Николай Бораненков - Вербы пробуждаются зимой [Роман]

— Ты куда это, Ваня? — спросила жена, разбуженная стуком упавшего сапога.

— В Москву поеду. С человеком одним надо поговорить.

— С каким?

— Есть у меня там, — сопел Плахин, натягивая сапог. — Он рассудит. Посоветует, как быть.

— А если пойти в райком?

— Ты думаешь, суд назначался без санкции райкома?

Лена пожала плечами.

— Я не знаю, Ваня. Смотри, как лучше. Тебе видней.

В этот же день Плахин был в Москве по названному в справочном бюро адресу. С волнением подходил он к большому учреждению с гранитным подъездом и красной звездой на четырехэтажной башне. Вот сейчас, через несколько считанных минут, он увидит человека, слово которого вело в огонь и дым. Они уйдут с ним ну хотя бы вон в тот сквер на лавочку и будут говорить, как родные, начистоту. И уж, конечно, он-то наверняка поймет душу солдата, как понимал ее там, в огне. Поймет и скажет, надо ли идти в атаку или обождать.

Плахин поднялся по ступенькам к двери. Мимо спешили офицеры, доставая на ходу пропуска.

— Разрешите обратиться? — остановил одного из них Плахин, по-военному вскинув руку к шапке.

— Да, слушаю вас.

— Не могли бы вы вызвать подполковника Ярцева?

— Ярцева?

— Да, Сергея Николаевича Ярцева.

— Нет, не знаю такого.

Потоптавшись с минуту в нерешительности, Плахин обратился к другому офицеру, на этот раз к улыбчивому моряку. Он показался Плахину очень добрым, чем- то напоминавшим Ярцева.

— Товарищ капитан второго ранга?!

— Слушаю вас. — Моряк окинул его взглядом с ног до головы. — Товарищ— бывший солдат, как вижу. Я не ошибся? Не снизил ваш чин?

— Нет, все правильно, — кивнул Плахин. — Солдатом служил.

— Так чем вам помочь?

— Да видите ли… Я офицера одного ищу. Сергея Ярцева. Может, слыхали?

— Ярцева? Сергея Николаевича?

— Да, да. Подполковника Ярцева.

Моряк еще раз пробежал взглядом сверху вниз и, как показалось Плахину, помрачнел.

— А вы кем доводитесь ему? — спросил он тихо и сожалеючи.

— Да никем. Он просто мой командир. Я давно не видел его и вот приехал… повидаться, поговорить.

— Издалека приехали?

— Из Рязани.

— Да-а, — вздохнул моряк. — Бывал я в Рязани. И командира вашего знаю хорошо. В одном отделе работали с ним.

Плахин почувствовал недоброе.

— A-а… а разве он не работает теперь?

Моряк коротко рассказал, что произошло с Ярцевым, извинился за излишнее любопытство и куда-то заторопился по своим делам. Плахин пошел тоже. Пошел по глухому переулку, не зная зачем и куда. Ему было до слез жалко своего командира. Он же ни разу не увильнул от боя. Все лихо вместе с солдатами перенес, а теперь нашелся чинуша, героя в дезертира превратил. Как же так? Как же так? — твердил он одно, тихо двигаясь по тротуару.

На башне Троицких ворот ярко горела малиновая звезда. А на стенке жилого здания, напротив нее мраморная вывеска: «Приемная Председателя Президиума Верховного Совета СССР».

Плахин остановился. А что если зайти да рассказать обо всем? И о себе, и о своем командире, о всем, что мешает лучше жить? Рассказать и спросить: «Есть ли правда на земле? А если есть, то как же она терпит свинскую несправедливость?»

— Иван Фролович! Плахин!! — окликнул кто-то.

Плахин оглянулся. На другой стороне улицы, у Манежа, с рулоном под мышкой стоял новый секретарь Спас-Клепиковского райкома Кондрат Ильич и махал рукой.

— Шагай сюда. Я жду!

Плахин подошел, сухо поздоровался.

— Здравствуйте, Кондрат Ильич. Слушаю вас.

— Здорово, Славы кавалер! Ты чего это здесь прогуливаешься? Там зябь надо пахать, солому скирдовать, а он…

— Э-э, какая там зябь, — буркнул обиженно Плахин. — Сами же, поди, под суд благословили.

— Правду приехал искать?

— Да хотя бы…

— Ну и как?

Плахин, потупив глаза, молчал. Широкоплечий, с большими, угловато согнутыми руками, он заслонил собой полтротуара. Пешеходы, недовольно косясь, обходили его. Секретарь райкома дружески обнял лутошица, отвел его ближе к стене.

— Вижу я, разуверовался ты, братец, думаешь, ленинской правды нет. Было такое? Говори, чертов сын.

— Было, — сознался Плахин.

— Ну так вот. Ты еще молодой коммунист, и сказать пару слов тебе не мешает. Дрянь эту выкинь из головы, и чтобы духу ее не было никогда. Знай, правда святая в партии нашей живет. И кто бы ни пытался обойти ее, она рано или поздно даст по зубам. Понял?

— Понял, Кондрат Ильич. Но ведь судят…

— А суд твой не состоялся и не состоится. Отменили мы его, дорогой товарищ.

Плахин обхватил своими большущими клешнями маленького, на вид хилого секретаря райкома.

— Кондрат Ильич!.. Дорогой… Да я… При всем народе расцелую вас.

— Ну, хватит, хватит, медведь, — смутился секретарь. — Кости поломаешь.

Плахин выпустил из объятий Кондрата Ильича и благодарно взял его под локоть.

— А теперь идемте. Идемте, и баста.

— Куда?

— В ресторан, Кондрат Ильич. Водочкой вас угощу.

— Ты же не пьешь? На прошлом празднике, когда грамоту вручал, даже пива не выпил.

— А сегодня выпью. За вас. За правду нашу!

Секретарь райкома положил на плечо Плахина руку и, увлекая его к диетической столовой, грустновато, по с надеждой сказал:

— Выпьем, Иван Фролович. Как следует выпьем, когда поднимем на ноги хозяйство района. А пока пойдем-ка борща поедим. Ну и проголодался я на этом кустовом совещании!

Великое дело привычка.

Все вначале казалось Сергею унылым, сиротливо-чужим. Никак не мог он сродниться с новым военным городком, отдаленным от штаба дивизии на десятки километров. Тянуло туда, где сияют огни районного городка, где по вечерам в маленьком парке гремит музыка, где есть и кинотеатры, и лавчонки со свежим пивом.

А потом привык, вжился, и как-то похорошели в его глазах казармы, веселее выглядел теперь широкий батальонный плац, уставленный плакатными щитами, и не таким неуютным стал солдатский клуб с белыми колоннами, но без крыши. Только не нравилось Сергею, что нет в городке ни деревца, ни кустика. Трава и та растет лишь оазисами возле умывальников.

А во всем виновата вода, десять километров до нее от батальона. Там в предгорье шумит полноводная река. Там проходят занятия и учения. А тут… Нет жизни без нее. Нет зелени. Жесткая норма в батальоне на воду. Десять ведер для общего питья и по фляжке в день на брата. А в батальоне служит молодежь. Ей хочется и умыться до пояса, и поплавать…

Задумался Сергей. Как достать воду? Вырыть колодец? За глубокую скважину большую сумму заломят. Устроить бассейн и навозить воды в цистернах? Хлопотно, да и менять часто воду надо, застоится, от жары загниет. А что, если прокопать арык с предгорья? Далеко. Километров двенадцать в обход горы будет. Но и солдат в батальоне немало. Если вытянуть всех цепочкой да каждому участок метров по десять-пятнадцать…