Ахияр Хакимов - Млечный путь

О том, как Юламан угодил в больницу, Миша узнал первым от болтливой няни. Но вскоре неожиданно разговорился и сам молчавший до этого Юламан. Ровным, уныло-бесцветным голосом, то и дело снимая и тщательно вытирая без того чистые очки с толстыми стеклами, он поведал свою историю. Воевал, был ранен, после войны окончил финансовый техникум и с тех пор вот уже двадцать лет работает в родном селе. Человек хоть и занудливый немного, но, по всему, аккуратный в своем деле и пунктуальный, он горой стоял на страже колхозной копейки, не допускал нарушений законов. По этой причине и повздорили они с председателем, который, по словам Юламана, так и норовит объехать закон на слепой лошади. Молодой еще, горячий, из тех, кто кататься любит, а саночки возить — ни-ни, да и упрямый к тому же, самолюбивый, хочет, чтобы все было по нему. Скандал-то и вышел из-за того, что Юламан Валиевич стал на его пути.

Дело было так. Заявилась в колхоз артель шабашников и предложила за месяц-полтора построить коровник. Председатель ухватился за это, потому что ни своих строителей на селе не было, ни строительных материалов не достать, а коровник, кровь из носу, он обязан поставить до зимы — таков наказ районного начальства. На нужде колхозов и играют шабашники. Здесь они тоже сами берутся доставить и кирпич, и бетонные столбы и перекрытия, и шифер, колхоз должен обеспечить их только транспортом. Кто же откажется от такой выгодной сделки, когда удача сама идет в руку? Лишь для вида поторговался немного председатель и подписал загодя подготовленный заезжими строителями договор.

По-своему он, конечно, был прав. Нет у него другого выхода. Оно и активу тоже бы радоваться, однако голоса на правлении разделились после резкого выступления Юламана Валиевича. Ему не стоило особого труда доказать, что стоимость договора, как ни считай, ровно в два раза превышает нормативы. «Это же настоящий грабеж средь бела дня!» — сказал привыкший по рублю, по копейке собирать и беречь колхозные деньги Юламан Валиевич. Председатель чуть не с кулаками бросился на него, обозвал его скопидомом и непонятным словом «гобсек», члены правления подняли шум, многие хлопнули дверью.

Долго шли эти споры и препирательства, а строители не спали. Уже на исходе третьего дня на месте будущего коровника начали вырастать груды кирпича, бетонные балки. Как увидели сомневающиеся все это богатство, которое им и во сне-то не снилось, тут же сняли свои возражения, взяли сторону председателя: мол, семь бед — один ответ, деньги еще будут, дело наживное.

И остался Юламан Валиевич почти в одиночестве. На уговоры председателя он ответил категорическим отказом, потребовал, чтобы в протоколе заседания было записано его несогласие с мнением большинства, и положил на стол копию своей жалобы в райком. Это вызвало бурю негодования. Все стали упрекать и стыдить его, кто-то назвал действия главного бухгалтера предательством. Дальше — больше. Один из членов правления тут же предложил отстранить Юламана Валиевича от работы. Не выдержал поборник справедливости. Ловя ртом воздух и схватившись за грудь, упал прямо под ноги невольных своих противников...

Выходит, все то время, когда он был, можно сказать, у края собственной могилы, Юламан Валиевич не переставал думать о случившемся, а теперь, разминувшись со смертью, снова храбрился. «Нет, — говорил, — я не оставлю это дело так, если надо, до Уфы дойду, до Москвы». Строительство коровника, по его расчетам, вот-вот завершится, и Юламан Валиевич надеялся к тому сроку вернуться домой, добиться пересмотра кабального договора.

Рассказ этот сильно расстроил Басырова.

— Тут не председателя вашего надо винить, а тех, кто повыше! — сердито заговорил он, отбросив одеяло и вставая. — Он-то ведь, председатель этот, не от хорошей жизни связался с шабашниками.

— Попробовал бы из собственного кармана платить... — возразил Мансур.

— Но как ему быть, если нельзя без коровника. У него же ни строителей своих нет, ни материалов, ни техники. Да что говорить! Порядка мало, хозяйствовать не умеем. Думаете шабашнику за красивые глаза отпускают дефицитные материалы? Как бы не так! С него тоже дерут...

— Кто дерет-то?

— Говорю же, хапуги, жулики, кто распоряжается такими делами. У них, друг Мансур, целая система, и за руку никого не поймать. Не остановишь — всю страну пустят в распыл.

Мансуру стало не по себе от этих слов.

— Ну, если журналист так рассуждает! Ведь надо кричать, во все колокола бить!

— Я уже попробовал, да сам не рад. Только в грязи вымазался, — махнул рукой Басыров. — У тех руки ой какие длинные! Кроме того спрос рождает предложение, слыхал? Вот и кидаются колхозы в объятия шабашника.

Мансур хотел опять возразить ему, но на шум прибежала сестра, потребовала, чтобы больные легли на свои места и не галдели так громко.

На другой день к Юламану приехал его заместитель. Невольно прислушиваясь к их разговору, Мансур узнал, что на жалобу Юламана райком не откликнулся и никто с проверкой в колхоз не приезжал, что через неделю специально созданная комиссия будет принимать готовый коровник. Кроме того, строители берутся установить прозрачные трубы и резервуары для молока, уборочный транспортер и лампы дневного света. За все это колхоз должен платить артельщикам сверх первоначального договора. Правление согласилось: мол, кашу сварили — масла нечего жалеть.

С горькой иронией вспоминал Мансур короткий срок своей работы председателем. Хотел как лучше, бился как рыба об лед, чтобы поднять обнищавший колхоз, и попал под колеса. Время, конечно, было другое. С тех пор многое изменилось, дышать вроде бы стало легче. Но почему же и сегодня, почти двадцать лет спустя, люди должны рисковать и ловчить? Где обещанные народу порядок и справедливость? Понять председателя из колхоза Юламана Валиевича можно: раз нет возможности на законном основании построить этот злополучный коровник, он пошел окольным путем, шагнул против ветра и рад сомнительной удаче. Обойдется все благополучно — победитель. Попадет на зуб начальству и законникам — грозы не миновать. Сжуют и выплюнут, не постесняются. В лучшем случае с позором снимут с работы, а в худшем... Нет, как ни жаль бедного Юламана, в душе Мансур был на стороне того молодого председателя. Да и с шабашниками дело, оказывается, не такое простое. Хвалить их не за что, но и запретить им работать тоже нельзя. Верно сказал Басыров: есть спрос — есть и предложение. Надо схватить за ушко да вытащить на солнышко тех, кто стоит за ними...

После того как побывал помощник, Юламан Валиевич опять сник. Лекарства пил нехотя, ел без аппетита, без конца тер очки и вздыхал, а самое худшее — несмотря на настойчивые советы врачей, вовсе отказался вставать с постели.