Анатолий Наумов - Голубая мечта [Юмористическая повесть в эпизодах]

Да, не было печали! Только и не хватало сейчас для полного счастья Степанеева…

Дробанюк закрывает глаза и пытается переключить свои мысли на что-нибудь другое. И, как на зло, в памяти почему-то всплывает еще одна пакостная сцена — та, которая приключилась с ним в санатории. Тут же вырисовался его тогдашний попутчик по купе в поезде — до предела иссушенный мужичишка неопределенного возраста, которого он окрестил «сухариком». Ну, надо ж было встретить этого экземпляра из гербария!

Ехал тогда Дробанюк на юг с твердым намерением поразвлечься, отдохнуть от жены. Причем, из ее мощных объятий удалось тогда вырваться лишь с большим трудом. Спасибо, что вовремя дал дельный совет Ухлюпин. Конечно, не обошлось без его идиотских шуточек, но все ж… «Ну куда тебе, Котя, — сказал Ухлюпин, — с твоим убогим опытом семейной дипломатии справиться с Зинаидой Куприяновной? В лоб ее не возьмешь соединенными силами всех родов войск. Ты в обход старайся. Изобрази, например, какой-нибудь тяжелый приступ… Ну, что, например, у тебя может заболеть? — Он обошел Дробанюка, бесцеремонно хлопнул его по заднице. — У-у, какая броня! И без бальзамирования сохранился бы не хуже фараона. Не-е, у тебя ничего не может заболеть, вариант отпадает». — «Ну, почему же? — страдальчески возразил Дробанюк. — У меня, может, сердце иногда пошаливает…» — «То у тебя грудь твоя волосатая чешется после обильных возлияний! — отрубил Ухлюпин. — Ладно, будешь сердечно-сосудистым. Это сейчас модно».

На этой сердечно-сосудистой почве и выкрутился тогда Дробанюк. Правда, со скандалом. «Ты такой же больной, как я здоровая!»— кричала жена.

Морщась от ее крика, Дробанюк упрямо думал: «Вот возьму и совершу адюльтер! Назло совершу! Чтоб не была такой противной!..»

И когда там, на побережье, по кромке которого полз поезд, ужом извиваясь между горами и морем, Дробанюк увидел из купейного окна, как воркуют под пляжными навесами парочки, тесно прижавшись друг к дружке, сердце у него в счастливом предчувствии громко екнуло.

— Видишь? — кивком показал он на одну из парочек, со снисходительной многозначительностью подмигнув «сухарику». Рядом с этим вылинялым мужичком Дробанюк вдруг почувствовал себя неотразимым сердцеедом, суперменом по всем статьям.

— Что — видишь? — с простодушием идиота переспросил тот.

— Сердечные игры, — с ухмылкой объяснил ему Дробанюк.

— А-а, — без энтузиазма отреагировал тот.

«С тобой все ясно», — подумал Дробанюк. Но от скуки продолжал дразнить его.

— И жена не боится тебя отпускать одного на юг?

«Сухарик» озадаченно заморгал, и тогда он буквально добил его:

— Или ей уже и бояться нечего?.. Кстати, супруга не предлагала тебе жить на разных квартирах?

— Как? — совсем растерялся тот.

— Ну, к примеру, — снисходительно разъяснил Дробанюк, — звезда киноэкрана Клаудиа Кардинале живет с мужем на разных квартирах, чтоб не надоедать друг другу. У вас в сельсовете с жилплощадью как? Желающим не надоедать друг другу дают вне очереди?

Словом, поиздевался он тогда над своим плюгавеньким попутчиком. Но когда по приезде вышел на перрон и, окинув взглядом открывшуюся перед ним панораму южного курортного городка, прилепившегося на склонах гор, уверенным шагом направился туда, где из-за верхушек эвкалиптов выглядывали шпили старинного здания — там, как подсказали Дробанюку, и размещался санаторий «Зеленый», куда у него была путевка, вдруг увидел, что следом плетется «сухарик». Неужели ему тоже туда? Это неприятно задело самолюбие. Получается, что какой-то замухрышка, наверняка слесарь-сантехник, будет на равных с ним…

Настроение оказалось испорченным, и Дробанюк уныло поплелся по направлению к почему-то опостылевшему враз «Зеленому»… И вдруг у входа в санаторий он увидел изумительной красоты женщину в красном плаще. Она шла навстречу Дробанюку, стройная, по-лебединому грациозная, и ему казалось, что это салютует ему своими лучшими женщинами взморье, как бы в компенсацию за неприятность с «сухариком». «Софи Лорен, в крайнем случае Барбара Брыльска», — мелькнуло у Дробанюка.

— Дражайшая! — храбро бросился он к ней. — Вы не подскажете, где санаторий «Зеленый»?

Дальше был большой флирт. Дробанюк тут же подбросил идею насчет поужинать в ресторане, выразившись при этом сверхгалантно, и Софи Лорен, в крайнем случае Барбара Брыльска, в ответ хохотнула:

— А если врачи вас на диету посадят?

— Да что они понимают в нашей жизни, эти врачи! — взвился Дробанюк.

С километр шел за ней Дробанюк, пытаясь договориться о встрече, а когда вернулся в санаторий, оформил документы в регистратуре и постучал в отведенную ему комнату, то дверь ему распахнул все тот же «сухарик».

— Ты? — даже плюнул с досады Дробанюк. Потом в упор спросил — Ты что сегодня вечером будешь делать?

«Сухарик» озадаченно заморгал, и Дробанюк понял, что ему надо все изложить без намеков.

— Если я вдруг сегодня вечером с подругой приду, ты растворишься? — сказал он. И не дожидаясь ответа, хлопнул «сухарика» по плечу — Вот и договорились… Ты пойдешь в библиотеку и почитаешь интересную книгу, верно? Я потом тебя сам найду…

После обеда Дробанюка вызвали к врачу. В кабинете терапевта девчушка-медсестра предложила ему раздеться до пояса, и, недовольно косясь на нее, Дробанюк стащил с себя рубашку, а после некоторой паузы и майку, оголив-свой живот с плотным, бугристым накатом жира и в густых, рыжеватых волосах грудь, безобразно отвисшую у сосков, «Ты у меня как на сносях, — обычно любит шутить по этому поводу Зинаида Куприяновна. — Тебе бюстгальтер впору носить». Это очень сердит Дробанюка, и каждый раз он дает себе зарок засесть за диету. Но решимости ему всегда хватало ненадолго, и если он ограничивал себя в завтрак или обед, то, как правило, с лихвой восполнял все за ужином.

— Анна Петровна! — окликнула из смежной комнаты медсестра врачиху, и когда эта Анна Петровна появилась, голова у Дробанюка вспыхнула изнутри огнем — перед ним в белом халате предстала Софи Лорен, в крайнем случае Барбара Брыльска.

— Ык! — вырвалось у Дробанюка, и он невольно опустился на стул.

— Здравствуйте! — с отчетливой иронией произнесла красотка. — Ну, вот мы и встретились. Иль не признали меня? Впрочем, при такой комплекции склероз вполне возможен… Ну-ка, встаньте…

Дробанюк с трудом оторвался от стула. Стоять ему было нелегко, ноги предательски дрожали. Он пытался втянуть поглубже живот, но взамен еще безобразнее стали выпирать неровности на груди. В довершение откуда-то появился врач-мужчина, муж этой красотки, как понял из реплик Дробанюк…

— Дышите, — скомандовала Софи Лорен, в крайнем случае Барбара Брыльска, — только не сопите, пожалуйста. Теперь повернитесь лицом… — А когда он повернулся, она неодобрительно причмокнула: