Вильям Козлов - Услышать тебя

— Суровая ты женщина, — сказал Сергей.

— С год как я тут. И ни в какой город не тянет. Я ведь совхозной птицефермой заведую. И ферма не какая-нибудь захудалая — механизированная. В белом халате разгуливаю. Пять тысяч уток на мне, не считая молодняка. Да его не сосчитаешь! Каждую неделю из инкубатора привозят.

— И не скучно тебе тут? Вон какая видная да здоровая…

Лиза улыбнулась и снова прямо посмотрела Сергею в глаза.

— Чего ж врать-то? Бывает скучно… Не потому, что это не город. Скучно стало, как уехал Громов, что до тебя в этом доме жил…

— Вон оно что… — усмехнулся Сергей.

— Громов хороший человек, да только слабохарактерный. И тоже любил выпить, правда не так, как мой бывший муженек. Приедут рыбачки из города, ну, ему бутылку-две, а после этого кто их будет проверять? Вместе пили… Говорила я ему, что все это до добра не доведет. Эти же люди под монастырь и подведут. Так оно и случилось… В газете-то писали, что взятки брал. Вот уж чего не было, того не было. Конечно, если взяткой считать водку, которую с ними пил, то брал, а деньгами — этого не было….

Вечерние тени сгущались под соснами, в ложбинах, у берега. Смутная желтизна размыла закатный багрянец, умолкли птицы. Над озером, совсем невысоко, зажглась первая яркая звезда. Бухнула в камышах одна щука, и тут же пошли всплески вдоль всего берега.

Все эти звуки хорошо знакомы Сергею и приятны. Он ждал, когда в осоке тяжело заворочается и ударит плавником лещ-исполин, но было тихо. Над камышами бесшумно роились комары, мошка. А потом, будто из преисподней, появились летучие мыши. И летали они молча, то и дело меняя направление. Одна совсем близко пролетела над Лизой, и она отшатнулась.

— Говорят, летучие мыши вцепляются в волосы и могут глаза выцарапать, — сказала Лиза и прикрыла голову забелевшими во тьме обнаженными руками. И опять Сергей почувствовал острый запах здорового женского тела… Вспомнилась Лиля, когда она стояла перед зеркалом в ночной рубашке и точно таким же движением поправляла на голове волосы…

— Чтоб тебя!. — выругался Сергей, и женщина опустила руки.

— Ты что? — упавшим голосом спросила она.

— Комар в глаз попал… — пробормотал Сергей и стал нарочно глаз тереть. — А это чепуха, что летучие мыши глаза могут выцарапать… Глупость это.

— Я пойду, — сказала Лиза и, зацепив Сергея взметнувшимся подолом сарафана, подошла к столу и, вылив остатки молока в большую кружку, взяла бидон.

— До свидания, — негромко сказал Сергей.

Ему вдруг захотелось, чтобы Лиза осталась и они еще немного поговорили, но женщина, неслышно ступая, пошла по тропинке вверх, к хутору, где на холме неярко светились несколько огней. Вот она остановилась — на фоне посеребренного звездным небом озера рельефно отпечаталась ее рослая фигура — и сказала:

— Я сегодня баню истопила… Приходи, если хочешь попариться. Баня-то на берегу, где моя лодка стоит на приколе.

Сергей дней десять не мылся и, услышав слово «баня», сразу почувствовал, как зачесалась голова, а меж лопаток прозмеился приятный озноб от одного предчувствия каменного жара…

— Эй, Лиза! — крикнул он. — А веник есть?

— Приходи, инспектор. — прозвучал ее певучий голос, и послышался негромкий грудной смех.

Сергей, пригнув голову, сидел на деревянном полке и, постанывая от удовольствия, нахлестывал бока веником. Почерневшая баня была маленькая, с каменкой. Стоило подбросить на раскаленные булыжники полковшика горячей воды, как дверь в предбанник с шумом распахивалась, а горячий пар с шипением поднимался до низкого закоптевшего потолка. И тогда приходилось соскакивать с полка на мокрый деревянный пол, а иной раз и выбегать в прохладный предбанник. Немного отдышавшись, Сергей снова храбро забирался на полок и азартно махал веником. Баню он любил и получал от всего этого процесса истинное удовольствие. В клубах пара — так луна виднеется на небе в морозную ночь — неярко светил фонарь «летучая мышь», подвешенный у потолка на железный крюк. Пахло сухим горьковатым паром, горячим деревом и березовым веником. Когда в голове начинало стучать, Сергей спускался вниз, зачерпывал ковшом холодную воду и, отфыркиваясь, щедро лил на голову.

Покосившаяся дверь распахнулась, и порог переступила Лиза с полным ведром в руке. Сарафан был подоткнут — видно, в озеро заходила, чтобы воды почище зачерпнуть, — оголенные выше колен крепкие ноги она широко расставила и ловким движением опрокинула ведро в бочку. И лишь после этого взглянула на Сергея, который от неожиданности позабыл даже веником при крыться.

— Может, спину потереть, инспектор? — ничуть не смущаясь, улыбнулась она. — Хорошенько попросишь — и потру.

Без всякого стеснения разглядывала она Сергея. Тот наконец схватил с деревянной лавки круглый цинковый таз и прикрылся.

— Как в финской бане, — пробормотал он.

— В какой?

— Говорят, в Финляндии женщины и мужчины моются вместе.

— Была бы охота, — рассмеялась Лиза, повернулась и вышла, прикрыв за собой дверь.

Сергей поставил таз на скамью и озадаченно потер переносицу. Сердце его то ли от пара, то ли от чего другого толчками заходило в груди. Напряженно вслушиваясь, он смотрел на дверь. Теперь ему совсем не хотелось, чтобы Лиза ушла, но выскочить в предбанник и позвать ее не решался. Как-то странно все получается: когда женщина стесняется, мужчина настойчив и уверен в себе, а тут, выходит, они поменялись ролями? Может быть, в другом месте и в другое время все, что тут происходит, показалось бы Сергею диким и фантастичным, но только не сейчас. Все, что ни делала Лиза, было естественным, нормальным. И если молодая женщина приходит к мужчине в баню и предлагает потереть ему спину, значит, так надо. И, наверное, такое может произойти только далеко от города, на берегу большого озера, в бане, которая стоит на отшибе. Но почему же тогда Сергей мучительно прислушивается к шороху за дверью, а не отворит ее и не позовет Лизу? Все его размышления о великом зле, которое приносят роду человеческому женщины, полетели к черту. Где теперь его гордость и пренебрежение ко всем женщинам мира? Почему же он сидит в жаркой бане и, забыв про мыло и мочалку, с замирающим сердцем ждет, не придет ли сюда Лиза?..

Долго сидел Сергей на скамье и смотрел на дверь. Лиза так и не пришла. Пар потихоньку уходил в замутневшее окошко, в широкую щель под дверью. Негромко потрескивали остывающие камни. Чутьие зацепив головой фонарь, Сергей шагнул к порогу и распахнул дверь: в предбаннике никого не было. В открытую настежь дверь через порог перешагнул неширокий лунный луч и разлегся на усыпанном сухими березовыми листьями полу. В притолоку с лету ударился невидимый жук и, упав на землю, зашуршал в траве. Низко, над самой крышей, просвистели крыльями утки и тут же одна за другой плюхнулись в воду где-то совсем рядом.