Зигмунд Скуиньш - Внуки Колумба

— У меня горло из водопроводной трубы.

— Мог бы один денек и подольше поспать.

— Пойду покупать брюки.

Мать всплеснула руками.

— Да разве ты сможешь сам! Я пойду с тобой, Липст.

Липст не стал спорить, только усмехнулся:

— До свидания! К обеду вернусь.

— Покупай подлиннее, чтобы, когда обносятся, можно было подвернуть… И гляди, выбирай материал потолще. И светлые не покупай! Слышишь?

Сын приподнял кепку и шаркнул ногой.

— Липст! Вернись-ка… С деньгами поосторожней! Положи во внутренний карман и заколи булавкой.

— Ладно, ладно! — уже издали отозвался Липст.

Мать еще долго провожала его взглядом, тревожным и озабоченным. Можно подумать, что она провожала Липста по меньшей мере на фронт.

Сколько в Риге универсальных магазинов? Сколько магазинов готового платья? Это известно лишь министру торговли. Липст не имеет на сей счет ни малейшего представления. Впрочем, это не так уж важно. Взять хотя бы эту улицу — вон один магазин, чуть дальше второй, а напротив — третий. На других улицах тоже не меньше. Так что Липст совершенно спокоен за успех своего предприятия. Он преисполнен мужества. Можно сказать, он чувствует себя как человек, который в поисках одной елки отправляется в дремучий лес. И все его волнение лишь оттого, что впервые в жизни он покупает вещь, покупает сам, на деньги, которые заработал сам. Это вам не порция мороженого. И еще не хватало, чтобы он взял с собой мать. Как это выглядело бы: рабочий — с мамашей!

Липст торопится. Аккуратно сложенные в боковом кармане сторублевки щекочут и подгоняют его. Он теперь бежит, точно магазины могут вдруг взять да исчезнуть.

«Ну, была не была», — думает Липст, переступая порог первого универмага. Отдел готовой одежды на втором этаже. Покупателей не слишком много. Продавщицы равнодушно выкладывают на прилавки шерстяные и полушерстяные оболочки для человечьего тела. Покупатели щупают материал, разглядывают подкладку, совещаются друг с другом. Продавщицы за прилавком тем временем беседуют между собой. Конечно, не о материалах и подкладках. Этих вещей они касаются только руками.

Липст довольно долго топчется у прилавка. «Надо бы спросить, — пробует он побудить себя к решительным действиям. — А то я проторчу тут до вечера».

Он перемещается поближе к продавщице. Ну, вот! Его снова одолевает смущение. Просто напасть какая-то! Чем дольше он будет канителиться и раздумывать, тем глубже увязнет в дурацкой застенчивости. Ведь он сейчас отыщет десятки причин, чтобы только не обращаться к хорошенькой продавщице. Он себя хорошо знает.

Липст откашлялся и, словно в поисках поддержки и опоры, прикоснулся к карману с деньгами.

«Липст, не робей! Слышишь? Разве в тот раз, когда ты встретил Юдите, ты смущался? Где твоя сила воли? Где решительность?»

— Я хочу… купить брюки… — с трудом промямлил Липст.

— Какой размер?

— Размер? Я не знаю.

Не знать свой размер брюк, видимо, смертный грех, во всяком случае, если судить по убийственной гримаске продавщицы.

— Пятьдесят второй должен быть как раз, — девушка измерила фигуру Липста взглядом, твердым и холодным, как стальной метр. — Какого цвета?

И впрямь, ведь у брюк еще бывает и цвет! Липсту раньше это как-то не приходило в голову. Теперь под уничтожающим обстрелом взглядов продавший он сделал открытие: в его мечтах брюки были почему-то лишены цвета. Узкие и все. Цветом они не обладали.

— Какой вы посоветовали бы? — вымученно пошутил Липст.

— Я посоветовала бы уважать труд продавца, — девушка указала наманикюренным пальчиком на заключенный в нарядную рамку плакат с этим благородным призывом к покупателям.

Одни брюки цвета зеленого мха привлекли внимание Липста.

— Покажите мне, пожалуйста, эти, — сказал он.

— Пожалуйста. Немецкий импорт. Это «кникенброкеры». Застегиваются под коленями…

— Ах так…

— Ну, берете?

— Спасибо, нет.

— Так зачем же просите?

— Я ошибся.

Продавщица пожала плечами, и Липст перестал для нее существовать. Тут есть и другие покупатели, которые знают, чего они хотят.

Первую неудачу на коммерческом поприще Липст переживает сравнительно мужественно. «Ну, ничего, — думает он, — попытаюсь в другом месте. Теперь у меня есть опыт. Знаю хоть свой размер».

В магазине через улицу совсем иная атмосфера. Едва Липст переступил порог, как продавец уже закрутил его в бурном водовороте приказчицкой предупредительности.

— Ах, молодой человек желает пятьдесят второй размер? Сию минуточку! Как раз сегодня поступила партия брюк, пошитых для экспорта. Экспедитор случайно перепутал, и вся партия чудом попала в наш магазин. Завтра это, конечно, откроется, и будет страшный скандал. Но поздно — молодой человек брюки уже купит и будет носить на здоровье!

Любезный человек ни о чем Липста не спрашивает, он все видит, знает и понимает сам. Противодействовать бурной активности совершенно невозможно, и вот Липст через минуту уже стоит в одних трусах и перед большим зеркалом примерочной кабины облачает чресла в принесенные продавцом чудо-брюки.

Брюки и в самом деле хороши, только в любую штанину можно спокойно засунуть двух Липстов. В поясе они велики сантиметров на пять и висят мешком.

— Я в них похож на кенгуру, — шутит Липст. — Может, у вас найдутся поуже?

— Вы еще пополнеете. Одежда должна быть удобной. В брюки никого не забивают паровым молотом!

Любезный человечек подносит товар кипами. Убедившись, что Липста все-таки не удастся обрядить в обновку, он с искренним сожалением разводит руками:

— У вас, молодой человек, уникальная фигура. Вы чересчур… стройны.

Горечь и досада при расставании обоюдны.

Липст обошел еще четыре магазина. И впустую. В комиссионном на улице Стучки нашлась одна пара брюк, которая годилась по размеру, но зато оказалась не по карману.

«Остается еще сходить на рынок, — подумал Липст, — добрая, старая барахолка. Там больше магазинов с одеждой, чем во всей Риге».

Ледяной ветер пробирает до костей. Липст поднял воротник пальто и прибавил шагу.

— Вот чертовщина!

Липст не успел вымолвить это, как перед ним, словно из-под земли, возникла черная, понурая фигура с одутловатым лицом преждевременно состарившегося младенца.

— Каррамба! — вскричал Сприцис Узтуп. — Вот мы и снова встретились в пампасах Старой Риги. Ты еще не клюнул на крючок под названием «работа»?

— Да, я работаю, — проговорил Липст, придав голосу максимальную небрежность, на какую был способен. В действительности же он далеко не так равнодушен. Эта встреча ничуть его не обрадовала. Липст уже успел забыть историю с «инспекцией из газового управления» и остальные незавидные похождения того вечера. Все они снова всплыли в памяти вместе с появлением Сприциса. От смутных предчувствий Липсту становится не по себе. «Ей-богу, чертовщина, — злится он. — Разрази гром этого Сприциса! И что ему надо от меня? У нас нет с ним ничего общего».