Павел Васильев - Турухтанные острова

— Где вы научились таким чудесам кулинарного искусства? — остановил Тараса Петровича Сережа Маврин.

— О, это мое хобби! Хотя, знаете ли, мне приходится очень трудно — у меня дома тоже исключительно одни женщины: жена, три дочки. Конкуренция, с ума можно сойти!

— Может быть, вы еще и стираете, и полы моете?

— Вполне возможно. Вполне!

После объявления Юры Белогрудкина всем присутствующим было разрешено снять «вкусовую пробу». Эта часть программы оказалась самой оживленной.

От стола к столу с тарелочками в руках переходили женщины, они старались попробовать все. Клали в рот кусочек, смаковали, стояли задумавшись, решая, какому пирогу отдать предпочтение.

Инна вышла из зала.

«Что ж, — думала она. — В этом нет ничего плохого. Женщина должна уметь вкусно готовить, чтобы кормить детей. И мужей. — Иронично усмехнулась: — И эти ненасытные утробы тоже просят есть».

Инна умела вкусно готовить, что всегда отмечали все — и мама, и соседи по коммунальной квартире, в которой она прежде жила. Ей почему-то было досадно сейчас, как в детстве, если тебя не приняли в общую игру. «Приду с работы и испеку пирог», — решила Инна.

После обеденного перерыва у них в комнате все бурно обсуждали завершившийся конкурс. Белогрудкин оказался в центре внимания. Откинувшись, он сидел на стуле, держа руки на животе.

— Это наказание! Три месяца моей самой строгой диеты рухнули в один час!

— Ты отказался бы!

— Ну что-о-о ты! Как я мог? Если просят дамочки. — Взгляд на Дашу. — И, между прочим, весьма недурственные!

Последнее говорилось специально для Даши, чтобы подзавести ее.

— Боже! — поняв это, укоризненно посмотрела она на Юру. — Ты неисправим. — Села к столу. — Надо же, люди умеют делать такие вкусные вещи!

— А чего тут особенного! — отозвалась Инна.

— Вы тоже умеете?.. — смотрела на нее Даша. — Почему же вы не приняли участие в конкурсе?

— Зачем?

Даша долго молчала.

— Но, понимаете, это все равно, что обладать прекрасным голосом и петь только для себя. Это же… Вы губите себя.

«Она опять меня учит!»

— А для кого прикажете петь? — с вызовом спросила Инна.

Даша зарделась, промолчала. Инна тоже почему-то смутилась и отвела глаза.

С вокзала Сережа вернулся победителем: он достал Буркаеву билет на сегодня на вечерний поезд, да еще — купейный вагой. Подобное мог только Сережа. Это признали все. От восхищения Даша, не вытерпев, обняла его:

— Вы — гигант!

Посему Сережа считал, что он вправе теперь заняться тем, что его со вчерашнего дня интересовало. Он присел к столу, за которым Буркаев что-то мозговал над схемами, склонился к нему и спросил:

— Как вчерашнее совещание? Быть нам с премией или без?

— А шут его знает! — откровенно признался Олег.

«Счастливчик! — позавидовал Сережа. — Это его, пожалуй, не очень-то и занимает. Что ему! Живет один, комната на одного, а если вздумается, так может поехать к матери в Зеленогорск».

Сережа уже собрался бежать к кому-нибудь дальше, но в дверь постучали, что вообще не практиковалось среди «своих», и в комнату вошел представитель главного заказчика.

— Разрешите?

Сережу точно ветром сдуло, он освободил гостю место.

Представитель главного заказчика, подойдя к столу, поздоровался за руку сначала с Буркаевым, а затем и с Сережей.

— Извините, что я прямо вот так, без предварительного звонка. Может, вы сейчас очень заняты, тогда я зайду в другой раз. Я ненадолго, отвлеку вас на минуточку.

— Да, пожалуйста! — Буркаев привстал, указав на освободившееся место напротив.

— Видите ли, меня вчера очень заинтересовало то, о чем докладывал Пекка Оттович. Возникло несколько вопросов. Хотелось бы кое-что уточнить. Вчера их не задал, чтобы не отвлекать всех участников совещания. Решил зайти к вам сегодня. — Он достал тетрадный листок. Сережа успел заглянуть: не менее десятка вопросов.

Если представитель главного заказчика явился без предварительного звонка, без договоренности, уже в конце рабочего дня пришел с вопросами в лабораторию, не дождавшись завтрашнего утра, — это что-то значило!

Как только гость ушел, Сережа помчался в лабораторию Лары Николаевны, где у него было много друзей, узнать, как они относятся ко вчерашнему сообщению Пекки Оттовича, а главное, не удастся ли выяснить еще что-то новенькое. До конца рабочей смены осталось двадцать минут, и еще кое-что можно успеть. В коридоре Сереже встретилась Гвыздя, которая уже «намылилась» домой.

В лаборатории Лары Николаевны все находились на рабочих местах. Но тоже чувствовалось: скоро конец рабочего дня. Некоторые из девочек-техников польской фиолетовой помадой подкрашивали губы, подправляли ресницы, накладывали на веки «тени», заглядывая в зеркальце, установленное в верхний выдвижной ящик стола, прикрытый наполовину. Его придерживали коленом. В случае чего можно быстро и незаметно задвинуть. Сережи они не опасались и поэтому продолжали заниматься своим делом.

Непосредственным начальником для них был их руководитель группы Семен Викторович Шмель, давний добрый Сережин приятель. Тоже, как и Сережа, слегка лысоватый. Но, как сказал профессор Бэмс: «За одного лысого двух нелысых дают!» Ходил он при подтяжках и в галстуке. Галстук куцый, словно обрезанный наполовину. Верхняя и средняя пуговицы на рубашке расстегнуты, в прорези просматривалась голубая майка.

Кроме прибора, который Семен Викторович разрабатывал, он, кажется, больше ничего и не замечал. Придешь — что-то перепаивает, подкручивает потенциометры, так увлечен, что даже лысина покрылась испариной. Сейчас хоть пляши рядом — все равно не заметит. Поэтому девушки-техники не боялись и его, — он их не видел.

Сережа подсел к нему, задал несколько вопросов, но медлительный Шмель не успел ответить, в комнату вошла Лара Николаевна. Девушки, безошибочно угадав по звукам шагов, что это идет она, успели каждая дружно шевельнуть ножкой и теперь сидели, оправляя юбочки, смахивая с них несуществующие соринки, потому что, если сделать вид, будто убираешь стол, — можешь получить замечание, что до окончания рабочего времени еще пятнадцать минут, можно убрать и после звонка, как это и положено, а если оправляешь юбочку, никто ничего не скажет.

— Сержик! — воскликнула Лара Николаевна, увидев Маврина. — Так кстати! Ты мне нужен.

Сережа проворно вскочил.

— Пожалуйста!

— Нет, в этом нет срочности. Можно и потом, когда ты будешь свободен.

— Я готов!

— Тогда пройдем ко мне в кабинет.

— Сержик, — певуче начала Лара Николаевна, когда они уселись возле стола друг против друга. — Я замечаю, что ты заходишь к нам в лабораторию, к нашим ребятам. Ты дружен с ними, и это замечательно.