Василий Антонов - Последний допрос

Лейтенанта Басова судили, разжаловали и отправили в штрафной батальон.

Наступали день и ночь. К раскаленному морозом металлу орудия липли руки, но на это не обращали внимания: точно выбив наконец ненавистную дверь, солдаты ринулись в пролом вражеской обороны неудержимым потоком.

Враг цеплялся за каждую возможность обороняться, но его отрывали от мест случайной обороны и гнали дальше, по лесам и лесным дорогам, в мороз и в темень.

Шли пестрые от разного тряпья колонны пленных. Лица пленных, осунувшиеся и заросшие, казались однообразными.

Хотелось спать, и лейтенант Крюков, командир той самой роты, которой прошлой осенью командовал Басов, ускорил шаг. Овчинные рукавицы его промерзали так, что казались жестяными.

До поселка Лесного оставалось немного, но усталость растягивала путь до бесконечности. В поселке намечался сбор всего батальона, а потом - отход на отдых.

В роте оставалось всего тринадцать человек, остальные - полегли там, на полянах и дорогах недавних боев.

Солдаты спотыкались. Они сделали свое дело и думали о сне. И о том, что остались живы.

Шли цепочкой по узкой тропинке. В густом сером тумане, кажется, поскрипывающем от мороза, все виделось, как сквозь матовое стекло.

Рядом с лейтенантом Крюковым сопел Ахметка и поругивался по-татарски. Утром ему осколком мины раздроби-ло приклад автомата и пришибло большой палец на правой руке. Тупая боль донимала солдата, зато отвлекала от сна. Он шел ровно и упрямо, и лейтенант, видя его сквозь дрему, знал, что они идут и дойдут.

Вечерело, и туман розовел от далеких лучей заката. Там, где пряталось равнодушное зимнее солнце, лениво погромыхивали пушки. А когда целой очередью рвались снаряды орудийных залпов, казалось - перекатывался обыкновенный гром.

Из леса вышли наконец на широкую дорогу, утрамбованную танками. Лейтенант Крюков остановил солдат, кое-как отыскал под грязным маскхалатом планшет с картой. Снял рукавицы и поболтал руками.

- Ахмет, посвети!

Вестовой зажужжал фонариком. Но свет его был слаб и отразился на планшете мутным пятном. Крюков опустил его.

Сгрудились солдаты. Они молчали, но командир знал, о чем все думают: скоро ли поселок? Младший лейтенант Носик, косясь на командира одним стеклом очков (другое где-то выскочило), простуженно просипел:

- По-моему, надо спросить…

С оглушающим ревом, разбрызгивая снег, прошли к передовой три танка. Огромными снежными комьями к башням их липли десантники. Маскхалаты на солдатах были чистые, и лейтенант подумал, что наступление для них только начинается.

А навстречу шли раненые. И ехали сани с ними. Ездовые нахлестывали заиндевевших лошаденок, и те, разбрасывая ноздрями клубы пара, торопились. Лейтенанту не хотелось задерживать раненых, и он топтался сбочь дороги. И солдаты с ним. Они промерзли и хотели отдыхать, но не донимали командира вопросами.

- Стойте!.. Одну минутку!..- крикнул младший лейтенант Носик.

Лейтенант увидел перед собой громадную куцехвостую лошадь, впряженную сразу в трое саней. Сани были наши, но лошадь - чужой породы.

Они с младшим лейтенантом подошли к передним саням. Из тулупа высунулся человек с офицерскими погонами на шинели. В затяжном зевке обдал водочным перегаром и сказал:

- Слушаю!

- Далеко до поселка Лесного? Карту невозможно раз-глядеть… Нам назначено там…- Крюков не договорил, потер глаза: да, на санях ехал Басов, на нем опять погоны лейтенанта!

- Пройдите немного - и направо!..- Увидите - раздолбано все… Хотите трофейного шнапсу?.. Слабоват, но все же,- и Басов стал копаться в тулупе, как в куле.- А я пленных офицеров сопровождаю. Всех званий. Есть даже подполковник… Приказано срочно доставить в штаб армии.

На двух других санях горбясь сидели пленные, и автоматчики из охраны высились над ними.

- У нас есть шнапс. Тоже трофейный,- сказал младший лейтенант Носик, повернулся и пошел к солдатам.

Лейтенант Крюков ничего не сказал. Зябко поежился.

- Эй вы! Кто из вас старший?-крикнули из тулупа.- Почему разрешаете солдатам курить без маскировки?.. Какой части?

Крюков видел, как в толпе солдат затухающей искрой маячил огонек папироски, и понимал, что его не видно и с десяти метров в этом густом промозглом тумане. Но приказ нарушался, и Крюков заставил себя громко, но не строго сказать:

- Прекратить курение!

Папироска в толпе потухла, а из саней продолжали выговаривать. Молодой лейтенант повернулся и пошел к саням. Но в этот миг неподалеку рванул снаряд, на мгновение оживив огненным всполохом мертво присмиревший лес и разбросав вокруг снежную крупу.

Лейтенант Басов упал на передок саней и рявкнул ездовому:

- Гони!

Взмахнув толстой метелкой хвоста, битюг чужой породы легко поволок связку саней по укатанной дороге. Пленные лопотали о чем-то, пряча головы в высокие воротники теплых шинелей. Из одного воротника, как стекла стереотрубы из окопа, торчали очки.

- Надо было у фрицев реквизировать очки для тебя,- сказал Крюков младшему лейтенанту, стараясь не думать о том, что могло бы случиться, не пожалуй вовремя шальной снаряд.

- Я уже думал об этом,- ответил Носик, глядя на лейтенанта по-птичьи - боком. Но неудобно как-то… Между прочим, как вам это нравится?- он махнул рукой вдоль по дороге, которая скользила в туман и терялась в нем.-

Пленных, гад, сопровождает, шнапс трофейный пьет… Непонятно…

Крюков положил руку на плечо младшего лейтенанта, но сказал совсем не то.

- После войны разберемся, кто и как ее прошел.

- А Розе убит, погиб Андреев,- скорбно обронил Носик.

- Да, им теперь все равно.

И снова, очерствев от усталости, мерили дорогу, торопились к отдыху и сну.

Теперь бывший лейтенант Басов продает газированную воду. Как он помнит войну? Такие обычно больше всех «выстрадали и перестрадали», громче всех орут о своих заслугах, выколачивая за них вознаграждения…

Петр Ильич встал со скамейки и, глядя на бронзовое лицо генерала, подумал: «Пойти вот сейчас и сказать все это тем, кто пьет у него воду…» Но вздохнул и сказал:

- Да, всяко бывало, товарищ генерал!..- и пошел по аллее к выходу из парка.

По тому, как вяло и недружно велась артподготовка,

Путннцев определил, что наступление будет нелегким. Это солдатское чутье стало тяжкой уверенностью, когда в атаку пошли два наших тяжелых танка «КВ». Один, переползая через свои окопы, завалился в них, другой, дойдя до нейтральной полосы, повернул обратно, уставившись пушкой совсем в ненужную сторону: осколком вражеского снаряда ему заклинило башню…

По траншее солдатские голоса донесли до Путинцева слова: «Смерть фашизму!». Это был условный сигнал к атаке.