Семен Журахович - Киевские ночи [Роман, повести, рассказы]

А в детском саду сейчас бегают и песенки поют, потом пойдут гулять. Аленку сегодня в детский сад не пустили, потому что у нее температура. Температура — это такая стеклянная трубочка, играть с ней тоже нельзя. Вот и сиди целый день в комнате…

Даже в коридор мама не позволила выходить. Однако Аленка потихоньку вышла: может, тетя Поля дома? Но на дверях тети Полиной комнаты висел черненький замок. Зато высунула голову из своей комнаты другая соседка — тетя Варя. Она всегда высовывает голову, как только скрипнет чья-нибудь дверь.

— Здравствуйте, тетя Варя, — сказала Аленка.

— Ах, это ты, это ты, — заахала тетя Варя.

Она позвала Аленку к себе, дала ей конфету и синенькую ленточку. Аленка сидела в углу дивана, а тетя Варя ходила по комнате, сложив белые руки на животе, и мела пол длинным халатом. И все говорила, говорила. Но Аленка не очень-то ее слушала, потому что конфета была большая и вкусная.

Когда Аленка вернулась к себе, кукла Маруся плакала. Такая глупенькая. Боится оставаться одна. Аленка укачала куклу и уснула вместе с ней.

Проснулась она, а мама уже пришла с работы. Аленка бросилась помогать маме, и все было хорошо, пока мама не заметила грязных пятен на платье. И не стыдно? Такая большая… Кто же вытирает грязные руки платьем? Аленка уже хотела немного поплакать, но тут пришел папа, подкинул Аленку до самого потолка и обещал дать молоточек.

Потом обедали и смеялись над красно-зеленым зайцем, у которого одно ухо длинное, а другое — короткое. Так ему и надо — из-за него платье измазалось!

А вечером мерили температуру. Мама сказала:

— Хорошая. Завтра пойдем в детский сад.

Аленка хотела поцеловать стеклянную трубочку за то, что хорошая температура, но мама не дала:

— Будет баловаться. Спи!

Но Аленке еще не хотелось спать. Она потихоньку поиграла с подушкой, похлопала веками, от чего вокруг запрыгали красные зайчики. А потом, лукаво выглянув из-под одеяла, проговорила:

— Ма, а я знаю…

Мама, не отрываясь от книги, спросила:

— Что ты знаешь? Спи…

— Знаю. Я не в самом деле дочка, ты меня нашла, — Аленка захлопала в ладоши. — Я не всамделишная, не всамделишная…

Мама вскочила, потом покачнулась и едва не упала. Глаза у нее стали большие, испуганные. Аленка перестала смеяться и тихонько сказала:

— Ты меня нашла в детском доме, правда?

— Что ты мелешь? — крикнула мама. Губы у нее дрожали и руки тоже; она изо всех сил прижала их к груди. — Что ты выдумываешь?

— Я не выдумываю, — прошептала Аленка и сморщилась, уже собираясь заплакать. — Тетя Варя сказала.

Из другой комнаты донесся голос папы:

— Я ее убью, эту дорогую тетю Варю. Я ее убью.

Мама качала головой:

— Я говорила… Надо уехать. Куда угодно. Куда угодно.

Папа подошел к маме и положил ей руку на плечо:

— Не волнуйся, Катря. Успокой ребенка… Потом поговорим.

И направился к двери.

— Папа! — вдруг охрипшим голосом воскликнула Аленка. — Ты уже идешь?

— Я сейчас вернусь, доченька.

— Ты идешь убивать тетю Варю?

— Господи, что за ребенок! Я пошутил…

Аленка недоверчиво вглядывается в папино лицо. Разве так шутят? Губы у нее невольно растягиваются, две огромные слезищи выкатываются из глаз.

— Папа, не ходи, не ходи. Сядь вот здесь.

Папа сел к Аленкиной кровати и наконец улыбнулся:

— Спи, глупенькая.

Аленке стало хорошо, тепло, и она уснула.

А ночью Аленка проснулась от того, что ей на щеку упала капля. Она раскрыла сонные глаза: дождик? И увидела близко-близко мамино лицо, ее глаза, полные слез.

— Мамуся, что ты?

— Ничего… Голова болит. Спи, маленькая, спи!

— Не плачь, мама, голова пройдет, и мы с тобой поедем. Поедем куда угодно. Ладно?

— Ладно, — засмеялась мама.

На следующий день Аленка сама пришла из детского сада. Это же близко, за углом. Когда мама запаздывала, воспитательница провожала Аленку до калитки. А дальше — через весь двор, по ступенькам на зеленое крыльцо и потом до самого второго этажа Аленка шла одна. Совсем одна!

На цыпочках, чтоб никто не слышал, вошла Аленка в коридор — хотела посмотреть, что делает без нее кукла Маруся. Может, шалит, капризничает? А вдруг плачет?

В полутемном коридоре она увидела папу и тетю Варю, сложившую белые руки на животе. Они стояли у соседкиной двери, и папа не убивал тетю Варю, а только говорил ей сердито-сердито:

— Зачем? Скажите, пожалуйста, зачем?

Тетя Варя поблескивала круглыми глазами.

— Вы не знаете, как надо воспитывать детей, товарищ Петрицкий. Да, да…

— А вы, вы откуда знаете?

— У меня педагогическое образование, разрешите вам сказать.

— Оно давно покрылось плесенью от безделья, ваше образование.

Глаза у тети Вари стали еще круглее и зеленее.

— Ах, ах, это возмутительно, — заахала она. — Основы педагогики… Ребенку надо говорить правду. Да, да…

— Где вам понять, что такое правда, когда у вас души нет! — сказал папа. — Я запрещаю вам подходить к моей дочке.

— Вашей? — блеснула кошачьими глазами тетя Варя. — Ах…

Хлопнув дверью, она скрылась в своей комнате. Папа сделал шаг следом за ней. Аленка решила, что теперь он, наверное, и будет убивать тетю Варю. Она жалобно пискнула:

— Папа!

Он круто повернулся и удивленно воскликнул:

— Ты что тут делаешь?

— Ничего, — прошептала Аленка. — Я пришла из садика.

— Ага, ты пришла из садика, — развеселился папа. — Вот умница доченька. Где же наши ключи?.. Сейчас мы с тобой медвежонка нарисуем… Потом заведем грузовичок и покатаем куклу.

— Покатаем, — запрыгала Аленка. — А щипчики дашь?

— Дам!

Пришла мама и охнула:

— Что вы тут натворили!

Она поцеловала Аленку и смотрела, смотрела на нее, Аленке даже смешно стало.

— У тебя, мама, глазки черненькие, а у тети Вари зеленые.

Мама вдруг нахмурилась и подошла к папе:

— Говорил?

Он махнул рукой и прошептал:

— Подожди… Потом.

После обеда пришла тетя Поля. Она была маленькая, вся белая, и одна как перст. Аленка уже много раз хотела спросить у мамы, что это значит: одна как перст? Но все забывала.

Тетя Поля принесла Аленке новую куклу, которую сама сделала. Она расспросила про детский сад, послушала Аленкину песенку. Потом мама и папа тихо разговаривали с тетей Полей в другой комнате. А Аленка уселась на полу и знакомила новую куклу с куклой Марусей. Старая кукла надулась, не хотела разговаривать. В это время тетя Поля громко проговорила:

— Это не человек, а жаба.

Аленка шлепнула старую куклу и сказала:

— Ты не человек, а жаба.

Мама выглянула из другой комнаты, удивленно посмотрела на Аленку и скрылась. Взрослые стали шептаться, и Аленка тоже шепотом сказала новой кукле:

— Не бойся, не бойся. Подумаешь, какая-то жаба…