Георгий Данелия - Не горюй!

— Того, кто первый эти границы придумал.

Георгий Данелия, Сергей Дернов

Тундра, насколько хватает глаз. На горизонте — буровая вышка и небольшое скопление вагончиков.

Голос летчика (сквозь шум винтов):

— Зосима Петрович! Чагин вызывает!

Голос Громышева:

— Да?! Ладно, сяду!

Вертолет приземляется возле вагончиков. Его встречает Олег Чагин, парень лет двадцати трех, в кожаной куртке, с сумкой в руках. Из вертолета выходит Зосима Петрович Громышев, крупного телосложения мужчина.

К нему подбегает Олег, начинает что-то объяснять, показывая письмо. Громышев отрицательно машет рукой, возвращается к вертолету, но, вспомнив о чем-то, быстрым шагом идет к вагончику. Олег бежит за ним, Машет руками и что-то объясняет. Слов не разобрать, потому что летчик не заглушает двигатель.

— Я мигом, Зосима Петрович!.. — доносится голос Олега.

— Никуда не поедешь!

— Одна нога здесь, другая там…

— Штаны порвешь…

Громышев входит в вагончик, Олег за ним.

За столом у окна узкоглазый хант пальцем выстукивал что-то на клавиатуре компьютера.

— Герасим, я здесь ручку случайно не оставлял? — спросил Громышев.

Хант пожал плечами.

— Не уеду, да? — кричит Олег, наскакивая на Громышева. — Не уеду!

— У тебя контракт. — Громышев начал выдвигать ящики стола. — Черт, ведь помню, доставал подписывать…

— А моя невеста в контрактах плохо разбирается! — продолжает кричать Олег. — Взяла и замуж выскочила! Вот читайте!

Олег сунул начальнику письмо.

— «Торгую колготками в переходе», — прочитал Громышев и повернулся к ханту: — Япошки не звонили?

— Да не здесь, вот! — Олег взял письмо, сам прочитал. — Лена вышла замуж! За Климова!

— Не ори на меня! — Громышев продолжал поиски ручки. — Я тут ни при чем!

— А я-то думал — это вы подстроили!

— Вот она… — Громышев нашел ручку, убрал в карман, — родная. — Повернулся к Олегу: — Послушай, дурашка. — Громышев взял Олега за пуговицу. — У тебя невест будет, как обезьян в джунглях. А ты у меня — один на пять буровых! Ну — вышла и вышла, оторви, из сердца вон…

Он сделал энергичный жест, и пуговица осталась в его кулаке.

— На, — Громышев вложил пуговицу в ладонь Олегу, — найдешь другую невесту, она пришьет… Герасим, будут искать, я на третьей.

Громышев нахлобучил каску и уже собирался шагнуть к выходу. Олег развернул начальника за плечи.

— Значит, пуговицы рвем! Пуговицы рвем?! Пуговицы!

Олег дергал начальника за пиджак — пуговицы отрывались одна за одной.

— А ну тихо. — Громышев сгреб парня в охапку, потащил и втолкнул в отгороженный в торце вагончика закуток, задвинул щеколду. — Остынь!

Поднял свалившуюся каску. Сказал Герасиму:

— Выпустишь через часок…

И вышел.

Хант посмотрел на висевшие часы, снова монотонно начал тыкать пальцем в компьютер.

Дверь каморки с треском распахнулась, оттуда вывалился Олег, упал, вскочил и бросился на улицу.

Олег выбежал из вагончика.

— Стой!

Но вертолет уже взлетел.

Вернулся Олег.

— Герасим, дай ключ от сейфа.

Хант вынул кривой гвоздь, бросил на стол. И снова принялся за компьютер.

Олег отпер гвоздем дверцу железного ящика, вытащил какие-то корочки, деньги, схватил ручку и бумагу…

— Не уеду. — Он быстро писал. — …Ишь, феодал нашелся… за Уралом сроду крепостных не было!

Затем хлопнул бумажку перед хантом:

— Вот! Расписка — я взял за июнь. Мне еще за два месяца причитается!

Олег взял дорожную сумку, пошел к двери.

— Счастливо оставаться!

— Чагина! Олега! — окликнул Герасим.

— Чего?

— Возьми сувенир. Подарок. — Герасим показал не лежавшие на шкафу оленьи рога.

— Тфу!

Олег выскочил из вагончика.

Олег шел по тундре.

По тундре шел вездеход. Олег, размахивая руками, бежал ему наперерез.

Олег вылез из вездехода, побежал, перехватив сумку дальше.

Олег в ожидании ходит вдоль заборчика на краю летного поля. Нервно подбрасывает пуговицу в руке.

Олег сидел, закрыв глаза, в кресле. Затем, стукнув кулаком по подлокотнику, сказал сам себе:

— Да нет, она не ждать устала, это срыв… элементарный срыв.

Рядом очнулся дремавший пассажир.

— Что?

— Ничего… высота восемь тысяч, за бортом минус семьдесят. — Олег отвернулся в окно.

Приземляется самолет с включенными огнями.

Общий план вечернего города.

Олег вышел из такси с сумкой, посмотрел на горящие окна… Такси уезжает. Олег расстегнул сумку, вынул букет цветов, подумал секунду… сунул букет обратно.

Олег, шагая через три ступеньки, поднимался по лестнице. Бормотал:

— Здравствуй, Лена, я за тобой. Твое замужество у нас в тундре никого не взволнует, чистая формальность. У нас там свои законы… Здравствуй, Лена…

Остановился перед дверью на третьем этаже, глубоко вздохнул, позвонил…

Дверь открыл Климов, высокий блондин в махровом халате в голубую полоску.

— Привет, — сказал Олег, но Климов промолчал.

— Лена дома?

— Лена — дома. А что?

— Позови?

— Она спит, — сказал Климов и сделал движение рукой — закрыть дверь, но тут из глубины коридора вышла Лена, щурясь на свет и поправляя сползавший с плеча халатик.

— Олег?

Олег вошел в прихожую, уже не замечая Климова, а глядя только на Лену. Улыбнулся.

— Здравствуй, Лена.

— Здравствуй, Олег. Я так и поняла по звонку, что это ты.

— Интересно, — сказал Климов и сложил руки на груди.

— Познакомься, Олег, это Вадим, — сказала Лена. — Вадик, это Олег… Чагин.

— Я догадался, — усмехнулся Климов.

Пауза. Из комнаты раздавались звуки сигнала об окончании телевизионных передач.

— Ну здравствуй, Лена, — снова поздоровался Олег.

— Здравствуй, Олег.

— Господа, может быть, я здесь лишний? — спросил Климов.

— Может быть… — сказал Олег.

— Олег… разве Андрей тебе не сообщил? Вадик — мой муж. — Лена взяла под руку Климова.

— Сообщил… — Олег помялся. — Ну что ж, примите мои поздравления. И не забудьте перед сном выключить телевизор. Прощай, Лена.

Олег повернулся и вышел.

Олег сбежал вниз на несколько ступенек, остановился… Быстро вернулся обратно, позвонил. Открыл Климов. Из комнаты выглянула Лена.

— Между прочим, — с порога заорал Олег, — халатик этот мы с Ленкой для меня подбирали! Год назад, в универмаге «Москва»! Второй этаж, пятая секция! Денег тогда не хватило, вот я и уехал — на этот халатик заработать! И на все остальное! А ты влез! Она меня любит, меня, понимаешь!