелся тяжелый и неравный бой. Пароход отбивался, но самолеты снова и снова заходили для атаки, ложились на крыло и обрушивали на цель свой смертоносный груз.
Нашим зенитчикам удалось сбить два стервятника. Пылающими факелами они упали в море. Но силы были слишком неравны.
Помню взрыв, потрясший все судно. Полетели палубные надстройки. Начался пожар. Был подан сигнал: всем покинуть корабль.
Прижимая к себе дочурку, я выбежала на палубу. Момент был ужасный. Транспорт быстро погружался. Ярость обреченного корабля, который все еще продолжал отбиваться от врагов, мешалась с воплями женщин, выкриками команды, ревом пламени, треском ломающихся переборок. Огонь пожирал то, что еще уцелело от взрыва. Стали спускать шлюпки, но одна оказалась изрешечена осколками и пошла ко дну, оказавшись на воде, другая, переполненная людьми, была разбита прямым попаданием бомбы. Летели в воду спасательные круги, за ними прыгали люди.
В эти страшные мгновения я думала лишь об одном: как спасти мою Веру. Каждая мать хорошо поймет меня: когда у тебя на руках находится беспомощное существо, жизнь которому дала ты, и ему грозит опасность, все мысли — только о нем, только о том, как отвратить от него беду; о себе не помнишь.
Какой-то боец подал мне пробковый пояс. Я успела обвязать им ребенка, который, ничего не понимая, испуганно цеплялся за меня, когда новый, еще более сильный взрыв потряс судно.
Волна горячего воздуха смела меня с палубы и выбросила в море, вырвав из моих рук ребенка, а подхвативший шквал сразу же отнес далеко от парохода. Смутно помню, как я боролась с волнами, как кричала и звала мою Веру. Вокруг меня носились на обломках дерева, барахтались тонущие люди; над головой, расстреливая беззащитных, все еще завывали самолеты; а вдалеке догорал на воде гигантский костер… Потом в памяти — полный провал.
Сознание вернулось ко мне много дней спустя, в госпитале, на Большой земле. Меня и некоторых других подобрала наша подводная лодка. Но Веры среди спасенных не было…
6
Голос Надежды Андреевны внезапно прервался. Воспоминания взволновали ее. Зябко поведя плечами, она умолкла, а я, под впечатлением ее слов, явственно представил себе тяжелый гул ночного шторма. С громом катится вал за валом. Ни звезд на небе, ни огонька на воде; только этот грозный беспрерывный гул.
И где-то среди этой разбушевавшейся стихии, которой, кажется, нет ни конца ни края, в кромешной тьме — ребенок, беспомощное крохотное живое существо, оторванное от матери, едва начавшее жить и уже обреченное войной на преждевременную гибель…
Надежда Андреевна провела рукой по волосам дочери, которая еще теснее прижалась к матери, и, успокоившись, продолжала:
— Кончилась война. Пришли мирные дни, но для меня это была уже совсем другая жизнь, ибо я потеряла всех, кого любила: мужа, дочь. Даже собаку.
Медленно, как после тяжелой болезни, оправлялась я от пережитых потрясений, с душой, окаменевшей от горя. Я не была одинока, нет. Друзья заботились обо мне, но здоровье мое пошатнулось.
Как-то раз я отдыхала в Крыму, близ Евпатории. Стояла чудесная солнечная погода. А мне в такие дни делалось особенно грустно. Отделившись от компании, я пошла побродить одна.
Не заметив, забрела далеко. Дорога пролегала мимо небольшого рыбацкого поселка. Мне захотелось пить, и я направилась к крайнему домику, где были развешаны сети. У калитки, ведшей внутрь дворика, греясь на солнцепеке, лежала большая черная собака. Я взглянула на нее и задрожала: это была Мирта.
Да, да, наша Мирта, живая, невредимая, только несколько постаревшая, с сильной сединой на морде. Она сразу узнала меня, мой голос, бросилась ко мне, принялась ласкаться, лизать. Я так и опустилась перед нею на колени, обнимая ее и плача от радости и волнения. При виде ее все чувства вновь всколыхнулись во мне, прежняя жизнь воскресла перед глазами.
— Мирта, голубушка, — повторяла я. — Ты ли это? Как ты здесь очутилась? Где моя малютка, где моя Верочка?
Собака не могла ответить мне, только продолжала радостно вилять хвостом, на котором тоже кое-где появились серебристые крапины — метка времени.
Немного придя в себя, я зашла в дом, познакомилась с хозяевами — пожилым рыбаком и его женой, спросила, давно ли живет у них эта собака.
Муж и жена переглянулись, сначала не понимая нервозности, которая звучала в моих словах, но потом поняли, что я пришла не случайно, и рассказали следующую историю.
В сентябре 1941 года, в грозную штормовую ночь, они услышали звуки морского боя. Потом в море занялось зарево — горел корабль. Через некоторое время зарево потухло: шторм довершил то, что начали самолеты.
Рыбак и его жена долго стояли на берегу, всматриваясь в темноту, ожидая, не выбросит ли море кого-нибудь, кому понадобится их помощь. Но не было никого. Только водяные валы с грохотом обрушивали свою ярость на прибрежную полосу суши.
Рано утром рыбак снова был на берегу. Он знал: иногда пройдет много часов, прежде чем море расстанется со своей добычей.
Он не ошибся. Что-то чернело у кромки берегового прибоя. Волнение стало стихать, но отдельные волны еще докатывались до этого непонятного предмета, окатывая его пеной и брызгами.
Рыбаку показалось, что это — человек. Но опустившись к воде, он понял, что ошибся: это была громадная черная собака, бессильно распростершаяся на песке, а перед нею лежал, какой-то странный сверток, из которого слышался детский плач.
Собака была измучена, но бросилась на рыбака, защищая спасенное ею дитя. Потом инстинкт подсказал ей, что это друг, и она позволила ему взять ребенка — девочку, спеленатую спасательным поясом.
Более полувека прожил молчаливый суровый рыбак на берегу моря, не раз сам смотрел разъяренной стихии в глаза, чего только не встречал на берегу после бурь и кораблекрушений; но никогда не видел, чтобы у моря отвоевала крошечного ребенка собака, да еще у моря штормового. Это было похоже на сказку, если бы не война и факел корабля, погибшего ночью на глазах рыбака.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: