Виктор Кондырев - Сапоги — лицо офицера

Несколько искорок продолжали кружиться над местом взрыва, и капитан догадался — это в столовой третьего батальона. По центральной аллее бежали несколько человек с автоматами и начальник караула с пистолетом в руке.

— Ты чего здесь, твое место в караульном помещении, — хватая воздух ртом, сказал капитан.

— Что случилось? — лейтенант быстро оглядывался. — Где это?

— Столовая третьего батальона. Идем туда. Рассредоточьтесь! — приказал капитан солдатам. — Что вы, как бараны, толпой, под фонарями.

Вблизи столовой на снегу сидел человек без шапки и держался руками за лицо.

— Кто такой? — спросил капитан, наклоняясь над ним. — Какое подразделение?

— Это я, прапорщик Ахметов, — сказал человек, подняв голову, но не отрывая от лица рук…

Трясясь в кузове «Урала», пьяный прапорщик Ахметов совершенно не чувствовал мороза. Машину бросало на ухабах, несколько раз он падал на металлический пол, но каждый раз, цепляясь за скамейки, поднимался и усаживался снова.

— Сейчас я устрою вам проверку, суки, бляди и падлы! — бормотал он, имея в виду подчиненных ему поваров. — Думаете, что я не приду, и водку жрете, твою мать! Но я приду, набью ваши наглые рожи! Чтоб служба медом не казалась, ети твою!

«Урал» остановился перед штабом. Вывалившись из кузова и ударившись лицом о снег, прапорщик поспешно, не обращая внимания на частые падения, направился к казармам. Чуть заметная полоска света в окне столовой третьего батальона обрадовала его.

— A-а, салаги, пропадлины и курвы, мясо ворованное жрете и водку пьете! А ну, открывай! — он грохнул кулаком по оконной раме. Свет внутри сразу же погас. — Открывай, ворюги! Думали, что скроетесь от меня? А я пришел…

Из трубы столовой поднимался тонкий дымок, ясно видный на фоне морозного, лунного неба. Прапорщик несколько раз ударил сапогом в дверь, угрожающе ругался, но внутри была тишина, Ахметов отошел и задумался, покачиваясь.

— Сейчас, сейчас, — встрепенулся он, — сейчас вы у меня, бляди, попляшете!

Он побежал к маленькому сарайчику, пристроенному к столовой, там хранился всякий кухонный хлам. Толкнув дверь, нащупал большой бидон из-под молока с бензином для растопки печей. Прапорщик обхватил его руками и понес к приставленной к столовой лестнице.

— Сейчас, сейчас, — бормотал он, — будет и на нашей улице праздник, змеи ползучие!

Упорный прапорщик забрался с бидоном на крышу. Добрался до конька, с трудом балансируя и держась одной рукой за теплые кирпичи, рывком поставил бидон рядом с собой, передохнул, поднял и опрокинул бензин в трубу.

Ухнул взрыв.

Взрывная волна сдула его с крыши, он упал в глубокий сугроб под столовой. Пламя слегка опалило лицо, было больно, и прапорщик, закрыв лицо руками, оглушенный взрывом и падением, на коленях выбрался из сугроба…

Солдаты из караула внесли Ахметова в канцелярию третьего батальона. Хотели уложить на покрытый красной скатертью стол, но он воспротивился и сел на лавку.

Капитан заглянул ему в лицо.

— Покажи-ка! Что произошло? Что взорвалось? — капитан обернулся к начальнику караула. — Сбегай-ка в столовую, посмотри, не горит ли что… Ты можешь говорить, Ахметов? Что случилось?

— Могу, — четко произнес прапорщик. Он быстро прикладывал ладони к щекам. — Я пришел проверять, а они, — он кивнул на четырех перепуганных поваров, — что-то взорвали…

Те, перебивая друг друга, рассказали, как они сидели на кухне, обдумывали завтрашнее меню, как грохнул взрыв, сбросив кастрюли на пол, они даже к плите не подходили…

Вошли Белоус, начштаба и замполит. Беглый осмотр кухни, следы вокруг столовой и на крыше, лестница и кирпичи от развалившейся трубы внесли ясность в происшедшее.

— Так, — сказал полковник, окидывая взглядом вставшего прапорщика. — Ты зачем, лихой командир, в трубу взрывпакет бросил?

Прапорщика Ахметова качнуло, он успел схватиться за спинку стула. Капитан тихо сказал:

— Это не взрывпакет, товарищ полковник. Взрыв посильнее был и пламя большое…

Вошедший караульный поставил посреди комнаты бидон.

— Вот, нашли в снегу возле столовой.

Замполит потрогал бидон и понюхал пальцы.

— Бензин, — сказал он.

Командир полка слегка толкнул бидон сапогом и оглядел присутствующих. — Бензин, — повторил он.

Дежурный по полку подавил улыбку. Полковник вплотную подошел к прапорщику.

— Бензин, значит… Ничего удивительного! Родина требует героев, а пизда рождает дураков! Так я говорю?

Прапорщик кивнул и чуть не упал вперед.

— Значит, ты проверять кашеваров пришел, а они не открывали? И ты решил укрепить авторитет командира? — уши полковника стали совсем белые. — Гнать эту слизь из армии! Сраной метлой! Терехов, подготовь завтра приказ об отчислении этой сволочи из рядов Советской Армии! — Он снова стал спокойным и повернулся к дежурному. — Вызови фельдшера, пусть смажет ему чем-нибудь рожу. А потом запри в надежное, прохладное место, чтоб протрезвился! В картофельный склад, к примеру. Да не забудь снять с него казенный полушубок, чтоб жарко не было…

Офицеры вышли на крыльцо, вынули папиросы. Из казармы торопливо выходили солдаты, натягивая на ходу шинели и ватники.

— Это я приказал помощнику поднять по тревоге третий батальон, — полковник взглянул на часы. — Сорок три минуты назад… Так ты говоришь, Пирогов, взрыв сильный был?

— Порядочный, товарищ полковник.

— И не одна блядь в полку не проснулась… Да… Кого ж назначим, Терехов, на начсклада? Нужно выбрать человека поприличнее, может, даже из солдат срочной службы.

— Да где их взять, приличных-то? — вздохнул начальник штаба.

Мимо, тяжело дыша, пробежало несколько солдат с лопатами — поднятая почти час назад по тревоге пожарная команда.

— Да… — задумчиво повторил полковник Белоус.

Начальник караула лейтенант Казаков сделал перекличку арестованных на гауптвахте, пересчитал шахматы и книжки уставов, проверил, заготовила ли дрова сдающая караул смена, и поднял телефонную трубку: «Караул принял!».

Пол в караулке был мокрым после мытья, налили, сволочи, воды перед сменой и не вытерли как следует, еще валенки промокнут. Казаков сел, поджал ноги и вдруг заметил, что стекло на плакате «Сон на посту — тягчайшее преступление» разбито. Сплюнул с досады, в книге приема караульного помещения это не отмечено, теперь его смена будет отвечать за испорченное караульное имущество. Начал выговаривать своему помощнику, куда смотрел, когда принимал.

Хитрый старик Студенников унес разбитую рамку с плакатом и приволок откуда-то другую, совершенно целую. «Услышав лай караульной собаки, немедленно сообщи в караульное помещение!» Какие собаки, это же сразу заметят!