Юрий Благов - Аншлаг [Рассказы о цирке]

Идет рядовая репетиция, и в цирке темновато, холодновато и скучновато. Вон девчушка в трико обвила шею лисьей горжеткой… Но лиса у нее живая, обе греются друг о друга, и пока это, пожалуй, единственное здесь развлечение. То ли дело репетиция перед премьерой, когда вечно «не хватает одного дня», когда надо репетировать и свои номера, и выстроить программу, а времени в обрез. Тогда, а вам доложу, начинается «представление»…

Но вот ряды в зале постепенно пополняются. Вон сидит художник по костюмам, он принес гимнасткам эскизы. Наверху — мой коллега, автор, обсуждает с клоунами новую репризу. А в проходе стоит инженер-конструктор, у него тоже хватает в цирке «заказчиков» — от эквилибриста до иллюзиониста. В другом проходе — композитор. Он принес музыку. Ведь это у Саламонского музыка «подбиралась», теперь ее пишут специально, и среди цирковых композиторов немало славных имен. А вот с группой молодежи — режиссер-педагог: при цирке создана клоунская мастерская, сколь ни парадоксально сочетание этих двух слов. На Цветном, 13, не прокатная контора, демонстрирующая созданные ранее номера… Здесь — лаборатория советского цирка.

Но какая же лаборатория без опытов?

Решили однажды на Цветном, 13, выпустить на манеж тигра без клетки. Представляете? И не просто выпустить, а заставить его купаться, хотя вода представителям кошачьей породы, как известно, противопоказана… Против такого новаторства был не кто-нибудь, а сам Борис Эдер, авторитет в дрессуре непререкаемый! И все-таки Московский цирк рискнул! Ночь перед премьерой, надо полагать, не спали ни дирекция, ни режиссура, ни сама дрессировщица (Маргарита Назарова). А вдруг тигр вылезет из воды на барьер, отряхнется и решит поделиться впечатлениями со зрителями первого ряда? А может, и пятого?.. Клетки-то ведь никакой нет!

Но все обошлось благополучно, хотя однажды, когда вместо Назаровой выступал ее муж К. Константиновский, тигр несколько переиграл, то есть начал дрессировщика топить, что ему (тигру) показалось весьма забавным. Тогда Маргарита, в чем была, бросилась в воду. Я это рассказываю, поскольку все видел сам. В тот день я был в цирке зрителем, но были и у меня на Цветном, 13, «звездные часы». Особенно запомнился первый, ведь и у циркового литератора бывают маленькие премьеры.

По ходу программы «Здравствуй, столица!» высыпала на манеж пестрая ватага клоунов и торжественно вручала своему коллеге имениннику пижаму из штапеля. Она оказывалась непомерно велика, и ее закладывали в стиральную машину. Но теперь рукава до кистей, брюки до щиколоток. Клоун ревел, его друзья угрожали директору предприятия, выпускающего такие пижамы, а директор оказывался в зрительном зале. Его, тучного дядьку, тоже всовывали в стиральную машину, и из нее появлялся лилипут… С криком: «Директор сел!» — клоуны разбегались.

В семи (!) московских рецензиях упоминалась эта клоунада, а в шести из них указывалась и фамилия автора — случай в цирке не частый! А потом в сборнике «Огни цирка» я имел удовольствие прочитать в статье проф. Ю. Дмитриева: «В цирке исполнялась сценка „Штапель“ Ю. Благова, в которой осмеянию подвергалось низкое качество продукции иных текстильных фабрик. Эта сценка вызвала на фабриках производственные совещания. „Стыдно нам, — говорили рабочие, — так работать, чтобы над нами клоуны в цирке смеялись“.» [8] Сб. «Огни цирка». М., 1961, с. 24.

Я много для московского цирка писал, но премьера не забывается, как и разные случаи, коими богата история «Цветного, 13».

В клоунском ревю «Лечение смехом» (авторы Олег Попов, Марк Местечкин и я) самодеятельный коллектив рентгеновского института исполнял «танец скелетов», и главврач играл палочкой по ребрам как на ксилофоне. Этот врач, вызванный сделать прививку льву, для храбрости выпивал, лев составлял ему компанию, оба поднимали в цирке дебош и появлялись с метлами. Особенно колоритно выглядел постриженный под нулевку лев. До сих пор смешно!

Однако репетиция кончается, скоро начнется «заправка манежа», а в 19.00 элегантный инспектор манежа даст третий звонок, и люди, встав на ходули, взовьются под купол, исполнив в воздухе сальто-мортале и пируэт; они, стоя на середине манежа, станут «читать мысли» зрителей, сидящих чуть ли не в последних рядах; они лягут «отдыхать» на пушистый «ковер» из живых тигров и львов.

Время от времени в разных местах как восточного полушария, так и западного расклеиваются пестрые плакаты, возвещающие о гастролях «артистов Московского цирка». Строго говоря, таковых артистов не существует в природе — есть артисты цирка советского, которые сегодня выступают в Москве, завтра — в Кемерово, а послезавтра — в Лондоне. Однако зарубежные антрепренеры намеренно упоминают нашу цирковую столицу, воздавая должное ее мировой славе. И создавалась эта слава в основном вот в этом самом доме на Цветном бульваре, 13, в доме, которому в год Московской олимпиады исполнилось ровно сто лет.

Продолжим же монолог воздушной гимнастки Галины Адоскиной:

«Скорая помощь» доставила в одну из ялтинских больниц раненого.

— Кто это вас так? — спросил дежурный врач.

Человек приоткрыл глаза:

— Бегемот.

Врач отпрянул от неожиданности. Бегемот? В Ялте?.. Но тут он вспомнил, что город заклеен цирковыми плакатами, изображающими его пациента с одной стороны и бегемота — с другой. На плакате оба с тихим обожанием взирали друг на друга. Но перед доктором не реклама, а факт…

Выяснилось, что дрессировщик Степан Исаакян часа за три до премьеры вывел на манеж двух своих бегемотов. Застоявшимся в дороге животным всегда необходима разминка, и они к этому давно привыкли. Но на этот раз бегемоты неожиданно бросились друг на друга, а Исаакян сделал попытку их разнять…

Вообще отношения между двумя исаакяновскими питомцами довольно сложные.

— Старший, Манук, привезенный из Африки, — рассказывает дрессировщик, — бегемот спокойный, но, разозлившись, он нападает в открытую. А маленький, Шаман, взятый из зоопарка, — сплетник и задира. Когда бывает чем-нибудь недоволен, ворчит, жалуется старшему, а тот начинает злиться. Если на репетиции Шаман один, он, хоть и с неохотой, педантично выполняет все, что от него требуешь. Но, увидев старшего, перестает слушаться и начинает капризничать. Однажды я заставил Шамана лечь, но он быстро побежал к Мануку и спрятался за его широкой спиной. Манук заслонил Шамана и бросился на меня.

На этот раз в Ялте Манук пошел еще дальше — схватил Исаакяна своей огромной пастью, поднял в воздух, побежал по манежу и начал колотить им о металлическую ограду барьера, так что ее пришлось потом долго распрямлять, а местами заново сваривать!