Николай Строковский - Тайгастрой [издание 1950 года]

Бунчужный долго смеялся, не в силах сдержать наплыва давних воспоминаний.

Нахлынули воспоминания и на Гребенникова, — все это живое, неугасающее, прошедшее через мозг и сердце, через все его существо.

И вспомнилось сейчас то, что было связано с захватом Одессы белыми, когда ему пришлось уйти в подполье. Гребенников припомнил одну встречу, след от которой не изглаживало время, хотя прошло много лет.

Не сразу удалось ему тогда, в девятнадцатом и в двадцатом, восстановить историю жизни и гибели Леши Бунчужного; кое-что, вероятно, так и осталось неузнанным. Но даже то, что он твердо знал и от самого юноши, и от его товарищей, и из показаний захваченных белых контрразведчиков, было примечательным.

...В воскресенье Леша стоял близ моста, по ту сторону плёса, и расспрашивал мальчика из Варваровки, как выйти на дорогу в Нечаянное. Разузнав, поднялся по крутому песчаному берегу. С Лешей не было никаких вещей, если не считать обернутой в цветную бумагу книги, которая высовывалась из-за отворота форменного пальто.

Шел он не спеша, словно на прогулке, занятый своими мыслями, однако вид гимназиста, шагающего в задумчивости по проселочной дороге, казался несколько странным. Верстах в десяти от Николаева гимназиста остановили. В машине сидело несколько деникинских офицеров.

— Далеко, гимназист, собрались?

Леша подошел к дверце, из которой высовывалось отечное лицо немолодого офицера.

— В Одессу.

— В Одессу?

Офицеры удивленно осмотрели гимназиста.

— Так ведь до Одессы сто двадцать верст!

— Мне очень надо. А пароходы не ходят. И подвод никаких нет.

— С вами есть какие-либо документы?

— Я гимназист. Вот мой билет.

Леша протянул книжечку в коленкоровом коричневом переплете.

Полковник взял и внимательно осмотрел билет со всех сторон.

— Кто ваш отец?

— Профессор.

— В Николаеве нет высших учебных заведений, — заметил юнкер, сидевший рядом с шофером.

— Откуда вы?

— Отец выехал из Москвы, считая, что на юге он сможет закончить одну серьезную работу в области металлургии.

— Садитесь!

Леша сел. Машина покатилась дальше.

— Вы давно в Николаеве? — любопытствовал полковник.

— Скоро исполнится месяц.

— Зачем вам понадобилось в Одессу?

— Там живет тетя. Мы послали ей несколько писем. Она не ответила. Возможно, больна. Решили навестить. Эта обязанность пала на меня.

— Что у вас за книга?

Полковник бесцеремонно вынул из-за отворота пальто Леши книгу.

— Ключевский? История? Зачем вам в дороге Ключевский? — спросил полковник, перелистав книгу.

— Я люблю историю и читаю ее вместо беллетристики.

— А это что? — спросил уже совсем другим голосом полковник, вынув из-за цветной обертки книги квитанцию с овальной печатью: «Физико-химико-механическая и электро-водопроводная р а б о ч а я мастерская Александра Ивановича Терехова».

На одну секунду лицо у Леши дрогнуло.

— Квитанция.

— Какая квитанция?

— На починку примуса.

— Где находится эта мастерская? — продолжал допрос полковник.

Леша вспомнил, что на Никольской улице он видел какую-то мастерскую, и твердо ответил:

— На Никольской! Мы отдали в починку примус... Я относил. Квитанцию положил в книгу, с которой обычно не расстаюсь...

— На Никольской? —вмешался юнкер. — Разрешите, господин полковник, квитанцию. Я — николаевец, знаю каждый дом.

Ему передали квитанцию.

— На Никольской действительно есть мастерская, но не Терехова, а Виельпольского!

— Этого я не знаю, — как можно спокойнее ответил Леша. — Мы недавно в Николаеве...

— Возможно, Виельпольский перепродал. Время такое! — сказал капитан, не принимавший до сего времени участия в допросе Леши. — Кстати, что делает ваш отец в Николаеве?

— Он читает химию в реальном училище.

— Да, профессору нечего делать в Николаеве, — заметил юнкер. — А вот в Херсоне он мог бы занять кафедру. Там открыт политехнический институт. Приехали виднейшие профессора из Питера, Москвы, Киева. А кого вы знаете из николаевцев?

— Я знаю Кити Колокольцеву, — сказал Леша, считая, что в его положении это знакомство может пригодиться.

— Аристократическая семья! — с удовольствием подхватил юнкер. — Кити — просто лазоревый цветок! Я вас, если хотите, познакомлю, господа!

Он, хотя и расспрашивал Лешу, делал это так, словно продолжал занимать офицеров.

— Вы знали Колокольцевых по Москве?

— Да.

Затем юнкер стал рассказывать, как он на вечеринке выпил графин водки и не был пьян.

В Нечаянном юнкера ссадили.

— Ждите нас через два дня! Так и передайте там! — сказал полковник.

Шофер нажал на педаль.

— Хвастунишка! — кивнул на уходившего юнкера капитан в бархатных погонах и отвалился на мягкую спинку машины.

Видно было, что и полковник не спал, а отказывать себе в этом удовольствии не считал нужным, раз представлялась возможность.

Леша притворился, что устал, и также закрыл глаза. Его больше никто ни о чем не расспрашивал.

Часов в пять дня они приехали в Одессу.

— Где живет ваша тетка? — спросил полковник.

У Леши екнуло сердце.

— На Елизаветинской!

— Тогда здесь можете сойти. Отсюда до Елизаветинской рукой подать.

Леша поблагодарил и вышел.

И когда машина скрылась, он не смог удержаться, чтобы громко не сказать:

— Здорово! Здорово, Лешка! Хотя и не подготовился как следует, но здорово! Урок на будущее!

Ни у кого не расспрашивая про дорогу, он без труда, припоминая план города, прошел от Сабанеева моста к Елизаветинской. Здесь действительно жила одна дама на случай, если б потребовалось подтверждение, но сделать эту квартиру известной контрразведчикам он не хотел. От университета Леша направился по улице Петра, потом перешел Херсонскую, вышел на базар и спустился к утюжку Новосельской и Старопортофранковской. Несколько домов, ничем не примечательных, он пропустил мимо себя. И вот — толстая двухстворчатая дверь, изрытая оспою, наглухо закрытая. Над дверью светлый прямоугольник, запачканный по краям. Ворота. Каменный сводчатый подъезд. Дворик. Крыльцо.

Он поднимается на ступеньки. На стене черные следы от дыма: вероятно, здесь многие годы ставили самовар. Леша толкает дверь. Она закрыта. Толкает сильнее.

За стеклом появляется старческая голова. Леша поднимает руку к глазам. Дверь открывают.

— Здравствуйте! — говорит он. — Меня прислал папа за старым-старым заказом... Он у вас залежался...

— За старым-старым заказом?

— Да.

— Пожалуйте в столовую.

Леша проходит.

— У вас есть квитанция?

— Есть.

Леша вынимает злополучную квитанцию, на которой оттиснута овальная печать. Старик поднимает очки с копчика носа к глазам.

— Так... Так... Хорошо. Я ведь заказами не занимаюсь...