Павел Васильев - Турухтанные острова

— Да, в этом месте.

— Ага-а… Можете не показывать. Пока мы с вами беседовали, я вас всего просмотрел. Легкие в порядке. Сердце тоже. А вот в желудке… Так сказать… Но это пустяки. Пустяки. С этим можно бороться. — Экстрасенс встал и сполоснул руки. Видимо, эта привычка осталась у него от прежней работы, предположил Серегин. Экстрасенс совершенно точно и легко улавливал каждую его мысль. В этом Серегин не сомневался.

— Удивительно?.. Ничего удивительного!.. Приводят ко мне маленькую девочку, она еще не разговаривает, не может объяснить, что у нее болит. Только плачет. Я ее раздеваю, сажаю вот сюда на стол, осматриваю. Ничего особенного. И вдруг я вижу… Как вы думаете — что? Язву же-луд-ка: И что я делаю?

— Что-о? — Серегин насторожился, заинтересованно подавшись вперед.

— Я засовываю внутрь руку — мысленно, конечно, — и вычерпываю всю болезнь. Она скользкая, противная, как жаба. — Экстрасенс брезгливо поморщился. — И выплескиваю ее. Как вы думаете — куда?

— Куда? — привстал Серегин.

— В умывальник! — И он наотмашь махнул рукой, словно выплеснул что. — Затем умываю руки. Так делаю раз, два. И девочка, представьте, перестала плакать. После нескольких таких процедур она совершенно здоровый человек!

Серегин смотрел на экстрасенса и гадал, нормальный тот или, как говорится, «с приветом».

— Не верите? — усмехнулся экстрасенс. — Э-хе-хе. А вы в гипноз верите? Каждый человек может быть гипнотизером, только в это надо очень сильно верить.

— Ну да! — вслух усомнился Серегин.

— Совершенно точно! Вот встаньте к двери! — порывисто подошел к нему экстрасенс. — Встаньте!

Серегин встал.

— Смотрите мне в глаза. В зрачки. Внимательно! Теперь закройте глаза.

Серегин закрыл, некоторое время постоял так, вытянув руки по швам, чего-то ожидая. Но ничего не дождался и снова открыл.

— Вы не поддаетесь гипнозу, с вами ничего не получится.

— Так, может, и все не поддаются? — неуверенно сказал Серегин.

— Инженерский скепсис! Попробуйте загипнотизируйте меня! Попробуйте. Не робейте. — Экстрасенс встал спиной к двери, вытянувшись в струнку, тоже руки по швам. — Смотрите мне в зрачки! Я закрою глаза, а вы продолжайте смотреть! Приказывайте что-нибудь. Приказывайте! — повелительно крикнул он. И застыл.

«Падай… Падай… Падай… — в уме прошептал Серегин. — Падай!»

И тут произошло невероятное. Еще несколько секунд экстрасенс держался, а затем, будто бревно, которое толкнули, рухнул на дверь. Не осел, не согнулся, а вот именно, как бревно, рухнул. Дверь на веранде открывалась наружу. Она распахнулась, и экстрасенс грохнулся на улицу.

— Ахтиньки! — шарахнулась в сторону перепуганная бабка Ульяна, подошедшая было к дверям. Серегин в каком-то судорожном рывке успел подхватить экстрасенса, не дал тому стукнуться головой о забетонированную дорожку.

— Видели? — с торжеством спросил экстрасенс. — А вы — не верите! — Он прошел на веранду, сел за стол, напротив Серегина. — Но вас я лечить не буду.

— Почему?

— Ничего не получится! Надо лечить только тех, кто верит. Тогда глину можно есть или землю из-под забора, и все едино — вылечишься. А вам, коль вы пришли ко мне, я дам рецепт на одно лекарство. — Экстрасенс лукаво взглянул на Серегина. — Вам-то оно еще не нужно. Подарите кому-нибудь из друзей от шестидесяти лет и выше, у кого наступило увядание. Так они вам от благодарности ноги целовать будут.

Возвращаясь в Матвеевку, Серегин не пошел дорожкой, которой они с Ульяной Петровной шли к экстрасенсу, а решил свернуть в луга. Сделал десяток шагов и оказался по пояс в траве, такой она была здесь высокой. Канавы в полметра глубиной вовсе не угадывались в ней, потому Серегин тут же споткнулся и упал на четвереньки. Канава была сухой. Выбравшись, он присел на краю. Иван-чай теперь оказался ему выше плеча. Рослой была и тимофеевка, каждая травинка по форме похожа на миниатюрный артиллерийский банник. Покачивал метелками овсюг. А пониже к земле какого только разноцветия не было! Розовый клеверок, гвоздика, другие травы, Серегин не знал их названия. Какие-то листики, былинки. Есть совсем крохотные, а есть побольше, свернуты в конус, внутри крупная капля росы. Наклонишь этот конус-рожок, а капля, как бусинка, так и выкатится на ладонь. Над Серегиным беспокойно летала какая-то птичка, повторяя: «Вот он, вот он, — садилась на высокую травинку. — Он. Он». Но стоило Серегину пошевелиться, вспархивала. «Вот он. Вот он».

Серегин вспоминал, как они всей группой, на втором курсе, ездили в совхоз в Лужский район на сеноуборку. Были тогда такие счастливые, беззаботные. Жили как жилось. А жилось свободно, легко. Днем работали в поле, ворошили, убирали сено. Затем купались в реке. Дно у берега вязкое, поэтому нырнешь в воду и поплыл, притапливая листья кувшинок. Девчонки тем временем умывались у колодца, они уставали за день и не хотели спускаться под гору.

После ужина начинались танцы.

Однажды Серегин с Надей забрели за деревню. Шли по дороге. Трава здесь была примята, но дерн не прорезан ободьями колес. На краю поля сели на пригорок. Изредка нечаянно касались локтями. Рука у Нади была горячей. И тогда Серегин отодвинулся.

— Ох, какой ты смешной, Серегин, — засмеялась Надя. Она смеялась как-то хитро, весело, непонятно для Серегина.

— Почему?

— Да так.

Он помнил, что волосы у нее тогда были светлые, желтоватые, выгоревшие на солнце.

Он тогда на нее обиделся, надулся, замолчал. А оказывается: «Я не ходила с теми, кто мне не нравился…»

Серегин поднялся и вышел к старице на лугу. Она была видна с бабкиного крыльца. Бабка называла ее Бычком. По берегам Бычка росли ивы. Когда дул ветерок, листва на длинных, спадающих к воде ветках плескалась, а по воде разбегалась рябь. Иногда брошенная ветром травинка падала на воду, и к ней с разных сторон устремлялась рыбья молодь, подталкивала ее и некоторое время плыла следом, а затем, утратив интерес, расходилась в разные стороны…

Вернувшись на завод, Серегин встретил одного из знакомых работников цеха.

— Вам телеграмма: «Позвоните НИИ».

Они с Надей пошли в приемную к секретарю главного инженера.

— Только что звонил директор по междугородному, — сказала секретарь. — Просил не занимать телефон. Вы не могли бы подождать?

— Идем в «городок», там на почте есть междугородный, позвоним оттуда, — предложила Надя.

С ними пошел и Шебаршин.

Видимо, Надя очень расстроилась, она шла быстрее остальных, впереди. Шебаршин тоже спешил, широко размахивал руками, косолапо шагал позади всех.

Выяснилось, что в Ленинграде заболел сотрудник, замещающий Серегина.

— А что еще нового?

— Приехал Петя Петроченков из Сызрани. Как обычно, заранее. Сидит в вашем кабинете, штудирует отчеты. Носим ему туда чай, чтоб до начала работы комиссии не умер от истощения. Очень настаивал на том, чтобы мы включили цветное изображение.