Леонид Грабарь - Краснобожский летописец

В это-то время и «вбежа» Смиренномудрый, нашедший пальто с запахом, и прервал беседу Набольшого.

Набольший выслушал сообщение и тоже «сожалився в горести душа».

После чего и решено было — «искати властителя друзего», одежды гостей которого не пахли бы ненавистно.

Легко сказать!

Но как сделать?

Искушенные в склоке Смиренномудрого племени старцы долго не могли составить надлежащего плана склочной кампании.

Шли дни, недели, месяцы.

И остаться бы Иван Петровичу Изобретательному на своем посту вечно — если б не нашелся среди Смиренномудрых подвижник, блаженный товарищ Тьфукин, решивший пожертвовать собой на благо племени и искусства склоки.

Все дело было в том, чтобы найти случай, придравшись к коему можно было бы вызвать Ревизию.

Растраты? — Скучно. Не причина.

Бюрократизм? — Подумаешь!

Вечеринки? — Новое дело!

Самоснабжение? Присвоение? — Ради этого не стоит мараться.

И вот товарищ Тьфукин нашел случай.

Собственно говоря, даже не нашел — но самоотверженно его создал.

Товарищ Тьфукин работал на одном из Краснобожских заводов.

Товарищ Тьфукин поймал работницу с того же завода Хаю Воробейчик, выколол ей глаза, налил в ухо расплавленного свинца и, говорят, написал на ее ягодицах непристойность химическим карандашом.

Но ведь и это, пожалуй, не случай? По крайней мере для Смиренномудрых.

Товарищ Тьфукин предвидел такую возможность.

И на всякий случай, чтоб вернее тот случай был признан случаем — подобно Пал Палычу Дребеденеву — сам на себя (за псевдонимом) самоотверженно донес.

О, подвижничество!

О, самозабвение!

О, великий творческий экстаз!

О, склока!

Чего не сделает твой скромный служитель ради тебя!

Остальное — ясно.

Приехал Ревизор. Иван Петрович Изобретательный был разъяснен, и проработан, и провентилирован, и согласован, и увязан, — как шкурник, болтун, вор, растратчик, преступник, оторвавшийся, разложившийся, антисемит и прочая и прочая.

Все это так и оказалось на самом деле при последующей проверке.

Так, вследствие склоки и самоотверженной преданности искусству погиб градоправитель второй, Иван Петрович Изобретательный.

Замечательный имеется в Краснобожске завод — металлический — сталечугунно-текстильно-трикотажный.

Выстроен он по последнему слову техники еще при матушке Екатерине.

С тех пор так и стоит, знаменуя собою для Краснобожска наступление «века индюстрияльного».

Работают на нем не местные потомки Головотяпов, но пришлые рабочие, мастеровой народ, — не коренные краснобожцы.

А командуют на нем — знаменитые Толстозады: Иван Иванов сын Иванов, да Иван Иванов сын другой Иванов, да Петр Петров сын Петров, да Петр Петров сын другой Петров.

Ай, лихо откормили себе зады Толстозады на заводских шурупах и гайках! Ай, лихо!

Взять хоть Иван Иванова сына Иванова. Внизу — тыква, на тыкве кавун, к кавуну руки пришиты, чтобы было чем бумаги подписывать. Прежде на кавуне еще яблочко антоновское недозрелое было насажено, для видимости головы. Ныне Иван Иванов сын яблочко свое с кавуна снял и с аппетитом слопал:

— Для ча нам голова? Мы задом думаем. А бумаги подписывать — на то руки приделаны.

Иван Иванов сын Иванов заведует первым отделением. А Иван Иванов сын другой Иванов — вторым. Петры Петровы сыны Петровы — у них ходят в помощниках.

Такое раздолье Ивановым да Петровым! Ни тебе забот, ни тебе хлопот. Несчастье случилось — ну, там в картишки проигрался, слишком большую партию ситчику или сатинчику на сторону в свою пользу продал, пришлому рабочему в порядке самокритики матюга пустил или по мордасам съездил — что за беда. Сбегал к главному заведующему над всем заводом. А он — Петр Петров сын Иванов. Всем Ивановым и Петровым родственничек, отец и покровитель.

— Батюшка! Отец родной! Не выдай!

У Петра Петрова сына Иванова душа мягкая и чувствительно-образованная:

— Э, милый! — скажет — Ce sont de пустяки. Не волновайся!

Утешит, приголубит, облегчит.

Вот это — жизнь!

Службу ведут, должность исполняют Толстозады аккуратно. И уж до чего аккуратно! Комар носу не подточит.

Скажем, конвейерная система.

Раз велено — велено. Хотите конвейер? Будет и конвейер.

И устроили Толстозады на заводе конвейер.

Заказали в неметчине усовершенствованную по последнему реву американской техники самотаску. Ба-а-льшие деньги заплатили. Валютой. Установили. За установку тоже ба-а-льшие деньги дали. Пустили. За пуск — тоже ба-а-льшие… ну, понятно.

И работает самотаска электрическим электричеством, которое подает Краснобогострой с перерывами.

И таскает самотаска из канцелярии первого отделения в канцелярию второго отделения, из канцелярии второго отделения в канцелярию третьего отделения, из канцелярии третьего отделения в заводскую контору, из заводской конторы в канцелярию первого отделения.

И так далее.

А таскает самотаска, конечно, — бумажки. Отношения. Справки. Предложения. Возражения. Для увязки. Для согласования. Для углубления. Для конкретизации. Поелику — потолику.

А между канцеляриями — сидят курьеры.

Дотащит самотаска нужную бумажку до курьера, что сидит между первым и вторым отделением, курьер же с самотаски по конвейерной системе снимает и самолично по конвейерной системе в канцелярию снесет и сдаст под расписку. В канцелярии, ежели бумажка адресована в третье отделение, — ее опять на самотаску положат и поедет бумажка на самотаске к курьеру, что сидит между вторым и третьим отделением.

Конвейер требуется?

Пожалуйста. Толстозады рады начальство порадовать. Вот вам и конвейер.

А что гайки, винты, болты, шурупчики, да ситчики, да сатинчики на спинах человечьих путешествуют — и слава богу. Забот меньше. Вдруг Краснобогострой зашалит? Самотаска встанет. При канцеляриях-то — курьеры. А на производстве? Что тогда делать? Не останавливать же завод.

Правильно.

Было то во времена градоправителя Изобретательного, Иван Петровича. Когда ризы у него еще были светлы, а венчик на голове сохранился в целости.

До самопожертвованного подвига товарища Тьфукина.

Вздумали на заводе шарикоподшипный батист вырабатывать на благопотребу обитателей.

В порядке рабочей инициативы собрались текстильные металлисты на производственное совещание.

Главноначальствующие Толстозады в кабинетах сидеть остались. Вместо себя представительствовать прислали уборщицу Дуньку, которая в красном платочке.

Сидят текстильные токаря и производсовещаются: как лучше шарикоподшипный батист изготовлять.