Сергей Сартаков - Ледяной клад. Журавли улетают на юг
- Название:Ледяной клад. Журавли улетают на юг
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Московский рабочий
- Год:1975
- Город:М.
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Сергей Сартаков - Ледяной клад. Журавли улетают на юг краткое содержание
Борьба за спасение леса, замороженного в реке, — фон, на котором раскрываются судьбы и характеры человеческие, светлые и трагические, устремленные к возвышенным целям и блуждающие в тупиках. ЛЕДЯНОЙ КЛАД — это и душа человеческая, подчас скованная внутренним холодом. И надо бережно оттаять ее.
Глубокая осень. ЖУРАВЛИ УЛЕТАЮТ НА ЮГ. На могучей сибирской реке Енисее бушуют свирепые штормы. До ледостава остаются считанные дни. В низовья Енисея, за Полярный круг, самосплавом идет огромный плот со специальным лесом для большой стройки.
Недавно кончилась Отечественная война… Команда сплавщиков состоит из девушек и старого лоцмана. Плот может замерзнуть в пути: сурова сибирская природа, грозны стихии, но люди сильны, упорны и преодолевают всё.
О труде, жизни плотовщиков и рассказывается в этой повести.
Ледяной клад. Журавли улетают на юг - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Булатова, посмеиваясь, выкрикнула:
— Да этакую-то речку и рубашкой можно перегородить!
— Принимаю совет, — сказал Цагеридзе. — И я прошу товарища Булатову принести свою чудесную рубашку. А если есть с чудесами другое белье — тащите другое белье. Только чтобы ничего себе не поморозить потом.
Так, под общий смех, под веселые шуточки и началась работа.
Первое злое препятствие встретилось сразу же. Некуда, буквально некуда было сбросить снег с рабочей площадки на льду. Ущелье узкое, склоны невероятно крутые, а снег на дне пади лежал пластом толщиной более трех метров. Нужно было счистить, снять, убрать эту махину.
А куда? И каким способом?
Больше недели бились люди, одолевая преграду. Промяли дорогу вдоль русла Громотухи и начали вывозить снег на лошадях. Сперва в коробках, а потом и еще проще — дощатыми треугольниками, движками. Это надумал кто-то из стариков. Михаилу хотелось быть современнее: он предложил установить транспортер. Но заводского транспортера на рейде не было. Смастерить новый?
— Долго делать. Лошадки быстрей сработают, — скучно ответил Михаилу Шишкин. — А вообще транспортер что — тут бы ротор поставить. Дунул, и через два часа, пожалуйста, по всей Громотухе на коньках катайся. Тебя я понимаю: у самого тоска по механизации. Тоже люблю выдумывать.
Но как бы то ни было, а дело сделали. Чисто, хорошо сделали. И когда справились с этой первой частью работы, площадка на льду стала похожа скорее на котлован, вырытый для закладки тяжелого фундамента, чем на основание для будущей легкой запруды.
Второе препятствие озадачило еще больше. Только пробили во льду пробную лунку — узнать, какова здесь глубина Громотухи, — вода фонтаном ударила вверх, разлилась, затопила площадку. Этого ожидали, давление на лед чудовищное, но не думали все же, что придется бродить в воде по колено. На счастье, помогли морозы. Ударили за сорок и прохватили насквозь образовавшееся озеро.
Теперь, когда преодолевалось уже третье препятствие, Михаил обо всем этом вспоминал с удовольствием. И думал: нет, работать где-нибудь в цехе, на заводе, совсем-совсем не так привлекательно, как здесь. Там все по графику, по схеме, все заковано в железные рамки технологии.
А на сплавных работах — бесконечные неожиданности. И это волнует, захватывает, увлекает.
Интересно! Надо уметь предугадывать. А промахнулся — моментально решать, как поправить свою ошибку.
Работать на сплаве приходится в постоянных схватках, в борьбе со стихиями, а стихии — они ведь бывают всякие…
Третье препятствие заключалось в том, что каменное ложе Громотухи было все сплошь из крупных валунов. Всего бы проще — забить сваи в два ряда, меж ними насыпать гальки, и готово. Но здесь сваи никак не годятся, в грунт они не пойдут — гранит не расступится. Так что же делать? Рубить, что ли, из бревен коробки — «ряжи», — как для капитальных мостов?
Идею подбросил снова Михаил. На этот раз очень удачную, жизненную. Это потом уже инженер Цагеридзе вычислил все размеры и сделал чертежи. Это потом прораб Шишкин внес в чертежи свои дополнения. Потом Федосья на тонких ножках сообразила, как поступить, чтобы хвойные вершинки, которыми придется бутить запруду возле самого дна, потоком воды не выбивало: речка недаром Громотухой зовется — течение в ней бешеное. Пожалуй, не сыскалось вообще ни одного человека, чего-нибудь не придумавшего потом. А первая мысль все же была его!
Михаил глядел, глядел тогда на ледяной панцирь Громотухи и вдруг развел руки в локтях, сцепил в замок пальцы.
— А если вот так! Как ворота! Только полотнища, каждое подлиннее. Чтобы закрылись ворота, а против течения вроде бы конус такой получился. И никакая сила его не продавит. А столбы для ворот — пожалуйста!
И на том и на другом берегу росло по нескольку толстых сосен. Случайность? А в сплавном деле и надо всегда уметь любую случайность поставить себе на пользу. Сосны же действительно могли быть такими столбами, что никакая сила их не выворотит.
Вот тут в пай с Михаилом вошел уже инженер. Вычертил на бумаге полотнища ворот, похожие на двойные рамы, между которыми пройдут сваи.
— Зачем их в грунт забивать? — сказал Цагеридзе. — Пусть себе они спокойно стоят на камне. Рамы высокие, плечо рычага получается такое — сам Архимед позавидует. Не пошатнутся сваи. Молодец, Куренчанин! Ах, почему не гидростанцию строим!
В тот вечер Михаил сказал Максиму небрежно, совсем мимоходом:
— А знаешь, Макся, ты зря согласился пойти на дамбу. Первая линия все же у нас, в нашей бригаде. Настоящая мужская работа. И смекалка нужна. А у вас что: в снежки играть с девчатами? Куплеты петь с ехидой Женькой?
Максим виновато пожал плечами.
— Я бы, конечно… Да уж куда поставили! Николаю Григорьевичу виднее. А Ребезова…
Он не сказал, что — Ребезова. Он сам не знал этого. Но и согласиться безропотно с презрительными словами Михаила о Женьке он тоже не мог. Максим не понял — и чего ради Михаил вообще затеял такой разговор?
До него тогда еще не дошла молва об интересной выдумке друга.
В тот вечер Михаил сам первый потянул Максима на танцы. Зевая особенно широко, он сказал:
— Давай, Макся, сходим разок. Чего же все дома и дома сидеть?
Ему думалось: там, на вечеринке, только и будет разговора что о нем, о его удивительной смекалке.
А разговора такого почему-то не было. Просто танцевали, играли в «ремешки». Будто каждый день на рейде такие прекрасные идеи рождаются! Это Михаила обидело. Чего-чего, а поговорить-то бы следовало. Отметить общественным вниманием. Не худо бы, между прочим, даже и портрет его на доску Почета поместить…
Ущемленное самолюбие долго мучило Михаила. Но весь этот день, закончившийся для Максима горькими неприятностями, Михаил проработал уже в отличном настроении. Еще бы: над Громотухой замкнулись «ворота»! Как там ни считай, а все же его, Михаиловой, выдумки «ворота»!
Правда, они были пока совершенно сквозные, похожие на оконные переплеты, в которые еще не вставлены стекла. Построены из круглых бревен, обтесанных лишь там, где требовалось поставить крепления. Но по верху ворот рабочие теперь уже перебегали с одного берега Громотухи на другой. И это было свидетельством явной победы над нею.
Теперь следовало вырубать лед. А потом сверху, сквозь узкие щели в двойных рамах «ворот» и сквозь прорубь, торчком и вплотную друг к другу опускать на гранитное дно Громотухи тонкие бревна — сваи. У Михаила мелькнуло сравнение: все равно, что в обойму набирать патроны.
Рубить лед было трудно. Вода хотя и не выбрасывалась вверх тугими фонтанами, как в первый раз, когда делались пробные лунки (теперь накипевшая толща наледи не позволяла ей этого), но все же, едва лишь узкое острие пешни пробивало во льду сквозное отверстие, в нем сразу вскипали бурливые ключи.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: