Екатерина Шевелёва - Испытания

Сейчас, слушая разговор за соседним, веприковским, столиком, Юля думала, что Володя чем-то странно похож на Теда. Может быть, тем, что он так же говорит взглядом и выражением лица больше, чем словами?

Выходя из кафе, Юлка оглянулась. Владимир Веприков смотрел ей вслед…

Александра Матвеевна ушла в глубину цеха и уселась на табуретке возле огромного окна, разделенного вдоль и поперек на клетки узкими полосками рамы. Похоже, когда клонит ко сну, на клетку гигантского кроссворда. Лаврушиной сначала казалось, что она заснет, едва уронит голову на подоконник. Но перед глазами вставал этот же цех, только квадраты «кроссворда» были затянуты черной маскировкой. И самое последнее слово в «кроссворде» все никак сейчас не решалось, не отгадывалось.

Это держало ее в полудреме. Может быть, даже не слово надо было вспомнить, а образ, впечатление давнее? Что-то подтверждающее мысль о важности для воспитания характера напряженной, самозабвенной работы. Не военный день или час, а что-то более далекое. Может быть, давнюю, довоенную Москву, куда областные «фабзайчата» ездили на экскурсию?

В Москве тогда так же, как и у них в городе, повсюду висели красные цифры «518» и «1040». Страна готовилась к XVII съезду партии. Лозунгом было: «Построить 518 заводов и 1040 машинно-тракторных станций». Предприятия брали обязательства закончить первую пятилетку в четыре года, к 26 января 1934 года, ко дню открытия съезда.

В Москве, кроме цифр «518» и «1040», на строительных лесах и на стенах домов алел призыв: «Комсомольцы метро! Включайтесь в поход XVII партсъезда!» На плакате было изображено Красное знамя. Его несли два парня в метростроевской одежде. Они шагали высоко над тоннелем метро. Под ними мчался вагон с надписью: «Метрами высококачественного тоннеля дадим пролетарской столице лучшее в мире метро!»

Как сказал тогда же на экскурсии ей, Шуре Токаревой, ее товарищ по ФЗУ Павел Лаврушин, в Москве начал выходить журнал «Сорена», что означало «Социалистическая реконструкция и наука». Авторы журнала поддерживали требование Серго Орджоникидзе планировать науку.

После возвращения с экскурсии в Москву Павел стал постоянно носить в карманах пальто и брюк вырванные из «Сорены» страницы и перечитывал их, близко поднося к лицу — у него уже тогда было слабое зрение.

— Повернуть науку к интересам производства! — говорил Павел. Фразы его были похожи на формулы, которые полагается запомнить.

Научно-исследовательские институты создавались на базе предприятий. И многие только что построенные предприятия — их светлые просторные цехи с покрытыми лаком станками обтекаемой формы — казались и кадровым рабочим, и молодежи похожими на научно-исследовательские институты.

В областном центре одновременно с реконструкцией большого завода — главного шефа городских ФЗУ — начали строить новое предприятие. Шура вместе с другими фабзавучниками приходила к строителям на субботник. Расчищали площадку под токарно-автоматный цех. Завод проектировала заграничная фирма, кажется немецко-итальянская. Иностранные инженеры ходили, как врачи, в белых халатах. Они улыбались, глядя на местных «фрейлейн» и «синьорин», не употреблявших никакой косметики и прыгавших по-мальчишески через ящики и канавы. Свои белые халаты иностранцы не пачкали. «Фрейлейн» и «синьорин» охотно приветствовали поднятыми вверх кулаками: «Рот фронт!»

Эти образы давнего прошлого имели, казалось Шуре, прямое отношение к ее нынешним мыслям о путях и средствах воспитания характера. Но все-таки не образы эти были ключевым звеном, которое ей надо было вспомнить для решения «кроссворда». Было, она чувствовала, было где-то глубоко в памяти необходимое яркое слово… Вспомнила! «Юпитеры». Вот именно: «юпитеры» киносъемки!

…Поздняя осень уже 1935 года. Первая очередь нового завода в областном центре сдана в эксплуатацию. В его инструментальный цех поставили пятишпиндельный токарный полуавтомат заграничной фирмы «Питлер».

Павел, Шура, Ольга и еще несколько молодых рабочих, бывших фабзавучников, получили разрешение прийти посмотреть заграничную технику. И случилось так, что именно в этот час в цехе была достигнута сверхрекордная производительность труда не на заграничном станке, а на горизонтально-фрезерном, отечественной конструкции; на специальном многоместном приспособлении к нему, разработанном советскими инженерами.

Сверкает киносъемка; Полчаса, и час, и два часа затаив дыхание следят рабочие инструментального цеха, соседних цехов и соседнего завода за сотворением чуда.

Молодой фрезеровщик, весь во власти напряженного ритма, с влажными прядями волос на лбу, склонился над станком.

Наконец кто-то восторженно выкрикнул: «За три часа выполнена десятидневная программа производства шпулек!»

Фрезеровщика поздравляют: ведь он только что стал первым стахановцем нового завода! Более того, он первый стахановец всего города, всей области.

И в тот же день случилась у Оли Пахомовой, Шуриной подружки, первая перепалка с Павлом Лаврушиным. А Павла, ставшего потом ее мужем, Шура и тогда считала и теперь считает непререкаемым авторитетом в политике, в экономике, в технике. Почти во всем.

Из цеха на улицу они вышли вместе, вместе сели в трамвай, хотя Павлу проще было пройти пешком. На площадке, которую, кидало из стороны в сторону, Павел старался перекричать дребезжание, скрежет и скрип дряхлого вагона:

— Ну как вы думаете, девчата, разве надо, чтобы технический отдел и весь цех обслуживал одного рабочего, лишь бы сделать его стахановцем? Разве надо, чтобы внимание сосредоточивалось только на одном человеке?

— Да ведь это и есть сила коллектива! — закричала Ольга. — Это сотворение человека нового типа! Разве дело в шпульках?! Кому нужно столько шпулек? В этом ты прав! Но новый тип рабочего нужен! Новый человек нужен!

Сейчас Александра Матвеевна понимала, что в чем-то была права Ольга, а в чем-то Павел. В те еще совсем молодые годы Советской страны надо было дать людям пример, показать им их собственные возможности, к чему стремиться. Но Олины рассуждения все же были наивны. Ведь и «новый человек» создается не единым взмахом!

Ох как трудно создать его, нового человека!

Как старается она, Александра Лаврушина, чтобы в ее бригаде воспитывался этот новый человек. Каким он должен быть? Непьющим, конечно. Ну, девчата не пьют, а все же чтобы не вовлекли их! Новый человек должен любить свою работу так, чтобы главное желание у него было отлично дело сделать… Да и не только в работе, а во всем к совершенству стремиться — вот каким должен быть новый человек, человек коммунистического общества! В большом и малом стремиться к совершенству. В характере и в одежде. Чтобы скромность была и достоинство…