Раиса Белоглазова - Ритка

Ритка даже села в постели, взволнованная пробудившейся надеждой.

Надо непременно обзавестись кофточкой до того вечера в театре. Завтра сразу же после школы она отправится по магазинам и подсмотрит что-нибудь подходящее, а потом… Вообще-то неудобно просить у Андрея. Он ведь не знает, что это такое — жить так, как живет Ритка. Мать ему ни в чем не отказывает… А может, попросить у Валерки? Он попроще. Но в любом случае она должна быть одета в театре не хуже других. Ведь Андрей будет со своим коллективом.

Она заснула в эту ночь с трудом, уже под утро, и явилась в школу такая бледная, что обратила на себя внимание даже Эльвиры Андреевны.

— Ты что, Грачева, сегодня такая? — спросила учительница. — Голова болит? Так чего же пришла? Ступай домой, отлежись. Кстати, зайди справься, как там Телегина. Ангина у нее, да. Вчера свалилась, а ты и не знаешь. Узнай, как она там. Доклад у нее в среду.

Про Катю Ритка и в самом деле ничего не знала. Думала: разошлись утром, а она и вовсе не пришла. Ангина, значит. Катин отец сообщил Эльвире Андреевне по телефону.

Ритка не стала капризничать, воспользовалась разрешением классной руководительницы и ушла с двух последних уроков. А перед тем, как выйти из школы, завернула в буфет и выпила стакан кофе с булочкой.

Возможность пройтись по магазинам представилась совсем просто. Ритка села в трамвай и сошла в центре города, неподалеку от универмага.

В центральном магазине города ничего подходящего не было. Висели только чудовищно широкие, грязно-зеленого и грязно-розового цвета шерстяные кофты пятьдесят какого-то размера.

Ритка прошлась по остальным магазинам в центре и свернула в переулок. Неподалеку от моста через реку, она знала, есть неказистый бревенчатый магазинишко. Про этот универмаг знают далеко не все, и поэтому в нем иногда залеживаются хорошие вещи.

Но и тут она не нашла ничего по душе и задержалась в трикотажном отделе: очень уж шикарное было вывешано там белье — с белыми, как пена, кружевами. Народу было немного. У плохо освещенного прилавка в глубине отдела перебирала пакеты с чулками чопорная старуха в старомодной меховой шапочке и очках. Все рылась и ворчала:

— У вас всегда так! То цвета не подберешь, то шва нет. А короткие-то они у вас какие, чулки! На кого они у вас?

Продавщица попалась еще какая-то на редкость терпеливая, поддакивала виновато:

— И в самом деле короткие. Я сама всегда удивляюсь… Да и цвета неважные, темные очень. Если вы для молодой девушки берете, надо что-нибудь посветлее.

Один пакетик выскользнул из-под рук старухи с прилавка и упал как раз возле Риткиного сапога.

Старуха ничего не заметила, продолжала свое. Продавщица как раз наклонилась под прилавок достать там что-то еще. Ей, видимо, очень хотелось угодить покупательнице.

Ритка и сама не смогла бы объяснить, почему она так поступила: наклонилась поднять пакет с чулками и положить его на прилавок, но вместо этого сунула вдруг скользкий целлофан в карман пальто…

Рядом растянула в руках нарядную кружевную сорочку еще одна покупательница. Рнтка зашла за нее, потом за другую… Вот и двери. По высокому крыльцу она скатилась, не помня себя. Не пошла по улице, а свернула в первый же переулок, потом во второй…

К счастью, отца дома не было, мать всегда в это время была на работе, Димка — в садике. Заперла за собой прихожую, накинула крючок на дверь в своей комнате и бухнулась на кровать, пытаясь унять сердце. Вокруг было тихо и спокойно. В квартире наверху девочка-первоклашка старательно играла гаммы. Остальные жильцы разошлись кто куда: на работу, в школу…

А Катя дома, лежит с высокой температурой. Если бы Катя знала, могла догадаться об этом поступке Ритки!.. Нет, нет, больше такое не повторится! Это просто глупый случай…

Прошло, наверное, около часа, когда она, наконец-то, решилась вынуть пакетик с чулками из кармана. Чулки были цвета загара, со швом. На круглом ярлычке написано: «Тушинская фабрика, цена 3 р. 75 к.».

Она сняла сапоги и натянула чулок на одну ногу. Потом надела и второй, достала материны лодочки, те, что были почти без подошв. Прошлась по комнате. Конечно, если бы чулки были посветлее, было бы наряднее, но ничего и так. Первые в ее жизни новые чулки! Не материны обноски, которые не успеваешь зашивать, а совсем новые и свои собственные!

Да, но как они достались! Уж лучше бы кофточка! Блузка нужнее, блузка нужна просто-напросто до зарезу! Тогда, может быть, и на душе было бы легче. Чулки-то можно надеть еще и старые. Она их так искусно заштопала!..

Нет, на блузку она попросит денег у Валерки. Или даже у Андрея. Завтра же, Андрей велел прийти в «берлогу» к семи. Больше такое она переживать не намерена.

К Кате она в этот день зайти так и не решилась. Побоялась: Катя поймет все по ее глазам. Просидела безвылазно в комнате над учебниками до самого вечера. Потом повозилась с Димкой. Он обрадовался ей, соскучился и почти не капризничал. Она и усыпила его.

Мать, наверное, решила, что на нее так благотворно подействовал нагоняй отца. Ритка и не пыталась вывести ее из этого заблуждения. Она знала: в любом случае на следующий день она уйдет из дому в седьмом часу и вернется тогда, когда вернется… Она не могла отказаться от этих встреч с Андреем. И не желала отказываться. Что у нее в жизни хорошего, кроме Андрея? Ничего!

Ей здорово повезло, что она просидела накануне полдня за учебниками. Ее спросили почти по всем предметам. В том числе и Эльвира Андреевна. Удовлетворенная, ставя ей «пятерку», — это была уже четвертая в этот день, — историчка вспомнила:

— Да, кстати, как там Телегина? Все еще болеет? Ты не знаешь, когда она выйдет? Ты узнай, пожалуйста.

Собираясь под вечер в «берлогу», она не стала надевать новые чулки. С сапогами были хороши и старые. Оделась, как и в прошлый раз: юбка и трикотажка от тренировочного костюма. Кофту матери трогать не стала. В прошлый раз обошлось, но мать может и хватиться… Она проедет на этот раз до конечной остановки, а там до «берлоги» не так уж далеко. Не замерзнет…

Андрей показал ей, как открывать ворота, где найти ключ. Но ключа па месте не оказалось, не было еще и Андрея. Зато на кушетке опять курила сигареты Аида, а Валерка решил растопить плиту: в комнате было не топлено и поэтому неуютно. А может, еще и потому, что они не убрали за собой в прошлый раз: на столе объедки, пол затоптан. Вышли во двор вместе с Валеркой и, когда он наклонился к поленнице, отважилась:

— Валера, ты не одолжишь мне рублей пятнадцать? Не надолго, разумеется.

Валерка выпрямился, сбил на затылок шапку.

— Ну, откуда у меня? Я матери отдаю. Оставляю себе десятку, остальное ей. Вот получу зарплату…

— Мне надо срочно. Сегодня. Понимаешь?.. А у Андрея нет, не знаешь?