Василий Антонов - Последний допрос

Молчаливый и всему покорный комвзвода-три с редкой фамилией Носик (на самом деле у него был настоящий нос!) мягко прошелестел:

- Абрам Давидыч, нельзя грубо говорить о женщинах. Они, как вам сказать, начало всему. Притом такая обстановка…

- А, перестаньте, Нос!.. Обстановка!.. При штабе батальона их до взвода! И все как пирожки со сковородки.

- Но позвольте, если бы женщина не была интересна…

- …То можно было бы снабдить харчами еще взвод солдат!- сказал, как кол вбил, Розе. И замолк, будто в темень провалился.

И все молчали, думая о женщинах. Своих, очень далеких, и чужих, которые встречались случайно.

С тихой грустью командир ротных минометчиков завидовал бывалым друзьям - он не знал женщин и только хотел любви.

- Да, женщины,- вздохнул Андреев, встряхивая мокрыми руками.- И хорошо с ними и плохо… Моя замуж вышла, как только я ушел в армию. А случилось это в тридцать девятом году. Но осталась она для меня первой и одной.

- Жизнь - сложнейшее ремесло,-завел было снова философские рассуждения Носик, но впереди зачавкала под чьими-то шагами грязь - кто-то шел.

Сунув под мышку приклад автомата, Ахметка пружинисто заскользил навстречу возможной опасности. Вернулся он через минуту с вестовым из роты: лейтенант Басов повторно слал свой приказ.

Когда командиры входили и докладывали о себе, лейтенант Басов сидел на чурбаке перед железной печуркой и топил ее старыми журналами «Нива», которые ворохом лежали около. Пошуровав ржавым штыком в розовом пепле, он встал, поправил подтяжки и шаркнул диковато настороженным взглядом по лицам подчиненных.

- Обабились совсем!.. Ждать заставляете!..- бросил он наотмашь, быстро, словно стараясь предупредить предполагаемые возражения.- Полчаса плелись до КП. Позор!

Подавшись к столику из красного дерева, на котором мигали огоньки двух коптилок, Розе взглянул на свои ручные часы.

- Вы ошибаетесь, лейтенант. Мы шли всего семнадцать минут. Пришли бы раньше, но младший лейтенант Андреев…

- Прошу молчать, когда я говорю!- бросил Басов.

- …ляпнулся в грязь и отмывался!- невозмутимо закончил свой доклад Розе и вытянулся по стойке «смирно».

Командир роты брезгливо усмехнулся, махнул рукой:

- Перестаньте паясничать!..

Щелкнув каблуками, Розе кинул руку к виску.

- Имею привычку не унывать!- голос младшего лейтенанта напрягся, как натянутая струна.

Андреев незаметно схватил друга за хлястик шинели, дернул.

В эту минуту заговорил младший лейтенант Носик. Он протер наконец свои очки, усадил их на переносице похожего на лыжный трамплин носа и склонился над кучей журналов.

- Товарищ лейтенант, что вы делаете!

- Что?- лейтенант Басов в оторопи поднял брови.

- Ведь это же «Нива»!

- Вижу, грамотный немного,- снисходительно улыбнулся лейтенант.

- У нас в публичной библиотеке было всего три «Нивы». И их не всем давали,- говорил Носик, уже не упрекая, а обвиняя; он осторожно брал журналы, отряхивал их от пыли и складывал на руку.- А вы такой редкостью печку топите! Нехорошо… Я заберу их.

- Берите!-легко согласился командир роты.- Вы, кажется, по гражданке учитель?

- Нет, музыкант. Скрипач.

Младший лейтенант собрал журналы и, подумав, завернул их в полу плащпалатки. И так стал перед командиром роты, поправляя очки.

- Да, может быть, нехорошо,- согласился лейтенант Басов.- Но рекомендую поменьше думать о всяких сентиментальных пустяках - мы солдаты.- Он поставил ногу на венский стул, обтер красной бархотной тряпицей сапог.- Мы воюем, и всякие там трали-вали - к…!

Крюков стоял за всеми и старался понять (в который раз!), что за человек их ротный: крепкий солдат и разумный командир или недалекий человек, получивший власть? И зная, что «никто ему не указ», он давит этой властью тех, в ком подозревает больше ума.

Но почему же Андреев и Розе, можно сказать, тоже ветераны, остались простыми и доступными? И он, Крюков, любит их и завидует им. А вот к лейтенанту Басову у него нет симпатии, напротив, он испытывает к нему какую-то неприязнь, и каждый вызов на КП напоминает ему то время, когда учитель раскрывал классный журнал - и ученик Крюков, не зная урока, съеживался…

Думал младший лейтенант Крюков и о другом: у командира роты не просто землянка, а целый подземный дом. И обстановка такая, какой, вероятно, у него не было и в гражданке: великолепная мебель, никелированная кровать с пружинным матрацем, шелковое стеганое одеяло. На стенах тисненые обои, картины в золоченых рамах. И печка.

Подземный «особняк» строили и отделывали по ночам солдаты. Они же, тоже по ночам, ходили раздобывать для него обстановку в безлюдные пригороды Ленинграда. А днями, невыспавшиеся, занимались своими солдатскими делами.

Командир роты жил в «особняке» один. Его вестовой и связисты ютились в нише, скрытой, как занавесом, плащ-палаткой. Даже старшина, санинструктор и писарь жили отдельно.

- Садитесь!- наводя блеск на сапоги, снизошел наконец командир роты ко всем. Когда командиры расселись, он вынул из планшета карту, разгладил ее на колене и продолжал жестко, словно выговаривая:-Сегодня комбат водил всех командиров рот на передовую, знакомиться с обстановкой.

«Значит, скоро будем наступать»,- подумал Крюков с тайной радостью и оглядел лица друзей. Но они были просто сосредоточены, и командир минометного взвода поспешил тоже стать серьезным.

- Были мы вот здесь,- лейтенант Басов ткнул пальцем в карту почти не глядя, продолжал:- Фрицы на этом участке молчат, но до того обнаглели, что оправляться выходят из траншей. Один, стерва, при нас вылез, снял штаны и сел к нам задом. Я чуть было не запустил в него биноклем…

- Снайпера не было?-спросил Андреев.

- Нет,- ответил лейтенант, ковыряя под ногтями спичкой. На этом участке вообще пока как в раю.

- А если миной?..- подал голос Крюков, краснея и представляя, как бы он из миномета разделал нахала: и штаны бы натянуть не успел!

Командир роты не ответил, но молчание его не обидело Крюкова: вопрос не нуждался в разрешении.

Розе встал, взял карту с колен лейтенанта, расстелил ее на столе. Спросил, наклоняясь:

- Где это?

Стол и лейтенанта, утонувшего в глубоком мягком кресле, окружили. Все липли к карте, и Басов снова стукнул пальцем по ней:

- Здесь.

Подумали. Помолчали. Розе первый заговорил:

- Я знаю это место - непролазное болото. На той стороне его фрицы, на этой - наши. В этом раю хуже, чем . в аду. И наших и ихних полегло тут дай боже!- сказал он и отодвинул карту.

Басов встал, и все встали и отступили от стола. Только Розе, косясь на карту, остался на месте, словно карта содержала еще что-то такое, что требовало безотлагательного разрешения или объяснения.