Геннадий Машкин - Открытие

— Я ухожу в Витимск!

Только эхо разнеслось по заснеженному поселку.

Митька не ответил. Он «вкалывал» и «горбатился».

— Но-о-о, Звездочка! — Игорь рванул повод и зашагал по дороге в сторону перевала.

Дорога вначале напоминала молочную реку. Но чем ниже к долине Витима, тем грязнее становилось под ногами. А у Витимска была сплошная грязь. Игорь, меся суглинок, проклинал Митьку. Из-за Митьки он входил в город с беспокойством в душе, с тоской в сердце.

«Компаньон» нашелся, — раздраженно думал Игорь. — Когда понял, что без геологии не обойтись, тогда в пайщики начал вступать! А то хорохорился. Так вот попробуй один в тайге погорбаться, потом узнаешь, как надо по-хорошему дорожить дружеским да к тому же просвещенным советом».

— Но-но, Звездочка, что упираешься? Тоже в «компаньоны» захотелось?

В Витимске снега не было. Но город окутался туманом. Игорь подошел к Витимску далеко за полдень, а туман еще цепко держался за крыши и деревья. Бока лошади сразу же заблестели, как только начался спуск в город.

Игорь привел Звездочку на базу, отер ей бока клочком сена и сдал на конюшню. Потом двинулся к управлению, тяжело волоча ноги с пудом грязи на каждом сапоге.

Он понимал, что в таком виде лучше бы в управлении не появляться. Особенно должна отпугивать людей его рыжая бородка. Думал, что будет походить на Журкина, а напоминает какого-то бродягу. Но все же он шел прямо к зданию управления: надо было рассказать о Митькиной выходке немедля. Чтобы этим же вечером знали о ней все. Чтобы всем стало ясно, во что выродилась старательская мысль! В каком бессилии заскребла она землю, хватаясь за самые нелепые версии.

Перед каменными ступенями управления Игорь подобрал щепочку и очистил бурую грязь с сапог. В коридоре столкнулся с Куликовым, который будто специально поджидал его.

— Жив! — воскликнул Куликов и стал посреди коридора, обеими руками зазывая в свой кабинет. — А я уж сам решил ехать за вами... Думаю, привалило снегом — не выберутся.

— Выбраться из снега не задача, — ответил Игорь, тяжело вступая на чистый линолеум куликовского кабинета. — Вот сезон отмахать с таким помощничком, как у меня, потрудней!

— А что такое? — насторожился Куликов.

Игорь рассказал все, что случилось в отряде в самом конце сезона.

— Я считаю, вам надо сделать выводы, — закончил Игорь свой рассказ. — И больше не поощрять старательство на поисках!

— Да, да, — ответил Куликов, а взгляд его загоревшихся глаз был направлен поверх головы посетителя. — Так говоришь, он кое-что выяснил у старателей?

Игорь ощутил толчок в груди, будто сердце внезапно сорвалось со своих подвесок.

— Выяснил! — крикнул Игорь. — Все, что угодно профанам!

Он развернулся волчком и незряче вышел в коридор. Как раз наступил конец рабочего дня, и ему не пришлось вышагивать одному по длинному коридору.

— Игорь! — услышал он окрик Любы.

Она вырвалась из тесного лестничного прохода и подбежала к нему.

— Мне надо поговорить с тобой, Люба, — сказал Игорь. — Только не здесь.

— Что-нибудь случилось? — спросила она, увидев его лицо. — Где Митя? Что с ним?.. Что между вами произошло?

Она впилась острыми ногтями в мякоть его ладони.

Игорь сморщился: и она волновалась больше из-за Митьки.

— Ты не спрашиваешь, как я выдержал сезон с этим доморощенным Обручевым, — заметил он. — Интересуешься больше им...

— Но ты цел и невредим. — Люба покосилась по сторонам. — А его не видно... Он всегда приходил ко мне сразу после поля... А у тебя такой вид... Что у вас там случилось? Рассказывай! Что ты наделал опять?

— Опять?.. Я наделал? — Игорь потряс бородкой. — Нет, вам бесполезно рассказывать. Больше я не скажу ни слова. Потому что все оборачивается тут же против меня! Все понятно: здесь я никому ничего никогда не докажу, хоть открой золотые горы!

Он двинулся к выходу. Прикрывая дверь, видел, как Люба метнулась в кабинет Куликова. «Не первый раз утешать, — подумал про Куликова Игорь. — И на этот случай найдет слова. Ботать — не работать, как говорит Митька...»

Из-под его каблуков полетели ошметки грязи: сошел с приасфальтированного клочка на улицу Мира и побрел, не разбирая дороги. Спустился к самой реке, по которой несло разноцветные листья. Поставил одну ногу на полузатопленный валун, другую. Обмыл сапоги жгучей водой. И закарабкался на взвоз, грея дыханием полиловелые пальцы.

Издали еще увидел в освещенном окне мать и отца. Родители ужинали, о чем-то переговариваясь.

Игорь ощутил тоскливые спазмы в желудке. И все же постоял перед окном, завороженный. Вот где он был по-настоящему дорог и желанен. Только мать и отец могли понять его. И наконец-то они мирно сидели за кухонным столом! Любо-дорого посмотреть. Но почему такой плачущий голос у матери? Игорь невольно замер у двери.

— Ты, Петя, все же злодей, — донесся из-за двери голос матери, — зачем ты над сирыми измываешься? Людям горе с болезнями ихними да со старостью, а ты их своим распорядком зашпиговал да требуешь друг про дружку рассказывать всю подноготную...

— Не про всех, — возразил отец, — а про тихарей, что таят про себя кое-что...

— Да город узнает — опять в нас пальцами все будут тыкать, — заявила мать. — Нам с тобой не привыкать барахтаться, а Игорька ты зачем с собой в улово тащишь?

— Я навожу порядок в своем заведении, — отговорился отец, и посуда звякнула от его шлепка по столешнице, — оправдываю назначение, а значит, сыну нечего стыдиться за отца! Твоей же блаженной Фенюшке я устрою разбор за жалобы тебе! Я еще с ней поговорю, с тихаркой-утайщицей!..

— Да чего ей таить-то, Петя!

— Она знает чего... Нащупывается кое-какая ниточка...

«Когда же они прекратят скандалить?» — Игорь рванул ручку двери.

У матери выпала из рук ложка, и сразу заслезились глаза. Игорь поцеловал ее в щеку.

— Ну, фартовый, где твоя жила? — спросил отец бодрым голосом.

— Какая там жила. — Игорь устало махнул рукой и опустился на табуретку. — Порядок на поисках надо навести, а потом уж искать.

— Не верится, чтобы у Матвея не было порядка, — возразил отец и добавил: — Какого ему надо.

— Вот именно — ему! — отозвался Игорь. — А есть еще и общий порядок!

— Так получается в конце концов, сынок, — ответил отец, склоняя голову. — Во главе общего становится один.

— Ну, я не против его руководства, — сказал Игорь, — только пора и ко мне прислушаться!

— Ты не шебутись против него, сынок, — попросил отец. — Когда машина в ходу, шестеренки не должны барахлить, для их же пользы и для общей...

Игорь выбросил кулаки на стол, и вся посуда подпрыгнула.

— Я никакая не шестеренка! У меня свои мысли и убеждения! И я не зря учусь, чтобы на случай не надеяться, как он!