Ахияр Хакимов - Млечный путь

Не скрою, на сегодня исторические романы А. Хакимова я считаю вершиной его творчества и готов подтвердить это суждение многими аргументами.

Начать с того, что обращение к прошлому требует острого исторического зрения, умения погружаться в мир людских судеб и страстей ушедшей эпохи, проникаться болью и надеждой своих предшественников. И вот что тут важно: к исторической прозе А. Хакимов пришел в зрелый период своей человеческой и писательской биографии, во всеоружии знаний и творческого опыта. Потому, я думаю, и оказались его романы созвучны нашим читательским раздумьям о многовековом пути народа.

А ведь известно, что в юности он даже не мечтал стать писателем и в литературу пришел довольно поздно, а первыми его печатными работами были рецензии, литературно-критические статьи, переводы произведений русской классики.

А. Хакимов принадлежит к поколению тех, чья юность вдохновлялась идеалами революции и прошла суровое испытание своей верности родине на полях Великой Отечественной войны. Добровольно ушедший на фронт еще до призывного возраста, он встретил весну Победы под Братиславой, а вернувшись домой в сорок шестом, продолжил учебу, работал в школе. Из таких резких поворотов состояла его жизнь и в последующие годы: только что был учителем, а тут студент Московского университета, аспирант Института мировой литературы им. А. М. Горького, автор научных и литературно-критических работ, кандидат наук. Совсем вроде бы недавно работал заместителем главного редактора башкирского журнала «Агидель», и вдруг — заведующий отделом в «Литературной газете», потом член ее редколлегии...

Нас, его товарищей по перу, особенно удивило то, что, уже снискав доброе имя и известность как взыскательный, активно работающий критик, он «вдруг» обратился к прозе. Помнится, некоторые наши писатели выразили даже сомнение по этому поводу: зачем критику проза? Не блажь ли? Очевидно, так думали и в тогдашней «Агидели», когда ею была отвергнута первая повесть А. Хакимова «Перелетные птицы». Правда, не исключено и другое: вряд ли эта повесть о не до конца удавшейся десантной операции наших войск при форсировании Днепра могла вписаться в рамки принятых в начале 70-х годов литературных стандартов. Скорее всего так оно и было.

Поучительна дальнейшая судьба повести. Узнав, как обошлись с ней в «Агидели», тогдашний главный редактор татарского журнала «Казан утлары» («Огни Казани») Гариф Ахунов выразил желание прочитать рукопись. Прочитал, сам же перевел на татарский и опубликовал в своем журнале. Только потом «Перелетные птицы» появились на башкирском языке. Повесть печаталась в шестнадцати номерах газеты «Совет Башкиртостаны».

Первые прозаические произведения А. Хакимова — о войне, о нравственном облике защитников Родины, о том, как проявляли себя люди, изо дня в день находясь под огнем. Лучшие из них ценою жизни обретали бессмертие, но были и такие, кто трусливо прятался за чужую спину. Война высвечивала и беспощадно обнажала суть человека. Об этом повести А. Хакимова.

Почему вдруг бывший фронтовик, «отступив» от удачно сложившейся литературной судьбы критика, решился перейти к прозе о войне? Объяснение этой загадке я нашел в воспоминаниях Ю. Бондарева. Взявшись за перо уже после войны и еще не найдя своей дороги в литературе, сидел он однажды летней ночью на рыбалке и слушал, как до самого утра гудела где-то поблизости застрявшая в грязи машина. Это напомнило писателю гул армады готовящихся к атаке танков, и он понял, что должен писать о войне.

Мне кажется, нечто подобное наверняка случилось и с А. Хакимовым, заставив его взяться за перо, чтобы рассказать новым поколениям людей об увиденном и пережитом на фронте. Читатель и критика по достоинству оценили его остросюжетные, динамичные «военные» повести. «Перелетные птицы», «Байга», «Радуга», «Мост», «Хромая Волчица» и др. обогатили башкирскую прозу яркими страницами, повествующими о трагическом величии ратного подвига солдат Великой Отечественной. Эти произведения оказались для автора школой мастерства, писательского опыта.

Помню, зайдя как-то по своим делам в редакцию, я застал сотрудников журнала в растерянности. Оказалось, что к ним поступила рукопись романа А. Хакимова «Куштиряк»: произведение, дескать, интересное, но разве можно согласиться с тем, как автор изображает современную деревню? Роман от начала до конца ироничный, герои — люди смешные, нравственно ущербные, примитивные. А ведь аул-то процветает, в каждом колхозе есть свои орденоносные «маяки», передовики, но автор их не увидел...

Что на это сказать? Это были годы махрового застоя. С трибун гремели победные речи, а деревня дышала на ладан. Писать и тем более печатать произведения о реальном положении дел попросту было нельзя. Между тем именно такие книги, изредка пробиваясь к читателю, пробуждали его от убаюкивающей эйфории. Хоть и не говорилось на обсуждении о подобной направленности романа «Куштиряк», но с молчаливого согласия более опытных членов редколлегии он был одобрен и вскоре увидел свет на страницах журнала.

И все же мне думается, что еще не сказано о том, что «Куштиряк» в нашей литературе был одним из первых произведений, готовивших нынешнюю перестройку. Кроме того, роман этот подтвердил, насколько внимателен писатель к скрытым в глубинах жизни процессам. Живя в Москве, он не теряет связи с родной республикой, со стихией народной жизни, хорошо знает деревню и ее людей.

Нас, писателей, близких по возрасту к поколению А. Хакимова, всегда восхищало, насколько хорошо знает он тонкости родного языка. Помню, как однажды в Москве в дни съезда писателей РСФСР я с интересом слушал беседу между ним и Гали Ибрагимовым, автором исторического романа «Кинзя»: они с увлечением обсуждали особенности древнего башкирского языка, выясняли названия предметов быта и вооружения, вспоминали полузабытые понятия, обычаи и верования. Это был период, когда А. Хакимов работал над романом «Кожаная шкатулка» и находился весь во власти прошлого, в поисках затерявшихся следов своих далеких предков. События романа происходят в конце XIV века, в пору заката былого могущества Золотой Орды. Никто еще из башкирских писателей не заглядывал до него в те дали нашей истории.

Но, думаю, успеху А. Хакимова в первом же историческом романе сопутствовало не только горячее желание восстановить утерянные звенья народной жизни, хотя это тоже очень важно. Большим подспорьем ему служили, несомненно, и хорошее знание устно-поэтического творчества, и накопленный к тому времени писательский опыт, и владение методами научно-творческой работы. Не сомневаюсь, что тревожная мысль писателя об утере нынешними поколениями исторической памяти, стремление пробудить в них гордость за свое героическое прошлое и тем самым укрепить их веру в будущее делают романы А. Хакимова созвучными нашим нынешним непростым заботам.