Евгений Воеводин - Похвали день вечером
- Название:Похвали день вечером
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Профиздат
- Год:1976
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Евгений Воеводин - Похвали день вечером краткое содержание
Эта книга тоже о современности, рабочей жизни. Главный герой — молодой рабочий паренек Володя Соколов. Его вступление в большую жизнь: работа на ленинградском заводе, служба и погранвойсках, духовное, нравственное возмужание — составляет содержание первой повести «Пуд соли». Вторая — «Заявление за две недели» — как бы продолжает первую. И не только потому, что в ней действует тот же герой, вернувшийся на свой завод после службы в армии. Здесь тоже речь идет о нелегком подчас процессе рождения коллектива, в котором каждый постигает свою личную ответственность за все в жизни.
Похвали день вечером - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Отвезете — и возвращайтесь, — крикнули с катера. Только тогда я увидел двух офицеров. Одного я узнал сразу — комендант нашего участка. Другой был незнакомый.
Мы проскочили между камней, хотя я боялся отчаянно — накат был не приведи бог, и ничего не стоило врезаться в каменную глыбу. Но Эрих все-таки лихо умел управляться с лодкой. Когда камни остались позади, я крикнул ему:
— Видел?
Эрих кивнул.
— Начальство зря не ездит! — снова крикнул я.
Действительно, зачем приехал сам комендант участка, если мы виделись с ним одиннадцать дней назад?
Тогда перед отправкой на пост нас всех пригласили в канцелярию заставы, и там мы увидели коменданта, подполковника Лободу. Мы построились. Сырцов доложил. И вдруг подполковник сказал:
— Садитесь. Будем знакомиться. Начнем с вас? — и поглядел на меня. Просто я сидел ближе всех. Так получилось.
Я встал (школьная привычка, но и в армии тоже полагается вставать), назвал себя и добавил:
— Рабочий, сварщик с «Коммуниста».
— Знаменитый завод, — кивнул подполковник. — Хорошо работали?
— Обыкновенно, — ответил я.
— На таком заводе, и обыкновенно?
— Ну, норму давал… Иногда больше выходило.
— Прожекторист?
— Так точно.
— Ну, что ж, — улыбнулся подполковник, — хорошо, что есть рабочий класс. А хотите, товарищ Соколов, поспорим?
Я растерялся. Комендант предлагает мне спор! А у него черные глаза так и поблескивали.
— Давайте спорить, что когда вернетесь на завод, захочется вам работать необыкновенно. Не так, как раньше. А?
Я, конечно, не мог с ним спорить. Наверное, так оно и будет, чего ж тут спорить-то?
— С вами ясно, — сказал подполковник. — Вы?
Теперь встал Костька.
— Был школьником.
— И не попал в институт, — в тон ему добавил подполковник. — Куда поступали?
— В университет, на юридический.
— На чем же срезались?
— На сочинении. Восемь ошибок.
— Многовато. Вы?
Поднялся Эрих. Сказал: «Рыбак». Подполковник оживился. Сам, должно быть, любил рыбалку.
— Вы откуда?
— Вихтерпалу. Колхоз имени Дзержинского.
— И давно вы рыбачите?
— С детства.
— Ну, а что ловите?
— Килька. Камбала. Летом угорь.
А я-то и не знал, что Эрих рыбак! Он похож на артиста, даже в этой форме. Как будто надели на артиста форму, и он играет солдата. А он, оказывается, рыбак!
— Кто у вас родители, товарищ Кыргемаа?
— Отец рыбак. Дед рыбак. Все рыбаки.
— Хорошо. Теперь вы.
Встал Басов и, мучительно краснея, так, что даже слезы выступили на глазах, сказал, что он дояр. Я невольно улыбнулся: первый раз услышал о такой профессии. А подполковник снова оживился:
— Вот как? Где же вы работали? Басов ответил:
— Под Лугой, в совхозе.
— Какие у вас были надои?
— Четыре тысячи. Четыре двести.
— Ого!
— Думал, больше смогу.
— Потом сможете. После службы.
Я не выдержал:
— Чего говорить об этом?
— Вы, значит, о будущем не думаете?
— Да так… — промямлил я.
Вдруг вскочил Костька.
— Незачем думать, товарищ подполковник. Мы должны охранять государственную границу и меньше думать о гражданке. Я так полагаю.
В комнате стало тихо. Костька, не отрываясь, смотрел на подполковника. Тот отвел глаза:
— Конечно, должны охранять. И хорошо охранять, товарищ Короткевич. Но разве при этом нельзя думать о будущем? Здесь вы пробудете полтора года, а впереди — вся жизнь.
Мне стало жалко Костьку: попал парень впросак из-за меня. Надо выручать. Я поднял руку: разрешите? Подполковник кивнул. У него все время было веселое лицо: видимо, ему нравилось, что мы так разговорились.
Я сказал, что Костька, то есть рядовой Короткевич, в чем-то здорово прав, мысли о гражданке только будут отвлекать в сторону. Теперь главное — служба и ее две заповеди. Подполковник удивленно поднял густые брови. Должно быть, не понял какие заповеди?
— Ну, наши, солдатские, — начал выкручиваться я, сообразив, что брякнул не то, но было уже поздно.
Подполковник снова спросил:
— Какие же заповеди?
Хочешь не хочешь, пришлось ответить:
— Так ведь знаете, наверное, как у нас говорят: «Все полезно, что в рот полезло» — это первая, вторая — «От сна еще никто не умирал».
Подполковник перестал улыбаться, а у Лени Басова глаза сделались страдальческими, и глядел он на меня так, как будто видел человека, зашедшего ненароком в клетку к тигру.
— Н-да, — сказал подполковник, — странный у вас, прямо скажем, юмор.
А мне легче было провалиться на месте. Вот брякнул, так брякнул! У меня всегда так: сначала скажу, потом подумаю. Жаль! Ведь как хорошо начался этот разговор, а теперь подполковник даже забыл поговорить с Головней и встал. Мы тоже вскочили. «Служить вам будет нелегко… Дорожите дружбой… Помните, что вы на границе…» — эти слова проходили мимо меня, потому что я стоял и знал, что продолжаю краснеть, как помидор. А ведь только что смеялся про себя, когда краснел Басов.
— Можете идти. Сержант Сырцов, останьтесь, пожалуйста.
О чем они говорили там, я не слышал, но мог голову дать на отсечение, что обо мне. Дескать, особенно приглядывайте за этим Соколовым. Разболтанный парень. Вероятно, я был прав в своих предположениях, потому что Сырцов с того дня начал придираться только ко мне одному.
Сейчас за комендантом и вторым офицером пошел один Эрих. Больно уж хлипкой была наша лодка — четверых ей трудно поднять. А я потащил канистры на склад — вовсе ни к чему торчать на глазах у начальства после этой истории. Конечно, комендант не забыл мой юмор за эти одиннадцать дней. Но зачем они все-таки приехали?
Их было даже не двое, а трое: третьим оказался сержант-радист, и через раскрытые двери склада я видел, как он сразу же вытянул антенну, поставил рацию на камень и начал что-то говорить. Эрих вытаскивал на берег лодку. А катер повернул и, переваливаясь с боку на бок, как утка, начал медленно уходить. Значит, гости останутся здесь надолго?
Я подождал, пока офицеры, а потом и сержант уйдут в дом, и окликнул Эриха:
— Слушай, чего они сюда приехали?
Эрих пожал плечами. Он не любил много говорить. Как-то я спросил у него, верно ли, что в эстонском языке четырнадцать падежей, и он сказал — пятнадцать.
— Тогда я знаю, почему ты такой неразговорчивый, — сказал я. — Боишься запутаться в падежах.
Конечно, откуда ему знать, зачем прибыло начальство? Но я-то уверен, что это неспроста. Добро бы у них удочки с собой были, тогда все ясно и понятно. А у них радист, хотя у нас свой радист — Головня, и своя рация.
А теперь ясно и понятно, что в первую очередь они пожалуют на прожектор. Я был спокоен, там у нас порядочек — не подкопаешься. Все эти дни Сырцов ходил за нами, как надзиратель, и душу выматывал — хорошо ли мы ухаживаем за техникой? А когда третьего дня я начал разбирать дизель-генератор, он стоял надо мной и спрашивал, как на экзамене, почему дизель-генератор положено ставить на техосмотр через каждые пятьдесят часов работы? Зачем промывать фильтры, регулировать клапаны, осматривать проводку? Нет, у нас с техникой все в ажуре, пусть проверяют.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: