Кирилл Голованов - Море дышит велико

— Простите, — объяснила она. — Как приятно, когда русские кушают.

В принципе её можно было понять, хотя чрезвычайное внимание к их столику было тягостно. Интерес этот, нарастая, помешал спокойно дообедать:

— Позвольте представиться: штабс-капитан Игорь Вадимович Пухов!

Походка, выправка, безапелляционный тон и так, без лишних слов, свидетельствовали о том, что он не всегда носил чёрную пиджачную пару. Но отмахнуться от знакомства было невозможно, поскольку Пухов был хозяином этого заведения.

— Мария! Ещё бутылку! — скомандовал он. — И хорошей закуски! Как ты господ угощаешь?

«Господа» поёжились, вспомнив о тощих кошельках, а Максим сухо спросил:

— Как вы попали в Америку?

— После разгрома, который вы учинили в Крыму, сам не заметил, как очутился на борту парохода, — охотно и с той же громкостью информировал Игорь Вадимович. — Очухался только в Нью-Йорке. В кармане ни гроша, только знание трех языков. Если б не языки — пропал. А сейчас, сами видите, небольшое, но собственное дело.

Штабс-капитан был грубоват, прямодушен и обладал широкой натурой: кутить так кутить!

— Все эмигранты такие?

— До нападения фантастов всякие заглядывали на огонек. Каждый раз кончалось дракой. Сейчас не то, Национальная слава не ведает границ.

— Слава славой, — не отставал Максим. Под отменную закусь у него развязался язык. — Но сами служили у барона Врангеля? Что вы сейчас об этом думаете?

— Полагаете, я дурак? Слуга покорный! Отлично разумею, кто вы, как и вы — кто я. Зачем обращаться к политике? Это был бы последний разговор, а мне хочется побеседовать по-русски…

Видно оправдываться он считал ниже достоинства, тем паче ханжить, а симпатий своих не скрывал, и они подавили хозяйскую выгоду.

— Мария! Счет! — возгласил Пухов и тут же демонстративно порвал. — Сегодня вы у меня в гостях. Милости просим, заходите. Рекламы делать не буду. Для дорогих земляков скидка «фифти-фифти», то есть из пятидесяти процентов.

— Фифти-фифти означает пополам и ещё вничью, — весело уточнил Рудых, когда возвращались в отель на такси. — Почему бы не ува́жить ещё раз, если такая льгота.

Водитель недоуменно оглянулся, а Максим не предполагал, что наутро ему снова придется вспомнить это выражение при совсем иных, не таких забавных обстоятельствах.

Занятия в учебном центре проводились уже на «столе атаки». Так назывался тренажер в комплексе из трех кабинетов. Одним, из них заведовал петти-офисер Льюис Грум, другой был оборудован в виде центрального поста подводной лодки, а посередке размещалась агрегатная вместе с полупрозрачным горизонтальным планшетом. На нем вспыхивали небольшой крестик и точка, которые перемещались в едином масштабе, показывая «маневрирование» противоборствующих сторон. Если положить на планшет кальку и отмечать на ней карандашом расположение светящихся условных знаков, возникала схема, дающая полное представление об уровне подготовленности корабельных экипажей.

Утром здесь появился Патрик Доэрти, который пришел со свитой и держался так, будто у него был нескромный чин, соответствующий нашему капитан-лейтенанту, а куда выше.

— Класс выглядит прекрасно, Грум, — похвалил он петти-офисера, и тот расцвел:

— Мы постарались, сэр.

Затем гость дружески хлопнул Максима по спине:

— Мы хотим кое-что вам предложить. Не возражаете, если я сам буду играть за командира сабмарины? Прошу вас, задайте мне перцу.

Сопровождающие отреагировали на шутку бурным восторгом и тотчас стали биться об заклад, как на скачках. Впрочем, не Максим был у этих заядлых игроков в фаворитах. Мальчишка-энсайн, то есть младший лейтенант, скрываясь последним в дверях агрегатной, иронически выразил наилучшие пожелания. Рудых окончательно понял, что результат состязания им предрешен.

— Ну, «сэр Захар», теперь держись. На нас глядит не только вся Европа!

Дело заключалось даже не в том, что лейтнант-коммандер по должности хорошо знал аппаратуру и возможности тренажера. По его почерку сразу почувствовался азартный боец с волевой, опытной рукой. Рекордер на мостике у Максима рисовал коричневыми штрихами на йодистой бумаге метки дистанции до цели, позволяющие определить относительную скорость сближения. Тетехин, улавливая цель ультразвуковым лучом, докладывал о поворотах и вдруг потерял контакт с целью. Доэрти был представителем иной школы и маневрировал неожиданно, потому первая атака сорвалась.

Тетехин вновь начал поиск пятиградусным шагом с кормы в нос. В учебных целях контакт восстанавливается быстро, но теперь Максим знал, что надо предугадать не столько маневр, сколько замысел своего соперника. Азартный игрок обязательно клюнет на «поддавки». Изобразив метания, убедив его в полной растерянности, Рудых улучил момент и вцепился по-бульдожьи. Оставались секунды до «сбрасывания» глубинных бомб, как петти-офисер вскричал:

— Теряем контакт, сэр!

Лью Грум, оказывается, «болел» не за своих, и его отчаяние было понятно без перевода.

— Ни фига! — засмеялся Максим и, накинув угол упреждения, нажал ревун.

Кальку, снятую с планшета, рассматривали сообща. Доэрти, смеясь, показывал на поворот цели, который смутил Рудых на первом этапе. Что же касается итогов, то чистого накрытия подводной лодки калька не зафиксировала, но близкие взрывы могли причинить ей тяжелую контузию.

— Фифти-фифти. Не так ли, сэр? — сказал лейтенант-коммандер и тут же отчитал Лью Грума за отказавший рекордер.

Петти-офисер вроде бы удивился, но, послушно вскрыв металлический кожух под мостиком, приступил к поискам неисправности. Пока он возился с выдвижными панелями аппаратуры, Патрик Доэрти говорил о том, что такие вот непредвиденные случайности чаще всего становятся на пути к верному успеху. Он сожалеет, тем паче что здесь, на тренажере, совсем уж непростительно нарушение технических стандартов.

— Сонар в полном порядке, сэр, — возразил Грум, высунувшись из-под мостика, но был тут же оглушен мощным ударом по металлическому кожуху. Он отпрянул от неожиданности, а юный энсайн захохотал, горделиво оглядываясь и как бы приглашая остальных оценить его остроумную шутку. Американцы охотно засмеялись. Старший лейтенант Рудых никак не реагировал, а Захар Тетехин дружески похлопал Грума по плечу и, взглянув на энсайна, пробурчал:

— Тебя бы вота так хлопнуть, чтобы башка проветрилась…

Лейтнант-коммандер, нахмурившись, приказал ещё раз проверить блоки.

— Стоит ли, сэр? — возразил Максим. — Не стандарты в конечном счете определяют успех. Бой чаще проигрывает тот, кто первым испугался, а схватку нервов здесь имитировать нельзя.

— Ноу фьига, — лукаво ответил тот. — Не так ли, сэр?