Георгий Данелия - Не горюй!

Джим молча пожевал, потом спросил:

— Скажи, Гек, а ты правда живой?

— Конечно. Разве привидения курят?

Джим успокоился.

— Знаешь, Гек, вот что я тебе скажу. Наловим бревен, сделаем плот. Ночью будем плыть, а днем прятаться. Течение быстрое — недели через две доберемся до Кейро, продадим бревна, сядем на пароход и уедем в свободные штаты. Я стану вольным, а ты выучишься на капитана. А, Гек?

— На лоцмана.

Джим стоял на плоту, отталкивался самодельным веслом, а Гек шел по песчаной косе.

— Джим…

— Да, сынок!

— Я бы с тобой поехал, Джим, да только ведь получится, что я тебе помогаю. Правда, Джим?

— Конечно, сынок.

— А ведь если я стану беглым неграм помогать, мне на том свете черти будут прямо в башку ржавые гвозди заколачивать. Думаешь, приятно?

— Я знаю, сынок…

Гек достал из кармана моток лески и кинул Джиму.

— Джим, держи! Там крючок.

— А как же ты?

— А у меня еще один есть.

— Так ведь рыба может откусить!

— Не откусит.

Гек молча шел следом за плотом.

— Гек!

— Что, Джим?

— Никогда не оглядывайся на молодой месяц через левое плечо. И не вытряхивай скатерть перед заходом солнца. Это очень плохие приметы, Гек.

— Ладно.

Гек остановился. Песчаная коса, по которой он шел, закончилась. Плот уже уходил в большую воду.

— Прощай, Гек!

— Счастливо, Джим!

Гек постоял, поковырял ногой мокрый песок и побрел восвояси. Он разорил свой шалаш, перекинул одеяло через плечо, торопливо собрал все пожитки и припустил что есть мочи.

Гек нашел лодку и греб довольно долго, пока не приметил перед собой квадратик плота. Он нагнал плот, но тот был пуст.

Гек привязал лодку к плоту, перелез на него и заглянул в шалаш.

Там тоже было пусто.

— Джим! — позвал он.

— Я здесь, Гек!

Джим сидел в реке за бортом, один только нос торчал из воды. Гек присел перед ним на корточки.

— Я вот что подумал, Джим! Плот сам по себе. Ты сам по себе, а я сам по себе. Вот что я тебе скажу.

День. Гек нарвал в поле кукурузы, спрятал початки за рубаху.

По дороге двигался дилижанс, запряженный четверкой лошадей. Он был набит битком. Увидев это, Гек спрятался в высокой кукурузе.

…Между тем Джим стоял по пояс в реке, полоскал рубаху.

Гек вытряхнул початки на песок, осторожно подкрался к воде, бесшумно нырнул и под водой укусил Джима за икру.

Джим завизжал и запрыгал. Гек выскочил из воды и побежал по берегу. Джим за ним, стараясь огреть его мокрой рубахой.

Джим нагонял.

Гек вдруг остановился, оглянулся, выкинул палец в сторону кустов и испуганно крикнул:

— Джим! Шериф!

Джим оглянулся и замер в испуге. Тогда Гек подскочил к нему и головой боднул его под зад. Тот потерял равновесие и плюхнулся в воду.

Настала ночь. Вдоль берега плыли огни городка Сен-Луис. У причала качались роскошные корабли.

Гек и Джим плыли посреди реки. Плот несло течением. Они сидели на плоту, свесив ноги, и смотрели на берег, вытаращив глаза. Джим тихо заговорил:

— Буду работать день и ночь. Не потрачу ни единого цента, пока не выкуплю жену. А потом дадим денег какому-нибудь аболиционисту. Он выкрадет наших детей, и мы снова будем вместе.

— Во-во… — отозвался Гек. — Папаша всегда говорил: дай негру палец, он откусит всю руку.

Городок Сен-Луис медленно скрылся в излучине реки.

Гек лег на спину, стал глядеть вверх, на ночное небо.

— А как ты думаешь, Джим! Звезды сотворены или сами собой нарождаются?

— А их Луна мечет, как лягушка икру.

Джим сидел у рулевого весла.

— А почему они падают, Джим?

— А если какая-нибудь звезда испортится, ее выкидывают из гнезда. — Джим зевнул. — Иди спать, сынок.

— Моя вахта, — возразил Гек.

— Иди, мне совсем спать не хочется.

Гек полез в шалаш, а Джим остался у весла.

Наутро, в камышах, у берега, Гек и Джим сидели по горло в теплой воде. Отдыхали, тихонько напевая в два голоса.

Посредине реки буксир «Королева Виктория» тянул плот, длинный, как похоронная процессия. На нем какой-то чудак колол дрова. А остальные — лежали, покуривая.

Гек и Джим, продолжая сидеть в воде у берега» вели неторопливый разговор.

— Сколько хочет, столько и получает. Все это, — говорил Гек.

Джим присвистнул.

— Вот это здорово, а что ему надо делать, Гек?

— Да ничего не надо! Сиди себе на троне, и все. А если начинается бунт или какая-нибудь заварушка — собирает манатки и бежит сюда, в Америку.

— Вот и дурак. С кем ему тут драться? Королей ведь у нас нет? Правда, Гек?

— Значит, должности для него нет. Что же он тут будет делать?

— А я почем знаю? Поступит в полицию или будет учить людей говорить по-французски.

— А разве французы говорят не по-нашему?

— Конечно, нет. Ты бы ни слова не понял из того, что они говорят. Подойдет к тебе человек и скажет: «Мерси». Ты что подумаешь?

— Ничего не подумаю. Возьму и тресну его по башке, если это не белый, конечно. Позволю я так себя ругать…

— Да что ты, это не ругань. Это значит «спасибо».

— Так почему же он не скажет по-человечески?

— Он и говорит, только по-французски.

— Чушь какая-то!

— Слушай, Джим, а кошка умеет говорить по-нашему?

— Нет, не умеет.

— А корова?

— И корова не умеет.

— А кошка умеет говорить по-коррвьему или корова по-кошачьему?

— Нет, не говорят.

— Ну, так почему же и французу нельзя говорить по-другому, не так, как мы говорим? Вот что ты мне скажи!

— А кошка разве человек?

— Нет, Джим.

— А корова разве человек? Или он кошка?

— Конечно, ни то ни другое!

— Так зачем же корове говорить по-человечески или по-кошачьему? А француз человек или нет?

— Человек.

— Ну, вот видишь? Так почему же, черт его возьми, он не говорит по-человечески! Вот что ты мне скажи!

Гек в сердцах сплюнул, вылез на берег, натянул брюки, сказал Джиму:

— Пойду позаимствую чего-нибудь. Папаша говорил: если тебе попадется курица, бери ее. Если она не пригодится тебе, пригодится кому-нибудь другому. Только я никогда видел, чтобы курица не пригодилась самому Папаше.

По двору возле амбара важно прогуливалась курица. Вдруг она поехала на ровном месте и завопила на весь двор.

Гек лежал, притаившись за бревном, и, перебирая руками, тянул к себе веревку. Веревка заканчивалась петлей, в которую и попала курица.

Гек подтянул курицу, схватил ее, и в это время послышался конский топот. Гек оглянулся. По дороге к амбару скакали двое всадников. Один толстый, другой худой. ГАс шмыгнул в амбар.

Двое спешились возле амбара, ввели туда лошадей и закрыли за собой дверь. Полезли по приставной лестнице на чердак, подошли к чердачному окну.

Толстый размотал веревку, которая была обмотана вокруг его пояса, привязал конец к балке. В это время из-за мешков с дурным криком выскочила курица и тут же задом въехала обратно.