Виктор Андреев - Молодой Ленинград ’77

Загомонили, заспорили все разом. Из общего шума взвился звонкий голос Валерки Бодрова:

— Жирно будет! Завтра ложусь в лазарет, никто меня не поднимет! Долой штаб!

Володя, улыбаясь, переждал гвалт и, не напрягая голоса, сказал:

— Пошумели, и хватит. Давайте по-деловому обсудим, иначе на сон времени не хватит. Валерка, не надрывай горло, пригодится. Выступайте по порядку.

Но Валерка в восторге вскочил со скамейки, завопил:

— Хороший порядок! Я буду работать, а кто-то пользоваться! Коммунизм раньше времени хотят установить!

— Какое у тебя предложение? — невозмутимо спросил Володя.

— Какое? Это и ежу понятно! Конечно, не оплачивать.

Валерка победоносно огляделся и, довольный, плюхнулся на лавку. Он любил, когда взбаламучиваются общественные страсти, кипят мнения и люди наскакивают друг на друга.

«Да он, оказывается, еще и корыстолюбив! — с неприязнью подумал Игорь. — Потому и всех в этом грехе подозревает». Вспомнил, как Валерка недавно высказывался о Володе Алешине, который сам едва держался на ногах, но ухаживал за больными — лекарство готовил, еду подавал. Валерка и в этом нашел корыстные мотивы: дескать, хочет втереться в доверие к ребятам, чтобы премию получить. И не со зла это Валерка заявил, а просто о других стимулах не ведал.

Несколько голосов подхватили:

— Правильно! Правильно! Ничего не оплачивать!

Володя, рассердившись, застучал консервной банкой, громко закричал:

— Прекратите шум! Закрою собрание!

Затихли: Володю редко видели в гневе.

Вскочила Надя Ивина.

— Это неправильно! Это подло! — Голос сорвался, она закашлялась. — Это же наши товарищи! Разве они виноваты, что заболели! Неужели из-за лишней десятки совесть будем продавать? Больным и здоровым нужно платить одинаково, по-другому нельзя!

— А ты отдай мне эту десятку! — предложил Валерка. — Я за твое здоровье в кабак схожу.

Надины слова вызвали ответные реплики, и началась словесная перепалка.

«Молодец Надя!» — растроганно подумал Игорь. На заседании штаба он тоже предложил платить всем одинаково, но вынужден был согласиться с доводами командира. Чувства чувствами, а расчет расчетом. Ребята, которым приходилось работать за двоих, по справедливости должны иметь больше. Так что не о чем спорить, и в конце концов собрание согласится с мнением штаба, а просто все хотят покричать, высказать свое несогласие по пустякам. А до серьезного дойдет — рта не откроют. «Какой все же ерундой занимаемся! — с сожалением подумал Игорь. — Спорим, грыземся из-за ничтожного материального преимущества. И к несчастью, оно имеет кое-какое значение, для многих даже решающее».

Володя снова призвал собрание к порядку и спокойно убеждал:

— Я должен сказать, что оплачивать полностью — вряд ли реально. Если б это был единичный случай… Надо и о здоровых подумать.

Разговор пошел по организованному руслу. Попросил слова Сережа Петрушин, тихо заговорил:

— Я хочу сказать: кто в первую очередь болеет? Те, кто работают по-настоящему. Они на работе слабеют, организм не сопротивляется. По-моему, больным нужно оплачивать не три дня, а все время, пока болеют. Никто лишнего не пролежит, совесть мы еще не потеряли. А другого я ничего не могу придумать.

«Вот из кого выйдет хороший человек, — подумал Игорь. — Да почему выйдет? Уже есть!»

— Предлагаю больным премию давать! — выкрикнул Валерка.

Игорь не сдержался:

— Бодров! Прекрати балаган! Если ничего не соображаешь, так помолчи!

— Председатель! Мастеру слова не давали. Почему ругается?

— А как считают сами больные? — спросил кто-то.

Володя попросил:

— Зовите их сюда. Тех, кто может ходить.

Наступило затишье. Ребята повернули головы, со странным любопытством уставились на фигуры, вышедшие на свет. Среди больных Игорь увидел Колю Разина, и его кольнуло раскаяние: замотался со своими делами и ни разу Колю не навестил…

— Как жизнь на курорте? — спросили Колю.

— Завтра на работу пойду. Не могу больше лежать, совестно.

На него закричали:

— Ты что, с ума сошел? Лежи, ты и пустую лопату не поднимешь! Без тебя справимся.

Коля потерянно улыбнулся, тронутый чуткостью.

— Ну что, болящие, скажете? Как вам оплачивать? — спросил командир.

Толкнули Разина — говори, дескать, ты самый голосистый и задиристый. Но Коля сказал слабым голосом нерешительные слова:

— Нам неудобно. Разбирайтесь сами. Конечно, всем хочется побольше денег привезти, но надо, чтобы никому не обидно. И вообще пусть только здоровые решают.

— А много ли среди нас тех, кто ни разу не болел? — спохватился Володя. — Поднимите руки.

Оказалось, не так уж много. Неизвестно, кого больше.

— Нет, решать надо всем вместе. Зачем же больных исключать из общества? Кто еще хочет сказать?

Слова попросил Илья Брегов:

— Упустили самое важное. Оплата, оплата… Не подумали, как работать будем. Как ни плати, главное, чтобы человек работал. Если он болеет и на работу ходит, какой от него толк? Он отмечается, а силы нет работать. Мне такие не нужны. Заболел — отдыхай. Значит, больным надо платить. Не полностью, конечно.

— Бригадиры должны выявлять больных и направлять в лагерь.

— Кто там будет разбирать, больной или у него психология…

Поднялся Юра Гончаров.

— Не понимаю, о чем спор? Мы живем при социализме. Как известно, принцип нашего общества — от каждого по способностям, каждому по труду. — Он развел руками, как бы извиняясь, что приходится повторять столь очевидную истину. — Какой же труд, какая польза обществу от тех, кто болеет? Никакой. За что же, спрашивается, платить? У нас, как вы знаете, профсоюза нет. Конечно, жалко ребят. Но почему должны другие страдать? Я, например, не скрываю, что сюда приехал заработать денег, пожертвовал отдыхом, как и любой из нас. Так о чем спорить? Мы все в равном положении. Так что давайте голосовать и будем отдыхать.

Доказательная речь Юры Гончарова произвела хорошее впечатление. Раздались возгласы:

— Правильно! Молодец! Давайте голосовать.

— Итак, будем голосовать, — сказал Алеша. — Поступило три предложения…

— Два, — поправил кто-то.

Несколько минут шумно разбирались, сколько же предложений. Установили, что все-таки три. Большинство проголосовало за оплату трех дней по пятьдесят процентов. «Стоило из-за этого полтора часа терять, — презрительно подумал Игорь. — Теперь стыдно будет смотреть в глаза друг другу». Он подождал, пока все разойдутся, и медленно пошел по тропинке, надеясь встретить Надю. В стороне на лавочке, врытой в землю, кто-то сидел.

— А я и не знала, что ты такой… делец! — Игорь узнал Надин голос.

«С кем же она так? — ревниво подумал Игорь. — Снова какие-то тайны…»